Хранитель Зоны

Акимов Олег Вячеславович

С помощью армейского ножа ему удалось аккуратно разделать мясо. Джек получил требуху и кости, а остальное Димка положил в котелок и повесил его над костром, который развел прямо в разрушенной печке. Хлопоча, он совершенно забыл про сверток, но, повесив котелок и присев в ожидании ужина, снова заметил его. Размотав обрывок брезента, он увидел круглый черный камень с пляшущей красной искрой внутри. Он сразу понял, что это такое. Подержав Око на ладони, Димка осторожно завернул его снова. Он не был готов к такому стремительному развитию событий. Положив его в рюкзак, он почувствовал, как забилось сердце. Око в рюкзаке — смертный приговор без обжалования и снисхождения. Но он так же понимал, что передали его ему не просто так. Кто-то замолвил за него слово перед Зоной, и она теперь нуждалась в нем. Вряд ли Око будет действовать на него так же, как на других сталкеров — Димка был уверен на сто процентов, что это не так. Жаль,

что кровососы не говорят по-человечески, размышлял Димка, глядя, как Джек хрустит костями странного зайца. Расспросить бы его о Барьере, точнее, о территории за Барьером. Хорошо, что с ним Джек. Слепые псы чувствуют аномалии лучше и точнее любых детекторов. А здесь, за Барьером, количество аномалий быстро растет с каждым пройденным километром. Только вот Стрелка, пожалуй, это не остановит. Для этого Зоне и понадобился Димка. В который раз уже он жалел, что поддался на уговоры соседа. Жил бы, как все нормальные люди. Пусть рядом с Зоной, но ведь не в Зоне! Но с другой стороны, если такие, как Стрелок, будут добираться до Исполнителя Желаний, то очень скоро весь мир окажется в Зоне. И весь вечер, за ужином и после него, до самого сна, Димка мыслями возвращался к Стрелку. А утром пошел снег.

* * *

— Это все? — Стрелок в упор смотрел на Беса. Тот кивнул, не поднимая головы. Стрелок тяжело вздохнул, поднялся из-за стола и сжал его плечо.

— В моей группе теперь не хватает одного человека. А ты лишился напарника. Не хочешь присоединиться ко мне? — спросил он Беса. Тот отрицательно мотнул головой. — Как знаешь. Если передумаешь, милости прошу. Где найти, знаешь.

Резко повернувшись, Стрелок стремительно вышел, чуть не сбив стоявшего у дверей Клыка. Последний, сплюнув зубочистку, которую гонял во рту, пока Стрелок говорил с Бесом, вышел следом.

— Как думаешь, не врет? — Стрелок щурился на белый снег. Его воспаленные глаза больше привыкли к темноте ночи и подземельям.

— Надень очки, — посоветовал Клык. — Доктор опять ругаться будет. А насчет Беса… Нет, не будет он врать. Я о нем слышал.

Стрелок зябко повел плечами, достал из нагрудного кармана черные очки и надел. Вдвоем они медленно двинулись к Восточной заставе.

— Еще полгода, — Стрелок, наклонившись, сгреб немного снега перчаткой. Первый снег был податливым и липким. — От этой экспедиции слишком много зависит. Я не буду рисковать этой зимой. До весны мы хорошо подготовимся и, как только земля подсохнет, двинемся. А пока отправимся к Доктору.

Клык согласно кивнул. Стрелок лукаво глянул на него и неожиданно запустил снежком. Клык, которому снег попал за шиворот, ахнул и поспешно стал зачерпывать снег. Так, перекидываясь снежками, они дошли до заставы.

* * *

Илья его не узнавал. Да и не только его. Он лежал, глядя в потолок широко раскрытыми глазами. Сам он тоже сильно изменился. Порой Бесу казалось, что он совсем не знает этого человека, лежащего совершенно неподвижно. Доктор сказал, что может пройти очень много времени, прежде чем Злой придет в себя. Ну что ж, времени зимой хоть отбавляй. Того, что Бес отложил за прошлый сезон, хватит с лихвой, чтобы позаботиться о напарнике. Надо будет только дойти до лагеря американцев. Доктор выписал рецепт и сказал, что такие лекарства можно найти у них. Доктор был тактичным и умным человеком. Он знал, что Бес находится в федеральном розыске.

Бес вздохнул и стал готовить на спиртовке жиденькую манную кашу на воде. Крупу он купил у Паука за бешеные деньги, но молока достать не смог. Проще было достать луну.

В дверь протиснулся Федя Убей Крысу.

— От козы пойдет? — спросил он Беса.

— Что пойдет? — не понял Бес.

— От козы, — терпеливо повторил Федя. И пояснил: — Молоко.

— Да, конечно, — Бес растерялся, — но я везде уже спрашивал…

— Не везде, — сказал Федя, — у меня ты не спрашивал. Давай фляжку, утром будешь с молоком.

Бес шагнул к Феде и порывисто обнял его.

— Ладно тебе, — Федя смутился, — мы здесь не чужие. Я тебе за любого скажу.

— Спасибо, Федя, — Бес был тронут. — И ребятам спасибо.

Федя похлопал его по руке и молча ушел. Люди остаются людьми, думал Бес, остужая снятую кашу, а Зона снимает человеческую шелуху, оставляя здоровое ядро. Настроение его улучшилось, луч надежды проник в тесную каморку, где им с напарником предстояло провести долгие зимние месяцы.

