Хранитель Зоны. Сталкеры поневоле
Шрифт:
Вениамин вдохнул, выдохнул, прошелся по комнате, брызнул в рот освежителем дыхания. Замер у окна. Его ведомство пока располагалось там же, где и раньше, под крылышком Рукастого, но папаша обещал выбить место посолиднее и поавтономнее.
На парковку для сотрудников пытался заехать черный «мазерати». Вениамин мечтательно прищурился. Еще года три, и ему по средствам будет купить себе такой же. И «хаммер», как у Артюхова. Да, старый, да, жрет бензин, как БТР, но Вениамин ничего не мог с собой поделать – нравились ему большие машины. Сразу видно – солидный человек едет.
Щелкнув
– Да! Зайцев слушает! – гаркнул лейтенант, Сакарчук скривился и подумал, что человеку с таким голосом больше пошла бы фамилия Медведев.
– Добрый день, лейтенант. Вас беспокоит полковник Вениамин Сакарчук, – он выдержал паузу, представляя, как подчиненный из бравого бойца превращается в зверя, от названия которого произошла его фамилия. – Слушайте внимательно. Не приближайтесь к этим существам, не стреляйте, если они не ведут себя агрессивно. К вам вылетел вертолет. Пусть одно существо… Слышите – одно! Пройдет к вертолету по живому коридору. Ваша задача – не вмешиваться, не препятствовать операции и обеспечивать ее безопасность. Задание ясно?
– Так точно! Будет исполнено.
Сакарчук отключился и швырнул телефон на стол. Тупые деревенщины. С таким рабским мышлением ничего хорошего им в жизни не светит.
Продолжая смотреть в окно, он представил, как служебные машины с красными и синими проблесковыми маячками мчат по скоростному ряду, везут сотрудников особого отдела к вертолетной площадке. В это время недалеко от Краснознаменска разворачивается лаборатория, съезжаются ученые, работающие на правительство.
И он, Вениамин Сакарчук, – в центре водоворота, в оке циклона! Мало того, в его власти направить циклон, куда заблагорассудится, и он своего не упустит.
* * *
Спустя десять минут он сидел в кресле, положив щиколотку на колено, и смотрел на плоский белый диск голограммного проектора – тоже, кстати, изобретения артюховской «Сигмы».
Полупрозрачный экран в виде двояковыпуклой линзы пока ничего не транслировал и светился синим. Устав ждать, Вениамин потянулся к телефону, чтобы дать Миньке нагоняй, но тут экран вспыхнул.
Съемка велась с высоты птичьего полета: внизу тянулись змейки дорог, глянцевые синие ленты рек, поля чередовались с лесополосами, крошечная градостроительная техника копошилась в котлованах будущих новостроек, ползли мелкие, как букашки, автомобили.
Вот черные просмоленные крыши воинской части, старой, еще времен Советского Союза. Взлетная площадка с выводком вертолетов, за ней – плац, где сержант гоняет солдат. «Все-таки Артюхов принес пользу обществу, – подумал Сакарчук. – Точнее, не он, а его компьютерный гений, инвалид-колясочник, ныне покойный. Надо будет самолично допросить его напарника Котова. В свете последних событий его показания перестали казаться такими уж бредовыми».
Если ему удастся выяснить, откуда взялась Зона, в генералы, конечно, сразу не произведут, но какую-нибудь плюшку вполне могут дать.
На голограмме далеко впереди обозначилось мутное белесое пятно, охватывающее местность по широкой дуге
Сердце забилось чаще, Сакарчук сжал кулаки и вперил взгляд в голограмму. Вот он, момент истины! Неведомое и чуждое всегда пугает, воображение заполняет демонами пробелы знаний.
Вертолет пошел на снижение и, вращая лопастями, приземлился возле белого пятна. «Н-да, – подумал Сакарчук. – Слишком много задействовано народа. Кто-нибудь обязательно проболтается. А то и не один. Тогда придется сочинять для быдла более-менее правдоподобную байку. К тому времени надо самому во всем разобраться».
К вертолету устремились военные, которые тянули второй ряд колючей проволоки, выстроились живым коридором до самого тумана, что клубился на границе двух миров. Сакарчук облизнулся и подался вперед, силясь рассмотреть смутную фигуру в тумане.
Посланник определенно человек: две руки, две ноги, голова. Идет, ничего не опасаясь, озирается по сторонам. Камера давала плохое разрешение, и его лица было не разглядеть. Помахав военным, человек поднялся по трапу.
Теперь Сакарчук смотрел на картинку с камеры, расположенной в герметичном отсеке. Она транслировала изображение человека среднего роста. Старомодная прическа на пробор, пшеничные усы с бородкой. Усевшись на единственный стул стерильно-белого отсека, он поправил воротник-стойку, будто тот был ему тесноват, и развалился, разведя колени и скрестив руки на животе.
Определенно, этот черт или просто ничего не боится, или вообще не человек. Захотелось приблизить его до боли знакомое лицо, чтобы заглянуть в глаза и понять, какие там скрываются демоны. Сакарчук улыбнулся. Все, теперь ты никуда не денешься, кем бы ты ни был.
Отключив проектор, он нажал кнопку коммуникатора и пропел секретарю:
– Юленька, машину мне, срочно!
Перед выходом он еще раз брызнул себе в рот освежителем воздуха, хрустнул суставами рук и, сбегая по ступеням, ненадолго замешкался, подставил лицо летнему солнцу. Жизнь действительно прекрасна!
* * *
Из-за пробок дорога в лабораторию заняла почти час. Вениамин чуть не вернулся к отвратительной привычке грызть ногти. Наконец подъехали к трехметровому бетонному забору, обогнули его и остановились напротив черных ворот, створки которых тотчас разъехались, открывая взору двухсторонний КПП. Сакарчук предъявил свою ксиву, и микроавтобус понесся дальше по узкой асфальтовой дороге мимо одноэтажных зданий с крошечными окнами.
Для Сакарчука везде горел зеленый свет. Новое ведомство, созданное отцом под него, представляло собой гибрид военной и полицейской организации и теоретически должно было расследовать появление чуждого объекта на территории РФ. Фактически же оно служило для обогащения некоторых лиц и распила бюджета. Сакарчук решил убить двух зайцев: и заработать, и выслужиться, тем более возможность представилась очень удачная.