Хранитель солнца, или Ритуалы Апокалипсиса
Шрифт:
Пока большие ребята торговались, 2 Рука и Дерьмо Броненосца поставили для меня плетеную походную палатку типа пляжной кабинки. Я достал свои письменные принадлежности и пустую книжку-гармошку. Сперва я собирался писать углем, но потом для меня добыли несколько осколков гематита, который оставлял четкие следы на гипсе не хуже серебряного карандаша, и, таким образом, я был полностью оснащен.
Я закодировал свои последние наблюдения.
Новое ключевое слово: awhnnbaghsddlpfsetqhytahbdsz
Джед де Ланда Такоанакал Пана’ Тонат (Альварадо) Команде Чокулы Иш-Руинас, Альта-Верапас, РГ [616] Среда, 31 марта, 664 н. э., около 11.00Дорогие Марена, Таро, Майкл, Джед и другие.
Вы заметили, что в своем первом письме я пытался дать вам представление о местном колорите, так сказать, но скоро бросил эту затею. В настоящем послании буду строго о деле. Как я уже писал, мое главное дело в Теотиуакане — встретиться с женщиной из Кодекса Н, ахау-на Кох. Вот что мне известно про нее в настоящий момент:
Она родилась, вернее, была наречена 1 Бена, 11 Чена, 9.10.14.13.13, в местечке под названием Гнилой Тростник — это небольшой городок в Б’аакале, зависимый от Лакамха, Паленке. Кох принадлежала к правящему семейству скорее птичьего, нежели
Возможно, произойдет некоторая путаница, но я должен сказать, что Кругопряды (они получили имя от гигантского паука Nephila clavipes) являлись частью Ауры, или Хищника, или Белого, или Мирного времени, половины и синода Теотиуакана.
Полагаю, такая структура укрепляла отношения между Лакамхом и Теотиуаканом. Хотя Кох пришлось церемониально отречься от своей биологической семьи, чтобы вступить в орден Сотрясателей, эта связь послужила бы подспорьем ее семейству в политическом плане, особенно в случае ее возвращения. 2ДЧ упоминал, что когда госпожа Кох оставила своих родных, вожди всех птичьих кланов в округе прислали ей дары. 2ДЧ отправил к ней очень талантливого фокусника 0 Дикобраза, который стал ее любимым шутом. В Теотиуакане Кох постигла тайну использования и, возможно, приготовления снадобий для игры. Она одна из немногих молодых складывательниц, достигших уровня девяти черепов. Люди говорят, что госпожа помнит свое пребывание в чреве матери, разговаривает с мухами, каждый сезон мира меняет кожу, а ее одежды сплетены пауками. Как и другие майя, состоящие в ордене, Кох не собирается возвращаться — либо сама не хочет, либо ее не выпускают из-за трений между детьми Сотрясателя и правящими кланами. Теотиуаканскую общину Сотрясателя Звезд, кстати, основал перемещенный майяский ахау по имени 11 Шк’уш Тсук (Коралловая Змея), который обосновался в городе 9 августа 106 года н. э. Город с веками разросся, а в двух советах доминировали дом Ауры (Поедатель Индеек) и Ласточкин Хвост. Приблизительно восемьдесят лет назад два этих великодома и их родня решили привести к власти собственных покровителей, в особенности Урагана, или Сморщенного Человека, и Коаталаткакаланако, клыкастую водную женщину, которую они величают Нефритовой Каргой. Община Сотрясателя подчинилась давлению, ее членов заставили построить стену, которая перекрывает вид с теотиуаканской рыночной площади (где торговали амулетами) на пирамиду Сотрясателя, прежде возвышавшуюся над ней. Так что, вероятно, Кругопряды пожелают заключить со мной сделку, чтобы выбраться из неприятной ситуации. Увидим.
Никакой другой стратегии у меня нет. Должен признаться, мне приходила в голову мысль удрать и попытаться сыграть в Лорда Джима. Может, мне удалось бы утвердиться в какой-нибудь захолустной деревеньке и, сформировав из местных жителей отряд лучников, вернуться в Иш и захватить там власть. Но на это уйдет слишком много времени.
Еще я прикидываю, нет ли иного способа решить проблему с игрой и снадобьями. Не найдется ли какого другого девятичерепного складывателя поближе к Ишу? Мы бы изловили его и развязали ему язык.
