Хранитель равновесия. Темные игры
Шрифт:
– Нечего сказать, достойное поведение! Уж от вас, почтенный, не ожидал!
Надир, не видевший джандара, вздрогнул, захлебнулся на полуслове – и Раэн проклял не запертую в спешке дверь. Ах, как не вовремя! Он уже открыл рот, чтобы поставить незваного гостя на место, но Надир дернулся как ужаленный и на мгновение замер. А потом развернувшейся в броске коброй обернулся к джандару.
– А от меня ждали, значит? Еще бы, кто же сомневался?
– Надир!
Отпрянувший харузец не слышал, да и не хотел слышать.
– Видишь, – уголком рта прошипел он Раэну, не поворачиваясь к нему, – как обо мне заботятся?
– Светлейший… – сквозь зубы проговорил джандар. – Не вам бы говорить такое…
– Не вам бы за мной шпионить, Хазрет! – выкрикнул Надир, скатываясь с дивана. – Или у дядюшки других верных псов нету, помоложе? Но вы же меня грязью считаете, вот и видите во всем только грязь! Надоело! К демонам!
По щекам у него текли злые слезы, рубашка окончательно распахнулась, и Надир, не застегиваясь, босиком выскочил из комнаты мимо ир-Нами, оттолкнув его плечом, и изо всех сил хлопнул за собой дверью.
– Вы… – возмущенно продолжил джандар, подходя к дивану и брезгливо взирая на Раэна.
– Вот какой демон вас принес, уважаемый? – оборвал его целитель, садясь. – Других забот мало?
– Да ты…
– Я, – холодно продолжил Раэн, не давая джандару слова вымолвить. – Вот именно. Почему я должен думать о том, о чем вам всем подумать недосуг? Вы что, не видели, что с Надиром неладное творится? Вам, уважаемый ир-Нами, убивать, думаю, привычно, а самому часто умирать приходилось? Или забыли, что там у окна не одна сабля валялась, а две? Или вы сразу великим воином родились? Мальчишка саблю держать не умеет! Но он ее взял и вышел навстречу смерти. И погиб! Думаете, легко с той стороны возвращаться? Кто из вас хоть спросил, что у него на душе? Вы свой-то первый бой помните, Хазрет? Сладко вам после него было?
Джандар, уже набравший воздуха, резко выдохнул. Открыл рот – и снова закрыл его, посмотрев на совершенно одетого, разве что слегка растрепанного целителя, потом на распечатанную бутылку у дивана…
– Так вы…
– Успокаивал я его! – от души рявкнул Раэн, злясь на самого себя. – Как мог, и как ему нужно было. Разговаривал. И уж наверно, занимайся мы тем, о чем вы подумали, так хоть дверь заперли бы!
Подскочив к окну, он распахнул деревянные створки, выглянул во двор. Порыв горячего ветра, ворвавшийся внутрь, едва не потушил лампу. Пахнуло сухой полынью и еще какими-то травами, тяжелым густым запахом близкого скотного двора – простучали конские копыта. Вспышка молнии – и Раэн разглядел шагах в двадцати силуэт всадника на пляшущем перед воротами коне. Распахнулись ворота – конь длинным прыжком прянул за них и исчез в чернильно-синей ночи.
Джандар, оказавшийся рядом, сдавленно охнул.
– Ну вот, – ядовито сообщил Раэн. – Хотели – извольте получить. Каким вам больше нравится младший ир-Дауд, почтенный джандар? Пьяным в чужой постели, или вот так? В ночной степи перед грозой? От мертвого хлопот будет меньше? Впрочем, я тоже хорош…
– Свет небесный…– одними губами прошептал на глазах бледнеющий ир-Нами. – Великие светлые боги…
– Без них разберемся, – торопливо обуваясь, проговорил Раэн. – С наместником – что? Вы, вообще, зачем ко мне пришли?
– Спит
Джандар дернулся к двери, но Раэн опередил его. Выскользнул из комнаты, на мгновение задержавшись на пороге, и бросил повелительно:
– Наместника будить не смейте. С одним натворили дел, так хоть другого поберегите. Надира я сам верну. Не успеем до утра – врите наибу, что хотите, лишь бы он не испугался…
И, не слушая ответа, помчался по темному коридору.
ГЛАВА 2. Гроза богов
Немой чернокожий невольник, одетый роскошнее, чем наследник иного знатного рода, поклонился и отступил, растворившись в вечерних тенях. Человек, которого он привел, сложил перед собой ладони и тоже поклонился. Уже одно это движение выдало бы в нем чинца, но Джареддин все-таки окинул медленным внимательным взглядом и смуглое узкоглазое лицо, и приземистую фигуру, закутанную в несколько цветных халатов, и широкие рукава, колыхнувшиеся в сумерках, словно крылья сонной птицы.
– Ну что ж, почтенный, – уронил он. – Зачем вы хотели видеть меня?
Чинец поднял взор непроницаемых карих глаз, в которых Джареддину ничего не удалось прочитать, кроме безмятежного спокойствия, и тихо сказал:
– Приветствую мудрейшего среди сильных и сильнейшего среди мудрых, повелителя тайных знаний, стоящего у престола пресветлого государя…
– Одного из дюжины тех, кого шах зовет бездельниками и дармоедами, – усмехнувшись, в тон ему подсказал Джареддин. – Не первого из них и даже не второго или третьего.
– Разве я забыл упомянуть о мудрости светлейшего? – удивился чинец. – Только глупое дерево тянется выше своих сородичей, забыв, что молнии первыми поражают гордецов. Сила дерева не в его высоте, а в том, сколько земли могут накрыть тенью его ветви. И в глубине, на которую уходят корни.
– Будь я и правда подобен дереву, вы стали бы самой сладкоголосой птицей на его ветвях, мой дорогой гость, – продолжал улыбаться Джареддин, чувствуя, как внутри горячо и остро разливается предвкушение.
О, как давно он хотел подобраться к существу, которое сейчас стояло перед ним. Хотел – и не знал, как это сделать, боясь испортить первую встречу. А сегодня чинский оборотень пришел сам. Древний, хитроумный, опасный… И вот-вот расскажет, что его привело. Хотя бы намекнет!
– Щебет птиц обманчив, светлейший, как и пестрота их оперения, – улыбнулся в ответ чинец, едва разжимая губы. – Вот они славят величественное дерево, давшее им приют, а вот раз – и улетели! Много достойнее участь родника, бьющего из корней. Он питает силу дерева, смиренно принимая покровительство его ветвей. И как бы ни был этот родник мал и скромен, иногда именно его недостает, чтобы спастись во время засухи.
– Воистину это так, – согласился Джареддин и взмахнул рукой, указывая на россыпь пестрых подушек вокруг низкого столика. – И прошу простить мою неучтивость. Пусть не скажут, что в доме ир-Джантари не нашлось для гостя другого угощения, кроме сладких речей.
Он хлопнул в ладоши, и, пока гость опускался на подушки, по-чински скрестив ноги, все тот же невольник мигом соткался из сумрака, заполнившего комнату, поймал взгляд хозяина и снова исчез, чтобы через несколько мгновений вернуться с подносом.