Хранитель Виртуальности
Шрифт:
Последние слова он почти выкрикивает.
Над дистанционным полиграфом в углу колдует техник из отдела Мастерова. Пользуясь тем, что юноша сидит к нему практически спиной, он утвердительно кивает: выловленный клон Заратустры действительно не знаком со своим оригиналом.
— Что еще говорил Заратустра? — спрашивает Кирилл, морща высокий лоб.
Ого… Если начальник Управления лично участвует в допросе, значит, положение действительно серьезное и счет идет буквально на часы.
— Скоро вирт будет разрушен. Останется только страна Заратустры, и в ней будут жить избранные.
— Как
— Беловодье, кириллицей.
— Регистрационное имя?
— Хозяин.
— Пароль?
— Папилляры большого пальца.
— Логвин, готовься. Пойдешь прямо сейчас.
Так вот почему он не позволил мне возглавить группу…
— По моим данным, вход гостевой, свободный. Кроме того, страна называется Аркадия, а не Беловодье. Вы уверены, что этот молодой человек не лжет?
— Вот те крест! — божится парень, и я замечаю на его шее черную узкую тесемочку, на которой скорее всего действительно болтается крестик.
— Не исключено, что это два входа в одну и ту же страну, — предполагает Кирилл, и ему, естественно, никто не возражает.
— Как скоро будет восстановлена его личина? — спрашивает Кирилл у сотрудника, обеспечивавшего документирование допроса.
— Через полчаса.
— Логвин, через полчаса будь готов погрузиться в вирт, кабинет сто одиннадцать.
— Вы собираетесь под моей личиной… Вы не посмеете! — кричит парень.
— Ты хочешь, чтобы вирт был разрушен? — спрашивает Кирилл у него. Спокойно так спрашивает. Вопрос-то риторический. Ну разве может хоть один нормальный виртлянин хотеть, чтобы вирт был разрушен?
— Н-нет, — выдавливает из себя мальчишка.
— Тогда помогай нам! Мы — хранители Виртуальности, Заратустра собирается ее разрушить. Неужели ты думаешь, что виртляне, не попавшие в число избранных, позволят кому-то не пустить себя в страну Аркадия или как ее там…
— Беловодье, — подсказывает юноша.
— Вот-вот. В нее, сметая все границы, хлынут толпы виртлян, и тогда избранным станет мало места — в буквальном и переносном смыслах. Логвин, ты еще здесь? — обращает на меня шеф начальственный взор.
— Мне нужно понаблюдать за этим… Заратустрой. Как он ходит, как улыбается. У них на входе могут стоять детекторы походки, улыбки, удивления и других эмоций с ярко выраженной мимикой.
— Полчаса объемных записей тебе хватит? Кукушкин, ты подготовил то, что я просил?
— Да. Все уже передано на консоль шерифа.
— Иди изучай.
Мне не остается ничего другого, как покинуть кабинет.
Жаль. Не исключено, узнал бы еще что-нибудь интересное. Впрочем, многое уже становится понятным. Поимка одного, двух, даже четырех Заратустр может ничего не дать. Все они — пацаны, соблазненные кодом отмены законов Хартии. Причем если в баре «Икар» не действует только запрет на полеты, код отмены законов снимает, по-видимому, и многие другие табу. Может быть, даже все. Вот пацаны и соблазняются. И, что самое неприятное, настоящий Заратустра, даже если его поймают в реале, будет косить под такого вот пацана.
Хорошо, если полиграф выведет его на чистую воду. А если выловленный Заратустра будет
И никогда, если даст Первый, не дойдем!
Проходя в свой кабинет, я через стеклянную стену вижу в отдельской комнате, где проводятся оперативки, группу захвата в полном составе. Настроение у ребят кислое.
— Ну что, хранители? А я-то гадаю, почему вы на связь не выходите?
— Потому что нет такой страны в вирте — Аркадии. Во всяком случае, в данный момент она недоступна. «Проверьте настройки вашего браузера или обратитесь к системному администратору…», — очень похоже передразнивает Юрчик голос браузера.
— Да… Облажался ваш начальник… — огорчаюсь я. Все дружно кивают, Юрчик ухмыляется.
— Ну тогда ищите Заратустру сами, по вашим собственным планам и наработкам, — предлагаю я. И, не дав горе-хранителям опомниться, удаляюсь в свой кабинет.
Включив запись, я минут десять наблюдаю за юношей, выходившим в вирт под личиной Заратустры, потом тренируюсь в воспроизведении: хожу по кабинету его походкой, поднимаю руку, чтобы поправить спадающие на лоб волосы, его жестом, улыбаюсь его несмелой улыбкой.
Мое увлекательное занятие прерывает звонок срочного вызова.
— Логвин, пора! — торопит меня шеф с экрана кома. — Мы тебя ждем. С нетерпением!
— Иду-иду.
Надев скаф и набросив поверх него одежду, я спешу в сто одиннадцатый. Здесь уже шеф, юноша, двое парней из отдела Караваева.
— Ты готов? — спрашивает шеф.
— В общих чертах. Пусть еще раз расскажет, где находится дом Заратустры и как он выдает клонам свою личину.
— Как войдешь, налево… — ухмыляется юноша. Он уже немного отошел после шока, вызванного захватом и (судя по тому, что личину пришлось восстанавливать) разрушением его виртела, как дипломатично называют в протоколах убийство в вирте при задержании. Я точно так же ухмыляюсь в ответ.
— Конкретнее, пожалуйста. Если меня выбросят из Беловодья, тебе вход в вирт будет заказан — надолго или навсегда.
Юноша мрачнеет. Угроза серьезная и, самое главное, вполне реальная. Шеф наверняка уже объяснил ему насчет отсутствия некоторых ставших привычными прав, в том числе права молчать. Это тебе не реал, парниша!
— Телепорт выводит на большую поляну. Прямо перед кабиной камень, от него ведут три тропинки. На камне надпись: «Налево пойдешь — коня потеряешь, направо пойдешь — голову потеряешь, прямо пойдешь — ничего не найдешь». Идти нужно прямо. На дереве увидишь белку, она спросит человеческим голосом, куда путь держишь. Отвечать следует — в страну Беловодье. А зачем? — спросит белка. Правильный ответ — не твое беличье дело. Потом появится леший, потребует мзду. Нужно перебросить на его счет червонец. На опушке леса стоит дуб, вокруг него золотая цепь…