Но когда я сказал об этом 2ДЧ, он ответил тремя резонными возражениями. Во-первых, любой солнцескладыватель из клана кошачьих предпочтет гибель пленению. Смерти они не боятся — они сами покончат с собой, если заподозрят неладное. Во-вторых, даже если ты схватишь кого-нибудь из них и приставишь к нему охрану, чтобы он ничего над собой не учинил, то все равно не сможешь заставить его рассказать тебе свои тайны. Существует миф, что никто не способен долго выдерживать искусную пытку, но это не совсем так. По крайней мере, здесь. 2ДЧ утверждал, что человек будет исходить криком от боли двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю двадцать лет подряд, но ты от него ничего не добьешься. И наконец, у местных складывателей есть лишь небольшое количество подготовленного снадобья. А 2ДЧ нужны рецепт и растения, из которых получают ингредиенты, — если удастся доставить их пригодными для посадки.
Между прочим, бакаб аргументированно доказал, что нереально украсть запас, имеющийся у Оцелотов. Как мы видели на радаре, система разветвляющихся пещер уходит в глубь горы за мулом Оцелота. В настоящее время в одной из них предположительно строят гробницу для 9 Клыкастого Колибри. Говорят, там живет колония кормильцев, которые почти не выходят наружу. Они сторожат снадобье. Даже если мы узнаем, где оно находится, они проглотят его и покончат с собой, а мы останемся с носом. Вы должны понять, что взятки в великодомах не работают. Эти люди понятия не имеют о коррупции.
Сорок лет назад Оцелоты убили последних из лучших солнцескладывателей других кланов. 2ДЧ — всего четырехчерепной, а он сейчас старший складыватель и ахау дома Гарпии. Его собственный восьмичерепной складыватель умер много лет назад, и сегодня единственный в Ише игрок, кидающий более четырех камней, — это Вихрь, который принадлежит Оцелотам. В данный момент все девятичерепные мастера за пределами Теотиуакана восходят к роду Ягуаров.
Связаны ли они обязательствами и насколько сговорчива госпожа Кох, пока неизвестно.
Еще, похоже, существует конфликт между складывателями и складывательницами. Рассказывают, что в старину женщин, знавших правила игры, было больше, чем мужчин, и кое-кто кастрировал себя, чтобы повысить свой уровень. Некоторые считают, что складывательницы играют аккуратнее, но их вытесняют мужчины. Группа госпожи Кох решает эту проблему, официально меняя пол. Считается, что у Кох и других складывательниц Сотрясателя даже есть жены или наложницы. Хотя, возможно, это непристойные слухи.
2ДЧ обещает: если я вернусь со снадобьем, он раздаст дозы главам ишианских родов, не принадлежащих дому Оцелотов, и заявит, что его, бакаба, умение готовить зелье свидетельствует о желании мифического основателя Иша Один Оцелота, чтобы именно Драгоценный Череп, а не 9КК правил городом. Это ослабит Оцелотов и обеспечит поддержку других великодомов. Когда они явно перейдут на его сторону, он отыщет подходящий предлог, чтобы отложить хипбольный матч. В идеальном случае другие кланы отстранят Оцелотов от власти и выберут 2ДЧ ахау. И тогда 2ДЧ, рассчитывающий прожить еще достаточно долго, покинет Иш, чтобы основать собственный город на востоке. Насколько нам известно по археологическим данным, семья бакаба вполне могла оставаться у власти в другом городе еще не менее двухсот лет.
2ДЧ заверил меня, что если мне удастся привести Кох или другого девятичерепного игрока и узнать способ изготовления снадобья, он сделает так, что меня поместят в какую-нибудь непомеченную гробницу, надлежащим образом расположит магнетитовые камни, позаботится о всей необходимой химии и информации. Я, конечно, понимаю, что тут остается много вопросов. Насколько он искренен? Да, безусловно, придется все время быть настороже. Но пожалуй, могу сказать, что за время наших тайных совещаний мы с 2ДЧ, невзирая на недоразумения в прошлом, стали довольно близки. Мы понимали друг друга. Насколько мне известно, он мне ни разу еще не солгал.
Прилагаю пятьдесят шесть страниц, на которых изложено все, что мне удалось узнать об игре на настоящий момент. Вы увидите, что за короткий период до начала похода 2ДЧ научил меня множеству «новых» (для нас) правил и стратегий. Еще он натаскивал меня в вопросах этикета, а это, по его словам, позволит мне играть с любым майяским складывателем.
