Храм
Шрифт:
Он начал уходить под воду.
Сначала под воду ушли его ноги, затем талия, потом живот и грудь, потом плечи и шея.
В конце концов, в последний раз глубоко вдохнув, профессор опустил под воду голову.
Вокруг воцарилась пугающая тишина.
Не было слышно рева подвесных моторов, шума вертолетов, грохота выстрелов из автоматического оружия. Под водой чувствовался лишь постоянный вибрирующий гул корабельных двигателей.
Рейс видел только сильно скошенный серый корпус «Пиббера». Маленькие пятнышки бог знает чего
Медленно и осторожно перебирая руками, Рейс все ниже спускался по якорному тросу, двигаясь вдоль корпуса «Пиббера» к корме, отчаянно сдерживая дыхание и сжимая в зубах свою бейсболку.
Он проделал уже примерно треть пути вдоль корпуса, когда из зеленой темноты вокруг него появились очертания каймана.
Рептилия рванулась вдоль «Пиббера», открыла свою пасть возле его двигающихся ног и, словно гремучая змея, резко и злобно набросилась на его теннисные туфли.
Рейс резко поджал ноги, челюсти каймана со скрипом захлопнулись, захватив лишь воду, и большая рептилия, которая не могла тягаться с катером в скорости, скрылась в зеленом тумане за его спиной.
Рейсу позарез нужен был воздух. У него горели легкие, а как горлу подбиралась желчь.
Он начал быстрее двигаться вдоль троса и наконец нашел предмет своих поисков.
Люк для ныряльщиков.
Профессор добрался до него и ткнул вверх кулаком, выбивая его внутреннюю крышку. Затем он просунул голову внутрь.
Он оказался на поверхности воды в нижнем отсеке «Пиббера».
Рейс быстро выплюнул свою бейсболку и втянул как можно больше воздуха.
Восстановив дыхание, он влез через похожий на коробку люк и упал на дно катера, потрепанный, избитый, почти бездыханный, но чертовски довольный оттого, что остался в живых.
Дуги Кеннеди бежал по открытой палубе последней оставшейся на плаву баржи, за ним тянулся шлейф искр от попаданий по палубе.
Когда он увидел, что Рейс ушел под нос «Пиббера», то открыл огонь по четырем нацистам в рубке. Они ответили на его огонь, а он побежал к гидросамолету, который буксировала баржа.
Он добрался до кормы и быстро отвязал трос, удерживавший «Гуся» рядом с баржей.
Затем зеленый берет перепрыгнул на нос самолета и рывком открыл входной люк на его носу. Нырнув в люк головой вперед, он спустя несколько секунд оказался в кабине самолета.
Дуги нажал на кнопку зажигания, и два пропеллера на крыльях сразу же начали медленно вращаться, чуть позже превратившись в быстрые расплывшиеся круги.
Гидросамолет отошел от баржи, по его фюзеляжу звенели пули.
В ответ на стрельбу Дуги так развернул «Гуся», что своим носом он был обращен на палубу недавно покинутого им "Пиббера, и нажал на спусковой крючок на рукоятке управления.
Двадцатимиллиметровая автоматическая пушка Гэтлинга на боку самолета выдала оглушительную
Три нациста на палубе катера сразу упали, мощные выстрелы попали им прямо в грудь.
Четвертый упал самостоятельно, быстро уйдя с линии огня.
— Боже, мне нравятся эти двадцатимиллиметровые пушки, — сказал зеленый берет.
Рейс стоял прямо за маленькой металлической дверью, которая вела в рубку, когда по катеру прошлась очередь из пушки гидросамолета.
Когда огонь наконец прекратился, профессор выглянул из-за двери и увидел, что из четверых нацистов в живых остался лишь один. Он лежал на палубе и перезаряжал свою «беретту».
Это был его шанс.
Рейс сделал паузу чтобы совладать со своими нервами. Затем он рывком открыл дверь, прицелился в удивленного нациста и нажал на спусковой крючок «зиг-зауэра».
Осечка.
В автомате кончились патроны.
Он с отвращением отбросил автомат и, заметив, что нацист вставляет новую обойму в рукоятку своего пистолета, сделал то, что пришло ему в голову.
Сделав три шага вперед, он бросился на нациста.
Профессор нанес сильный удар, и оба человека покатились к корме катера.
Они сумели встать на ноги, и нацист ударил Рейса наотмашь, но тот пригнулся, и кулак прошел у него над головой.
Рейс добрался до лица коммандо и зло ударил его правой. Удар попал в цель, и нацист отпрянул, его голова откинулась назад.
Рейс снова и снова бил нациста, с каждым ударом нацист отшатывался назад.
— Убирайся...
Удар.
—... с...
Удар.
—... моего...
Удар.
—... катера!
От последнего удара нацист впечатался в кормовое ограждение «Пиббера» и перелетел через него, упав с кормы катера в кильватер.
Грудь Рейса вздымалась, костяшки пальцев кровоточили, а он внимательно смотрел на нациста и тяжело сглатывал. Чуть позже он увидел, как к солдату устремилась знакомая рябь, и отвернулся, когда нацист начал кричать.
Рене осторожно шла по узкому коридору катамарана с автоматом наизготовку и услышала голоса из комнаты справа.
Она шагнула вперед и заглянула в дверной проем.
В центре сверхсовременной лаборатории стоял знакомый мужчина. Это был огромный, тучный старик с толстой бычьей шеей и неохватной талией, на его громадном брюхе натянулась белая рубашка.
Затаив дыхание, Рене смотрела на старика.
Это был Одило Эрхардт, предводитель Штурмовиков.
Один из самых страшных нацистов времен Второй Мировой Войны.
Ему было лет семьдесят пять, но больше пятидесяти дать было нельзя. Его лицо все еще сохраняло классические арийские черты, они разве что размылись со временем. Светлые волосы поредели на макушке, открыв несколько уродливых коричневых пятен. Когда он выкрикивал приказы своим людям, его глаза блестели и сверкали безумием.