Хранитель источника

Зоя Лето

Последние слова уже предназначались мне. Рэндвел протянул ему пару монет, и извозчик с довольным видом тут же убрал их за пазуху. Парень помог мне подняться в повозку, где я естественно оступилась и уселась своей пятой точкой, прям ему на голову. Всё-таки затолкав меня наверх, он поставил рядом наши рюкзаки и, не сказав ни слова, пошёл к извозчику, оставив меня с красным от стыда лицом и смешанными чувствами. Через мгновение повозка тронулась и я, дав себе волю, решила немного вздремнуть, пока была такая возможность.

Сквозь сон я слышала разговоры Рэндвела со стариком.

Последний задавал много вопросов, может, был любопытен, а может просто от одиночества и нехватки общения интересовался. Парень отвечал сдержанно и уклончиво, но последнее, что я услышала, как он назвал меня своей женой.

«Женой? Боже упаси!»

Когда повозка резко остановилась, я тут же проснулась. Голова побаливала, ноги ныли, а это был только первый день пути. Я думала, что после происшествия с его лицом и моей задницей, Рэндвел не захочет мне больше помогать. Но он, как обычно, не произнося ни слова обхватив меня за талию, спустил с повозки на землю и взял наши рюкзаки.

– Спасибо, что подвёз Бинар, осторожнее с разбойниками на дорогах, – Рэндвел махнул на прощание старику.

– И вам хорошего дня молодые, – расплылся в улыбке старый извозчик.

Походу дорога до города сдружила их. Коротко попрощавшись с ним, мы двинули с Рэндвелом на главную городскую улицу. Там в самом разгаре проходила ярмарка. Повсюду был шум, крики, кучи народу, которые толкались, как стадо баранов. Чтобы не потеряться, я ухватилась за плащ Рэндвела и шла максимально близко к нему. Лавочники кричали, зазывали к себе народ. Моя голова разболелась ещё больше. В толпе было нечем дышать, а крики и шум сводили с ума. До меня стали доноситься запахи аромамасла, приправ, свежей выпечки. В желудке началась война, а под ложечкой засосало.

Внезапно Рэндвел свернул в лавочку, стоявшую подальше от остальных. Чего только в ней не было. Дешёвые украшения, глиняные горшки, яркие ленты и ткани, какие-то обереги и амулеты и кучи всевозможной обуви. Я тут же отпустила его плащ и, подбежав к обуви, загнулась раком, рассматривая чудные туфли с синими лентами. Мой взгляд неожиданно упал на длинные сапоги стоявшие подальше. Рука невольно потянулась к ним, но меня опередили.

Щуплый лавочник с хитрыми глазами протянул мне сапоги, похотливо улыбаясь. От этой улыбки бросило в дрожь, но сапоги я всё же взяла.

– Смотри-смотри моя прелестница. Это чудные сапожки, такие нигде не сыщешь Они в единственном экземпляре. Посмотри только какая кожа, какие вставки. Эльфийская работа, – щебетал лавочник, не переставая. – И цена на них довольно скромная, всего три золотых.

– Сколько? – с возмущением воскликнул Рэндвел. – А не многовато ли? И ты что думаешь, я эльфийскую работу от вашей людской не отличу? В этих сапогах нет ничего, за что стоило бы заплатить золотом.

Было заметно, что торговец растерялся. Вероятно, он не ожидал увидеть, что я пришла не одна, а в сопровождение эльфа.

– Ну как же? – противно пропищал лавочник. – Это кожа толсторога, самая прочная во всём Ривере. И при этом самая мягкая. А посмотри на подошву, такую и за десять лет не истопчешь.

– Десять лет? –

с возмущением возразил парень. – Да их на месяц хватило бы! Причём самая мягкая кожа у кирчинского многоклюва, а кожа толсторога ему и в подмётки не годится.

Рэндвел ещё долго припирался с торговцем, но мне было всё равно. Эти сапоги поразили меня в самое сердце, и я желала их. А если я чего-то хотела, то всегда это получала. Они были невероятно красивыми, длиною до колен и действительно очень мягкими. У них был острый носок и подошва на небольшом каблучке. Дополняли всё пряжки с ремнями, но были больше для красоты, чем для удобства.

– Бартер, – вырвалось у меня. – У вас есть обмен?

Лавочник хитро прищурился, и пошло оскалился.

– А что такая красавица может мне предложить? – сказал он, улыбаясь во весь рот, демонстрируя отсутствие почти половины зубов.

«Фу блин! Явно не то, о чём ты гад подумал. Не дай боже, с таким разделить постель. Я же потом не отмоюсь никогда!»

Я подошла к Рэндвелу и забрала у него свой рюкзак. По его виду было ясно, что он догадался зачем. Быстрее, пока не передумала, я открыла его и нырнула рукою в свой заветный мешок, доставая из него золотую серёжку с россыпью сапфиров.

Глаза лавочника заблестели ярче камней, что украшали мою серёжку. Казалось ещё чуть-чуть, и у него бы побежала слюна.

– Предлагаю на обмен эту вещицу, – сказала я, демонстративно помахивая ею перед лицом торговца. – За эти вот сапоги и вон то кольцо, – мой палец указал на серебряное колечко с розовым камнем, который поблескивал, отражая лучи солнца.

– Но кольцо это совсем недешёвое, – начал лавочник, жадно глядя на серьгу в моей руке.

– Слушай, угомонись а! – вмешался Рэндвел. Ему, похоже, надоел этот торг. – Эта побрякушка стоит в несколько раз дороже и сапог и кольца. Берёшь или нет?

Торговец протянул руку, и я с небольшим сожалением вложила в неё серёжку. Эти серьги были не только моими любимыми, но и всем, что осталось от матери, после её отъезда. Мужчина покрутил её из стороны в сторону.

– Настоящие? – кивнул он на камни.

– Естественно настоящие, а ты как думаешь? – меня затрясло от такой наглости.

Лавочник быстро убрал серёжку в карман и, дав мне кольцо, стал руками подгонять нас покинуть его лавку.

– Забирайте всё и уходите. Сейчас же!

– С вашего позволения, – съязвил Рэндвел и, взяв меня за локоть, отвёл в сторону.

– Что это на него нашло? – спросила я, укладывая сапоги в рюкзак и надевая кольцо. На указательный палец оно, увы, не подошло, зато на безымянном смотрелось превосходно.

– Он подумал, что ты отдаёшь ему краденую вещь, – ответил парень, наблюдая за моими действиями.

– Краденую?– переспросила я, глупо улыбаясь. – Но почему он тогда не сдал нас стражникам? Ту же есть стражники?

– Они везде есть, – вздохнул он. – А смысл? Ну, сдал бы и лишился дорогой безделушки. Стража нас арестовала бы, а у него изъяла краденую вещь, и остался бы он ни с чем. А так за твою вещицу этот торговец себе дюжину таких сапог и колец купит, и ещё золотишко останется.