Вы, вероятно, будете спрашивать себя: все ли тайны игры открыл мне 2ДЧ? Что ж, я сам задаю себе этот вопрос. С одной стороны, я знаю об играх достаточно, чтобы сказать: даже обладая возможностью учиться у 2 Драгоценного Черепа десять лет, я счел бы большой удачей, если бы достиг уровня шестичерепного игрока. А это по сравнению с девятичерепным просто ничто. Я мог бы десятки лет провести за игровым полем, заглядывая в будущее не далее чем на один к’атун, я уж не говорю о восьмидесяти. Так что либо нужно заставить девятичерепного складывателя потрудиться, либо ОМОД
Повторюсь, 2ДЧ пообещал, что если эти записки вернутся из похода без меня, он похоронит их и другие материалы по игре жертвоприношения, какие только сможет найти, и выложит рисунок из магнетита максимально близко к оговоренной зоне. Я не испытываю большого оптимизма по поводу шансов 2ДЧ после хипбольного матча… и все же питаю некоторые надежды, что я вовремя доберусь до Теотиуакана, дабы приступить к следующей, надеюсь плодотворной, фазе нашей операции. Спасибо еще раз за вашу уверенность…
С наилучшими пожеланиями,
616
РГ — Республика Гватемала.
См. приложение.
(43)
Водопады Накуитана назывались Шкараканатом — «Послеродовым Местом», потому что во время творения там была искалечена Земная Жаба, ее глаза стали колодцами, ручьями и пещерами, а вытекшая кровь превратилась в океан, в котором она умирает. 18 Мертвый Дождь сказал, что у нее рты на коленях, локтях, кистях и на многих других суставах, а любое извержение — это новый крик Земной Жабы, взывающий о новой плоти и крови, чтобы, несмотря на раны, она могла пожить еще. Он отдал местным жрецам-жертвоприносителям одного из носильщиков, который плохо работал. Кровные сидели и ждали под навесом для путешественников, торгуясь с продавцами. Хун Шок подошел ко мне и присел рядом.
— Мы взяли восемнадцать двуногих черепах, — сказал он.
Понятно: мы приобрели рабов, которые, скорее всего, будут плохими носильщиками.
— Хорошо, — цокнул я.
По словам Хун Шока, это сделали не ради экономии. Профессиональных носильщиков слишком мало. Лучше загнать неопытных рабов, пока они не будут валиться с ног, а там продать их или оставить на дороге и купить новых на замену.
— Конечно, — цокнул я.
Вернее, я дважды цокнул «хорошо», что усиливало его до «конечно». До Озер Крыльев оставалось еще двести сорок миль почти строго на запад. Двигаясь по двадцать четыре часа в сутки, мы могли успеть туда до перекрытия границ. Но движение на дорогах становилось все более плотным.
Мы с Хун Шоком обменялись взглядами.
— Я говорю с Чакалом или 10 Сцинком? — спросил он.
Вопрос возник ни с того ни с сего, но Хун Шок умел застать врасплох.
— Чакала нет, — ответил я. — Мое настоящее имя Джед де Ланда.
— Джед де Ланда? — Хун Шок произнес мое имя в точности как я. Он был охотником и постоянно учился подражать крикам животных.
— Да.
— Скажи мне, Джед, который равен мне, откуда же ты?
— Я из Иша, — сказал я.
— И из какого ты времени?
— Я из тринадцатого б’ак’туна.
— Думаю, 2 Драгоценный Череп, который над нами, не считает, что мы должны знать это.
— Не считает.
— Угу. — Наши глаза на миг встретились, и он снова устремил взгляд вдаль. — И как же там у вас?
— Ну, мы много чего знаем, — протянул я. — Люди столько всего построили. Города, которые больше Теотиуакана… В тринадцатом б’ак’туне мы не шли бы пешком, а скользили бы, словно в больших санях на круглых катках. Катки возят с собой, их не нужно постоянно заменять. Мы бы двигались гораздо быстрее, чем теперь.
— У-у-у. Значит, ты бывал в Городе Бритв прежде?
— Да, но от него остались лишь голые камни.
— И ты, который близко ко мне, знаешь, что находится к северо-западу от Теотиуакана?
— Да.
— И что?
