Хранитель для банши
Шрифт:
— Мы должны выбираться, — прошептала я, взглянув на Хранителя. Его лицо было спокойным, но глаза выдавали напряжение.
— Я уже думаю об этом, — ответил он тихо, окинув взглядом темницу.
Я поднялась на ноги, с трудом сдерживая гнев, который вновь поднялся во мне. Я не могла выбросить из головы то, как стражники прикасались ко мне. Хранитель заметил моё волнение.
— Ты в порядке? — его голос стал мягче, и этот тон стал неожиданностью среди всей жестокости последних минут.
— Да, просто… это всё слишком, — я не знала, как объяснить свою злость.
Я
— Не ожидала, что ты так поступишь…
— Как? — переспросил он, нахмурив широкие брови.
— Вступишься за меня. Да ещё так быстро. Я даже ничего не успела осознать.
Выражение лица мужчины изменилось. Он покачал головой:
— Сейчас нужно сосредоточиться над планом побега.
Я кивнула, оглядываясь по сторонам. Тюрьма была старой, но хорошо охраняемой. В углу клетки стояла железная лавка, на которой можно было сидеть, и это было единственное «удобство», что здесь предлагалось. Хранитель отошёл к решёткам и начал их осматривать, пробуя на прочность, но они были слишком крепкими.
— Думаешь, твой друг сможет нам помочь? — спросила я осторожно.
Хранитель замер, взглянув на меня через плечо.
— Если он всё ещё здесь, то, возможно, что да. Но в Аэлдриасе всё меняется очень быстро.
Я хотела ещё что-то спросить, но в этот момент дверь темницы снова открылась. Вошёл стражник, его лицо было мрачным и сосредоточенным. Он подошёл к клеткам и взглянул на Хранителя.
— Вас ждёт допрос. Идите за мной, — приказал он.
Хранитель сжался на мгновение, но затем выпрямился и кивнул.
— Сиди тихо. Не нарывайся, — тихо сказал он мне, прежде чем стражник открыл решётку.
Я молча смотрела, как их высокие фигуры исчезают за дверью. Пустота камеры нависала надо мной, давила на грудь, но я пыталась сохранять спокойствие. Что бы там ни было, нужно продержаться. У меня не оставалось другого выбора.
Минуты тянулись бесконечно, и каждый звук за пределами камеры отзывался эхом в этой сырой тюрьме. Я прижимала руки к холодным решёткам, прислушиваясь к любому движению, любому признаку того, что кто-то может вернуться. Но вокруг было глухо.
В какой-то момент мне показалось, что я слышу далекие голоса, шум, но всё казалось странно приглушённым. "Допрос…" — это слово пронзало моё сознание. Что они будут с ним делать? Что уже сделали?
Спустя время, которое показалось вечностью, дверь в дальнем конце коридора снова заскрипела. В этот раз шаги были не такими уверенными. Сначала я услышала топот, тяжёлый и сбивчивый, и уже через несколько секунд в проёме показался стражник. Он вёл Хранителя — или, точнее, тащил его.
Моё сердце сжалось, когда я увидела состояние своего спутника. Лицо Хранителя было изуродовано синяками, губа разбита, а вокруг глаза надулась синяя гематома. Его одежда была изорвана, а руки свисали бессильно. Он едва держался на ногах, и каждый шаг давался с трудом.
Стражник грубо толкнул его в мою камеру, и Хранитель рухнул на пол рядом со мной. Я вскрикнула, бросившись к нему, вцепившись в его плечи, пытаясь помочь встать. Тотчас же подняла взгляд на
— Что вы с ним сделали? — сорвалось с моих губ.
Стражник лишь усмехнулся, посмотрев на меня с явным презрением и хладнокровием.
— Завтра настанет твоя очередь, если не начнёте говорить, — безжалостно ответил он.
Когда за негодяем захлопнулась дверь, я сосредоточилась на Хранителе, стараясь подавить дрожь в руках. Его лицо было бледным, но взгляд не терял своей силы. Я осмотрела его, осторожно касаясь плеч и ребер, где под одеждой проступали синяки и кровоподтёки.
— Они били тебя… — всё, что могла произнести я, сдерживая слёзы.
— Всё хорошо, — мужчина попытался подняться, но не смог. — Ещё и не через такое проходил.
Я замолчала, понимая, что сейчас не время для паники. Я хотела что-то сказать, но замешкалась, когда увидела, как он закрыл глаза, его дыхание стало рваным. Он пытался сохранять невозмутимость, но я знала, что он страдает больше, чем хочет показать.
— Ты не должен был вмешиваться, — сказала я мягко, понимая, что его удар по стражнику только ухудшил наше положение. — Возможно, они отпустили бы меня тогда, в саду…
Хранитель открыл глаза и посмотрел на меня с невозможной усталостью.
— Ты думаешь, я мог бы стоять и просто смотреть? — Его голос был слабым, но полным решимости. — Я бы сделал это снова, и снова, и снова.
По моей щеке прокатилась слезинка.
— Вивиана, — позвал меня мой защитник.
Я подняла на него свой измученный взгляд.
— Не время для слёз. Мы найдем выход. Они тебя не тронут, я обещаю.
Я заметила, как веки Хранителя начинают тяжело опускаться. Он был на пределе своих сил.
Я взяла его за руку и крепко сжала, словно хотела передать всю свою энергию.
Тишина в нашей камере угнетала, и она становилась все более давящей с каждой минутой. Мы уснули от усталости, не зная, сколько времени прошло с момента, как нас бросили сюда. Сначала я попыталась удержать себя в сознании, но затем слепое состояние захватило меня, и я провалилась в объятия сна.
Сон был тревожным, наполненным мрачными образами. Я видела, как Хранитель борется с Тенью, а я стою без сил, не в силах ему помочь. Но вскоре этот сон смягчился, и я оказалась в мире, где нас не преследовали. Мы гуляли по зеленым лугам, и я чувствовала, как солнечные лучи проходят по нежной коже. Однако эта идиллия продолжалась недолго.
Я проснулась от звука ключей в замке. Дверь нашей камеры с глухим стуком распахнулась, и на пороге стояли два стражника. В руках они держали жестяные миски, наполненные какой-то непонятной смесью. Я прищурилась, пытаясь рассмотреть содержимое. Это выглядело как корм для скота — серое, грубое, с неясным запахом.
— Поешьте, — произнес один из них с ухмылкой, и его голос звучал так, будто он наслаждался нашим унижением.
Я с трудом поднялась на ноги и подошла ближе, взяла миску и попробовала. Вкус оказался противным, но голод был сильнее, и я заставила себя проглотить несколько кусочков. Хранитель, все еще прикрываясь куском своей униформы, уставился на еду с недоверием.