Глава II

К вечеру метель усилилась. Димка заблудился и совершенно выбился из сил. Одетый отнюдь не в зимнюю экипировку, он продрог до мозга костей, и только маленький живой комочек согревал ему живот. Отчаяние все сильнее овладевало им. Он остановился и сел прямо на снег. Стараясь не шевелиться, чтобы не растерять остатки тепла, дрожа от пронизывающего

холода, Димка приготовился умереть. Он слышал, что смерть от холода совсем не страшна, просто засыпаешь, и все. Но сон не приходил. Из снежной пелены вынырнул кровосос и сел напротив. Его желтые глаза смотрели с укором. Димка отвернулся в другую сторону, но там стояли Бес и Злой, негромко переговариваясь и глядя на него. А справа, в простых летних платьях, уже подходили мама с Верой. Сестра что-то говорила матери, но та, похоже, не слушала, смотрела на сына так, как могла только она, с любовью и жалостью. Димка хотел что-нибудь сказать матери, но не смог разжать губ. Потрогав лицо, он обнаружил снежную корку на недельной щетине. Пытаясь ее содрать, он не заметил, как вокруг опустело. Ушли все, кроме сестры. "Вставай" — сказала она ему. Димка послушно встал. Он всегда немного побаивался Веры и слушался ее беспрекословно. Впрочем, не только он. Во взгляде старшей сестры было нечто такое, что безотказно действовало практически на любого человека. "Иди за мной" — Вера повернулась и легко зашагала сквозь снежную пургу. Димка двинулся за ней, но тут же стал отставать, проваливаясь и с трудом вытаскивая ноги из снега. "Какой ты неуклюжий. Иди как я" — С легкой насмешкой Вера глянула на него через плечо. Димка посмотрел и увидел, что она ступает по снежной поверхности босыми ногами. Закоченевшими пальцами он с трудом развязал шнурки и скинул промокшие армейские ботинки. Осторожно поставил босую ногу на снег. Холод абсолютно не чувствовался, а замерзшая корка снега казалась мягкой и упругой. Засмеявшись, Димка побежал за сестрой. Стало тепло, он скинул куртку и до середины расстегнул рубашку. Падающие снежинки больше не кололи его, а ласковым шелком скользили по лицу. Димка подставил руку и удивленно ахнул. Вместо снега на ладонь ложились белые лепестки цветов. Вся земля была усыпана ими. "Это ромашки, мои любимые" — сказала Вера, обернувшись. На голове у нее был красивый венок из цветов. Она протянула ему такой же. "Надень венок, я сплела его для тебя" — сестра ласково смотрела на него. Он послушно одел его на голову, и тотчас услышал прекрасную музыку, которая звучала, казалось, прямо в голове. Вера засмеялась и побежала, Димка побежал за ней. Стало легко и радостно, только Джек никак не мог согреться, мелкая дрожь сотрясала его крохотное тельце. Димка хотел сказать ему что-нибудь ласковое, но не смог открыть рта, потому-что венок своими побегами оплел ему голову и верхнюю часть тела. Димка попытался оборвать зеленые путы, но руки слушались с трудом, а венок пускал и пускал побеги, которые все сильнее охватывали его. Ему пришлось остановиться, так как ноги тоже оказались оплетены. Листья закрыли ему глаза, стало трудно дышать, голос сестры, как звон колокольчика, становился все глуше, удаляясь от него. Стебли потянули его к земле, от которой на Димку дохнуло могильным холодом. Не в силах сопротивляться, ослепший и оглохший, повалившись на правый бок, цепенея от холода, он стал проваливаться в черноту небытия.

* * *

— … Мы рвемся в неизвестность,

Судьбе своей наперекор,

За славу и медали,

Но и кресты едва ли

Будут стоять живым в укор…

Клык медленно потянул спусковой крючок, но Стрелок жестом остановил его.

— Дослушаем. — Губы его едва шевельнулись, но Клык понял и замер.

— Вот и все, вот и все,

Мчится в Зону вертолет,

Прощай, любимая, прощай,

Вот и все, вот и все,

Мы вернемся, всем назло,

Но только если будут дома ждать…

Пальцы Стрелка шевельнулись, Клык прижался глазом к прицелу и нажал на спуск.

Грохот СВД оборвал песню, певец опрокинулся навзничь. Клык услышал одиночный выстрел Стрелка и очередь Крота. Караул блокпоста умер, ничего не успев понять и предпринять.

— Вот и все, вот и все, — мурлыкал Стрелок, спускаясь с насыпи, — прощай, любимая, прощай…

Крот уже спустился и обшаривал убитых солдат. Клык поставил винтовку на предохранитель и медленно встал в полный рост. Закинув оружие за плечо, неторопливо стал спускаться вниз. Пока Крот обыскивал трупы, Стрелок перетряхивал вещмешки убитых бойцов.

— Сидорович будет ругаться за блок-пост, — Клык прикурил сигарету и, прищурясь, смотрел на Стрелка. — Опять здесь вояки будут шмон наводить, всю клиентуру ему разгонят.

Стрелок отбросил капюшон маскхалата и безмятежно глянул на Клыка.

— Меня это мало задевает. Придется ему это пережить. — Стрелок обернулся к Кроту. — Ты закончил?

Тот кивнул и похлопал рукой по плотно набитому вещмешку.

— Тогда идем, нечего тут задерживаться. Нужно успеть скинуть хабар и добраться до логова. — Стрелок сплюнул и пошел через пост в сторону границы. Клык и Крот переглянулись и пошли следом. Если бы они оглянулись, то увидели, как белая пелена снегопада надвигается, кружась, от центра Зоны, захватывая периметр и заметая следы и пролитую кровь.