Я рассказал, что там много разных территорий, потом океан, а потом новая земля по другую сторону света, круглого, как мяч. Причем люди и вещи, которые якобы снизу, не падают, потому что шар притягивает их, так же как один кусок магнетита притягивает другой. Еще я объяснил, что земля вращается вокруг солнца и оно на самом деле — огромный огненный шар.
— Но нулевая кожа тоже горит, — сказал он.
Да, отвечал я, земля в сердцевине раскалена.
— Это под Шиб’алб’ой? — не унимался Хун Шок.
— Никакой Шиб’алб’ы нет, — возразил я, чувствуя некоторое раздражение.
— Я знаю, что есть, — вскинулся он. — Я сам видел.
Ричард Халлибертон, [617] который изъездил мир вдоль и поперек, на вопрос, какая страна самая красивая, отвечал: «Мексика». Люди недоумевали. Но хотя после Халлибертона ее здорово испоганили, для мексиканцев или их соседей такой ответ вовсе не удивителен. Многие утверждают, что старая дорога из Веракруса в Пуэблу — великолепнейший из маршрутов. Однако если ты вознамерился поставить рекорд скорости, то настроение у тебя совсем не туристическое. Мы шагали как заведенные и все время вверх.
617
Ричард Халлибертон (1900–1939) — американский путешественник и писатель, вплавь добравшийся от Атлантического до Тихого океана по Панамскому каналу и заплативший за это минимальную за всю историю пошлину — тридцать шесть центов.
Позади осталось множество безымянных городков, после четыреста пятьдесят пятого я потерял им счет. Представьте себе выражение «деревня за деревней» со стрелочкой сверху, означающей, что это продолжается бесконечно. В каждом местечке был свой маленький жалкий мул, окруженный кольцом хижин. Группки рахитичных детишек и шайки босяков пытались обобрать путников, казавшихся им беззащитными. Как-то раз ближе к вечеру мы трусили (вернее, трусили носильщики, а мы тряслись у них на спинах) между невысокими серыми холмами. Других караванов поблизости не наблюдалось. Вдруг я услышал птичьи крики. С севера приближалась странная стая — судя по гвалту, чайки, скворцы, вороны, козодои летели вместе, чего в природе не бывает. Но вот над головами у нас пронеслись несколько сотен алых макао — громадных жирнохвостых птиц красно-черно-бело-желтой расцветки. Они напоминали летящих шимпанзе в клоунских костюмах. Хун Шок, который шел в нескольких шагах передо мной, спрыгнул со спины своего носильщика, вышел из колонны, сложил руки у рта рупором и пропел им:
Ах йан, йан тепалоб’ ах тен Иш тц’ам Ах тен попоп у ме’еноб нохол… Все вы макао, гордые птицы, летите в Иш, скажите тем, Что в наших южных землях, Скажите нашим дедам, скажите нашим детям, Нашим братьям, нашим женщинам, Пропойте в наших садах, в наших дворах, Чтобы они терпеливо, храбро ждали нас, Ждали нас, ждали нас, ждали нас, ждали нас, ждали нас…Яркий, праздничный строй расширился, затем сомкнулся, и стая словно вывернулась наизнанку; птицы описали над нами полукруг, летя крыло к крылу. Создавалось впечатление, будто небесный свод распался на цветовые составляющие. Капли птичьего помета упали на землю передо мной. Одна попала на грудь Дерьма Броненосца. Что ж, именно для этого его и взяли. Птицы подхватили песню Хун Шока и ответили ему сотнями пронзительных, но вполне сносных подражаний, снова и снова вторя: т’у мен, т’у мен, ждали нас, ждали нас… Наконец их крики смолкли, и стая скрылась на юге.
Той ночью 12 Кайман снизил темп, чтобы мы могли размять ноги, не особо утруждая их. На манер бойскаутов, которые через каждые тридцать шагов меняют скорость движения, с той разницей, что мы делали это через десять тысяч шагов. У 31 Руки, где-то неподалеку от Кордовы, на горизонте появился Читлалтепетль — он был и остается крупнейшим вулканом Мексики. По-испански его окрестят Орисабой. А 12 Кайман назвал его «Там, Где Запаршивевший Прыгнул в Очаг». Над вершиной поднимался дымок, но я решил, что это облако. Насколько мне помнилось, вулкан извергался за две тысячи лет до нашего путешествия, а следующий раз ожидался лишь в 1687 году.