Хранитель лаванды
Шрифт:
— Доброе утро, сэр.
— Ты ведь помнишь меня, Лизетта? — Он покосился на табличку с именем у нее на груди.
— Как поживаете, сэр?
— Спасибо, превосходно. Меня не подбили ночью — и вот я здесь и вижу тебя. Можно ли мечтать о большем?
Лизетта улыбнулась еще шире.
— Что вам принести, сэр?
— О, зови меня просто Джек, ладно? У тебя такой милый французский акцент. Хотелось бы услышать, как ты произнесешь мое имя.
— Нам это не позволено, — промолвила Лизетта, невольно косясь в сторону мисс Маплтон — та словно обладала
— Понимаю. Мне тоже приходится подчиняться правилам… Ладно, Лизетта, пожалуйста, чаю и кусочек кекса — какой посоветуешь.
Девушка знала: он нарочно тянет время, чтобы она подольше постояла рядом с ним. И была только рада подыграть.
— По-моему, «Викторию» покрыли глазурью всего несколько часов назад. Сливок, конечно, не достанешь, но с клубничным вареньем и сливочным кремом тоже получается очень вкусно. Пожалуй, одного кусочка будет маловато.
Летчик широко улыбнулся.
— Тогда, пожалуйста, мне порцию вот этого самого.
— Что-нибудь еще, сэр?
— В общем, да. — Он подался вперед. — Можно сводить тебя куда-нибудь сегодня вечером?
Лизетта выпрямилась и бросила быстрый взгляд на мисс Маплтон.
— Я… нет, сэр, никак не могу, прошу прощения.
— Встречаешься с кем-то? — с убитым видом спросил Джек.
— Нет.
— Тогда разреши сводить тебя на танцы. Ну пожалуйста! Я так хочу увидеть, как эти дивные волосы спадают на плечи. Скажи «да»! Завтра вечером у меня снова боевой вылет.
— Вы приглашали меня уже три раза. Не устали от постоянных отказов? — в ее голосе не было ни тени строгости.
— Нет, — засмеялся он. — И не устану, Лизетта. Никогда. Так и буду задавать все тот же вопрос. Наверное, я влюблен. Как ты думаешь?
— Вы же меня совсем не знаете.
— А это важно? Возможно, завтра мы все умрем. — Лицо его потухло. — Прости, я тебя пугаю. Разреши мне тебя куда-нибудь сводить. — Джек поглядел куда-то поверх плеча девушки. — Ага, ты спасена. Беги-ка скорее за чаем, грядет начальство.
Вернувшись через несколько минут с заказом, Лизетта обнаружила, что настроение летчика совершенно переменилось. Он сидел, уныло сгорбившись, понурый и потерянный. А ведь он, наверное, прав. Что терять в эти странные времена, в которые им привелось жить?
— Меня заверили, что кекс вкуснейший, — с улыбкой промолвила она.
— Спасибо.
— Простите, если я показалась вам грубой…
— Нет-нет… не надо, не извиняйся. Я вел себя как осел. Обещаю, что больше тебя не потревожу.
— Какая жалость! А я как раз хотела сказать, что сегодня-то я не могу с вами пойти, но если вы пригласите меня попозже на этой неделе, непременно скажу «да».
Джек раскрыл рот от изумления.
— Правда?
Лизетта засмеялась.
— Да, bien s^ur, — заверила она, стараясь подбавить побольше акцента.
Летчик просиял.
— Ты озарила мой день!.. Увидимся в четверг?
— A bient^ot,
Джек прижал руку к сердцу с таким видом, точно от этих слов у него камень с души упал. Лизетта и сама удивилась тому, как легко стало у нее на душе. Когда же она целовалась в последний раз?..
На следующий день мистер Коллинз нанес визит в «Лайонс-корнер-хауз», после чего Лизетту призвали в кабинет мисс Маплтон. Выяснилось, что последний рабочий день у нее будет в пятницу, после чего она отправляется на восьминедельные курсы подготовки при УСО. В Суррее. Надо собрать самое необходимое, а в девять утра субботы сотрудник УСО заберет ее прямо из квартиры.
Неделя тянулась мучительно медленно. В Лизетте все сильней разгоралось нетерпение, приправленное сознанием, что в четверг они с летчиком идут на танцы. Маленькую сумку в дорогу она собрала еще в среду и поставила до субботы стоять у двери. Пока же все шло своим чередом, невзирая ни на какую манящую новую жизнь.
Придя на работу в четверг утром, Лизетта надела форменную одежду и аккуратно повесила на плечики красивое платье, которое взяла в честь вечерних танцев. Она думала, не надеть ли еще и туфельки на каблуках, но таскать надо было слишком много, а ее летчику она нравится и в самом простом наряде. Сегодняшнее свидание с Джеком казалось символичным — почти как празднование в честь начала новой жизни.
За стеклянными прилавками выстроились подносы с тортами и кексами, распахнулись двери. Нынешнее утро в Лондоне выдалось на удивление тихим, без жуткого воя сирен.
В первой волне посетителей Джека не было, хотя народа хватало, так что Лизетта не успела озадачиться его отсутствием. В начале двенадцатого в общей толпе сверкнула синяя форма, и Лизетта улыбнулась, но тут же осознала, что это не Джек, а какой-то другой военный, не сводящий с нее пристального взглядя. Девушка исполнительно подошла к его столику.
— Здравствуйте. Вы из друзей Джека, да? Я вас узнала.
Он кивнул и улыбнулся — однако улыбка вышла натужной, без тепла.
— Верно. Лейтенант воздушного флота Эндрю Фелпс, — представился он, протягивая руку. — Джек много о вас рассказывал. Такое впечатление, что я знаю вас очень давно.
Лизетта покачала головой.
— Джек и сам едва меня знает, — сказала она, заливаясь густым румянцем.
— Он вас любил, — возразил Фелпс. Лицо его омрачилось, в глазах появился гнев. — Простите. Не следовало это говорить.
Лизетта не знала, как реагировать — такой несчастный вид был у лейтенанта.
— Принести вам чаю?
— Нет, не надо. — Он облизнул губы. — Я пришел… кое-что вам сказать.
Лизетта насторожилась.
— Про мое свидание с Джеком, да? Если он не может сегодня, ничего страшного…
— Послушайте… Джека вчера сбили, над Германией.
Сбили. Ей пришлось повторить эти слова про себя… Она с трудом сглотнула.
— Он катапультировался?
Лизетта представила Джека военнопленным. Что ж, могло быть и хуже.