Хранимая благодать

Гарвуд Джулия

– Да, только было бы неплохо его помыть перед церемонией.

Макбейн с трудом сдержал улыбку. Следовало бы одернуть ее после такого выговора, но он был рад увидеть, что у нее доброе сердце, и спустил ей дерзость.

– Я учту это, когда буду венчаться в следующий раз.

Она не оставила без внимания эту шпильку:

– Вы любите, чтобы последнее слово было за вами, не так ли, милорд?

– Люблю, – согласился он с усмешкой.

Алекс смотрел на Джоанну с восторгом, и сколько бы его ни отводили в сторону, чтобы не

вертелся под ногами у взрослых, малыш опять протискивался к ней поближе.

Итак, его жена покорила его сына за несколько минут. Сколько же времени потребуется ему, чтобы завоевать ее сердце? Глупый вопрос. Какое ему дело до ее чувств к нему? Брак закрепил за ним эту землю. Вот и все. Только это имеет значение.

Воины из обоих кланов один за другим выступали вперед, чтобы представиться Джоанне и принести поздравления своему лэрду. За ними следовали женщины. Одна юная рыжеволосая девушка, назвавшаяся Лилой, из маклоринского клана, вручила Джоанне красивый букет пурпурных и белых цветов. Новобрачная поблагодарила дарительницу и хотела было присоединить ее букет к тем цветам, которые сжимала в другой руке, но, взглянув на них, увидела, что они совсем осыпались, и прыснула: это что же, она все время держала в руке пучок голых стеблей?

Наконец представления завершились. Женщины принялись проворно разносить подносы с едой по столам, за которыми собирались мужчины. Габриель углубился в разговор с двумя маклоринскими воинами, а Джоанна повернулась к Колуму и Киту.

– Там, на нижнем лугу, пасется шестерка лошадей…

– Одна лошадка будет моей! – выпалил Алекс, вертевшийся рядом.

Макбейн услышал возглас сына и, обернувшись, заметил:

– Твоей будет та, какую оседлаешь.

Джоанна не обратила внимания на это замечание мужа и продолжила разговор с воинами:

– Это мой свадебный подарок супругу… и Алексу. Может, пошлете кого-нибудь привести их?

Воины, поклонившись, удалились, и тут Алекс подергал Джоанну за фату:

– А тебе папа сделал подарок?

На вопрос ответил сам лэрд:

– Нет, Алекс, не сделал.

– Ну почему же нет? Конечно, сделал, – возразила Джоанна.

– Что же он тебе подарил? – спросил малыш.

Макбейну тоже любопытно было это узнать.

– Твой папа подарил мне тебя. Теперь у меня есть сын, – улыбнулась она Алексу.

Это заявление застигло Макбейна врасплох, а мальчик вовсе не понял, что она имеет в виду, и заявил:

– Но я папин сын.

– Разумеется, – согласилась Джоанна.

Мальчик улыбнулся:

– А сын лучше шестерки лошадей?

– Конечно.

– И даже лучше сотни?

– Да.

Уверившись в своей важности, Алекс гордо оглядел присутствующих.

– Сколько же тебе лет? – удивленно посмотрела на мальчика Джоанна.

Малыш открыл было рот, собираясь ответить, но по его озадаченному виду Джоанна поняла, что он не знает что. Она повернулась к мужу, но он лишь пожал плечами, и это ее

ужаснуло.

– Вы не знаете возраста вашего сына?

– Он молод, – ответил Макбейн.

Алекс тут же кивнул в знак согласия и повторил:

– Я молод. Папа, можно я пойду посмотрю лоша- док?

Отец кивнул, и малыш, выпустив фату Джоанны из рук, ринулся догонять Колума и Кита.

Отец Маккечни, наблюдавший всю эту сцену, заметил лэрду, глядя на Алекса, мчавшегося по двору:

– Она покорила мальчишку, не так ли?

– Скорее подкупила. Мужчину не так-то легко покорить, – возразил Макбейн.

– Я и не собираюсь никого покорять, милорд. А сейчас, прошу прощения, я хотела бы поговорить с братом.

Это была замечательная попытка проявить свою волю, но она полностью провалилась: муж схватил ее за руку и притянул к себе.

Николас должен был подойти к ней сам. Его окружили женщины, конечно же, покоренные его красотой и обаянием, и Джоанне пришлось долго ждать, пока он заметил ее знаки и освободился от поклонниц.

Сначала Николас обратился к Макбейну:

– Может, прислать сюда на месяц-другой людей, чтобы помочь в восстановительных работах.

– Вы не пришлете сюда никого. Я убью любого в ту же минуту, как его нога ступит на эту землю, – отрезал Макбейн.

– Вы упрямец, как я погляжу.

– Каков размер пени, что вы заплатили своему королю?

– Что за пеня? – не поняла Джоанна.

Они не обратили на нее никакого внимания, просто брат назвал сумму, а лэрд заявил, что возместит издержки.

Джоанна наконец сообразила, о чем речь, и повернулась к брату:

– Не хочешь ли ты сказать, что Джон заставил тебя уплатить пеню? За что, Николас?

– За то, что не он выбрал тебе мужа, а я. Он же лишь согласился со мной… за деньги.

– А если бы меня устроил его выбор?

– Уильямс?

Она кивнула.

– Тогда, конечно, пени бы не было.

– Так ты мне солгал, когда сказал, что у тебя нет денег на уплату налога Джону. Я могла бы еще год оставаться свободной.

Николас вздохнул и признался:

– Да, солгал. Ты пыталась избежать неизбежного, а я заботился о твоей жизни. Проклятье! Ведь ты жила в Лондоне узницей. У меня не было уверенности в твоей безопасности, и я боялся, что Джон отдаст маклоринскую землю кому-нибудь еще.

Она понимала, что брат прав, и знала, что он любит ее и заботится о ней.

– Я прощаю тебе этот обман, Николас.

– Уезжайте, барон. Сейчас же. И не возвращайтесь. Вы свой долг выполнили. Теперь я несу ответственность за эту женщину.

Джоанна была потрясена грубостью мужа, и у нее вырвалось:

– Сейчас же? Вы хотите, чтобы он уехал прямо сейчас?

– Именно, – отрезал тот.

– Мой брат…

– Он вам не брат.

Она была так оскорблена, что чуть было не закричала, однако он, не обращя на нее никакого внимания, в упор смотрел на Николаса.