Хранитель очарованных комнат
Шрифт:
Надев амулеты, он потащился на кухню, чтобы взять нож, изо всех сил надеясь, что дом не направит его против него самого, и был весьма удивлен тем, как спокойно было вокруг. Тени все еще таились по углам и заглушали свет из окон, но в целом было… он бы не сказал мирно, но терпимо.
И все же, осторожно поднимаясь по лестнице, Мерритт ощущал, что дом следит за ним.
Дыши глубоко. Она сегодня вернется. Было куда приятнее находиться в этом месте с другим человеком,
Мерритт, конечно же, не будет ее так называть. Не в лицо. Ему представлялось, что его за такое отчитают.
Войдя в самую большую спальню, он остановился, привыкая к солнечным лучам, бьющим в окно, легкому запаху пыли и общей приятности комнаты.
– А знаешь, – сказал он потолку, отходя подальше от двери, на случай если она снова надумает захлопнуться, – мы бы отлично поладили, если б ты все комнаты сделал вот такими. Я бы даже сорняки снаружи повыдергивал.
Дом не ответил.
Сглотнув, Мерритт приблизился к бугру под ковром.
– Мне нужны мои книги.
Хюльда говорила с домом, так почему бы и ему не попробовать?
– Мне очень важно получить их обратно. У меня там рукопись и заметки. – Он встал на колени. – Я буду резать очень ровно, хорошо? Раз – и все.
Он прикоснулся ножом к ковру. Задержал дыхание. Подождал. Схватился другой рукой за амулет, висящий на шее. Хюльда не велела долго его носить, но жить Мерритту тоже нравилось.
Так что…
Воткнув нож в ковер, он сделал разрез ровно такого размера, чтобы можно было вынуть книги. Пока вытаскивал, у него было ощущение, будто он помогает родить корове. Метафора была значимая, потому что однажды он и правда помогал корове разродиться. В Кэтлкорне, после того как переехал к семье Флетчера.
Он вздохнул, когда вынул последнюю тетрадь и расправил ковер. По виду даже и не скажешь, что его резали.
Мерритт не замечал, что ящик комода подбирается все ближе, пока тот не оказался практически у него под подбородком.
Завопив, Мерритт отшатнулся назад в тот момент, когда ящик захлопнулся, не попав по лицу, но зажав шарф, что он носил на шее. Тот не был туго завязан, так что вместо того, чтобы задушить Мерритта, он просто соскользнул.
Кровь Мерритта закипела.
Только. Не. Шарф.
– А ну отдай! – Он бросился на комод, который поплясал прочь на внезапно очень подвижных изогнутых ножках. Забыв про тетради, Мерритт рванул в погоню. Комод не мог пролезть в дверь, так что он…
Дверь раздвинулась, как змеиная пасть, позволяя комоду пройти.
– Нет! – рявкнул Мерритт, хватаясь за его крышку. Комод вытянул его вслед за собой в коридор. – Пожалуйста, остановись!
Ящик с шарфом выскочил из комода. На долю секунды Мерритту показалось, что проклятый дом к нему прислушается.
Но ящик просто прытко пополз дальше, используя ручку, как мидия – ногу, и поспешил к лестнице, оставляя комод преграждать дорогу Мерритту.
– ДОМ! – Он перевернул комод и перепрыгнул через него. – Я серьезно! Верни его!
Ящик скатился по обездвиженным амулетом ступеням.
Глаза Мерритта щипало, когда он схватился за перила и бросился следом, чуть не свалившись с лестницы.
Ящик удирал в столовую через приемную.
Паника душила Мерритта. Тольконешарфтольконешарфтольконешарф.
– Пожалуйста! – закричал он, врываясь в столовую, когда ящик въезжал в комнату для завтраков. – Это все, что у меня от нее осталось. Я что угодно сделаю! Я уеду! Вернусь в Нью-Йорк!
Мерритт прыгнул в теперь ярко освещенную комнату для завтраков, ударившись ребрами о пол. Кончиками пальцев он задел ящик, но тот выскользнул из его хватки. Мерритт стукнулся плечом о стол, пока вставал, и побежал за ним в кухню.
– Дом, стой…
Подоконник отделился от стены, и ящик швырнул разноцветный вязаный шарф в открывшийся проем, который, словно большой рот, проглотил его.
Несколько мгновений Мерритт ничего не делал. Он просто стоял там, рядом с трехногой табуреткой, его грудь вздымалась, а глаза были широко распахнуты. Они смотрели прямо перед собой.
Затем писатель взревел, как викинг, и бросился к окну, врезавшись в него всем телом.
– Отдай его! Отдай его!
Он впился ногтями в подоконник и попытался его приподнять, но дом не поддался. Мерритт схватил амулет, висящий на шее, и прижал его к окну, но дом по-прежнему не шелохнулся. Волшебство закончилось. Нечего было останавливать.
Ничего вокруг не видя, Мерритт повернулся к шкафчикам и, распахнув их, начал рыться внутри. Банка упала на пол и разбилась. Пустой мешок из-под муки. В воздух полетели ложки, спички и флакон кислоты, старая лампа, молоток для мяса…
Мерритт взял последний и со всей силы впечатал его в подоконник, пытаясь его отломать. И пусть этот молоток был создан не для того, чтобы им лупили по дереву, он отлично справлялся.
Стена содрогнулась и оттолкнула писателя, он упал на пол. Мерритт больно ударился бедром, а молоток вылетел у него из рук – прямиком к очагу.
Поморщившись, Мерритт поднялся и нашел взглядом почти пустой флакончик серной кислоты.
Ее использовали, чтобы поджигать хлорид калия на концах спичек.