Хранитель. Первая война
Шрифт:
— Что еще за магия у тебя такая? — с подозрением глянула на нее эльфийка.
— Магия земли, песка. Конечно, тут не то, что мне надо, и все же есть шанс! — тэларийка уселась удобнее, и запустила пальцы в обледенелую почву.
Холод вонзился в ее тело с ужасающей болью. Кеанра всхлипнула, вздрогнула, но не отступила. В пустыне, в родных песках, все было не так, а тут вместо тепла, кругом лежал лед. Воительница бессвязно забормотала. Она обращалась к духам земли. Сейчас дотянуться до них сделалось почти невозможным. Эта земля пустовала, Кеанра впилась в нее со всей мочи, до крови сдирая пальцы, и сознание ощутило жилу, тонкую
Охотница с ревом вырвалась из магического действия, и весьма вовремя. Небо вдруг содрогнулось гулом, облака и туман разорвала черная крылатая тень.
— Кеанра! — охотница бросилась на тэларийку, которую трясло от боли.
Вдвоем, они покатились по камням, и упали в расщелину, ободрав кожу о камни. Над их головами взмахнули громадные черные крылья. Сила темного огня сдавила виски, и Тандрия до крови закусила губу, а Кеанре зажала рукой рот, чтобы та не закричала от боли. Дракон пролетел совсем низко, обдав их жаром, дымом и запахом железа. Следующий взмах крыльев унес его уже далеко, а охотница, дрожа всем телом, встала с острых камней. Кеанра тоже поднялась. Она хрипела и плевалась кровью. Магия тут отзывалась болью, и это было не привычно. Шатаясь, она повисла на плече у серой эльфийки.
— Какая громада… — слова дались с кашлем, и Кеанра согнулась, хватая воздух ртом. — Это черный дракон…
Только теперь ей стало холодно. Ветер будто желал заморозить ее до самых костей.
— Он самый…черный дракон. А ты, оденься, — Тандрия набросила на плечи воительницы меха. — Битва очень близко. И твое видение я видела…
— Арты…прискорбное зрелище. Кого нам собирать?
— Мой народ тоже погиб, почти весь, — охотница сдержала слезы.
— Нет! И все же нет! — Кеанра стиснула зубы и воззрилась на эльфийку с такой решительностью, что та увидела в ней настоящую магическую силу, которая струилась изнутри. — Мы соберем все остатки наших народов, и пусть это будет бойня, но мы отомстим. Я никому не прощу такого…
Сейчас ее не остановил бы и псы Аргелора. В ее глазах горел огонь, а сердце разрывалось от боли. Слишком много пролилось невинной крови. Охотники истребили многих. Они просто налетали черным вихрем и били. Их магия разила без промаха. Кеанра это сама видела. Из ее собственного народа, сюда добралась только половина. Артов убили всех, и даже тех, кто смог уцелеть в первой атаке. Убили они и серых эльфов. Кто-то из них успел скрыться, но это были единицы. Тандрия еще не верила этому. Боль и скорбь вливались в нее постепенно, заполняя ее душу льдом. Они шли вместе с Кеанрой через остров, и с каждым шагом, эта боль становилась острее. Внезапно, Тандрия остановилась, как вкопанная.
— Нет, — зашипела она сквозь зубы.
— Да, мы будем биться…
Но тут Кеанра и сама замерла, глянув на эльфийку. Из уголков ее широких глаз текли соленые капли слез. Она что-то шептала, а потом бросила взгляд на Кеанру.
— Один путь, сестра…
— Бой, — кивнула Кеанра.
— Ты забыла кое о ком. Он может помочь…
— О
— Нужно спеть песнь, последнюю песнь хозяину лесов, — отрешенно сказала Тандрия.
— Я такого обряда не знаю, — Кеанра глядела на нее и видела, что мысли последней витали сейчас далеко.
— Я знаю, — та развернулась к ней. — А ты собери тех, кто жив. Сделай то. Что просила Тира.
— Я сделаю, — Кеанра заволновалась. — А что будешь делать ты? Сюда ведь идет еще больший холод!
— Пусть. Я буду петь, а ты иди, — Тандрия глянула на темную тучи и туман. — Иди.
— Куда пойдешь ты?
— Если чуешь магию, то потом меня найдешь, — она привычным движением проверила оружие на поясе, и зашагала вглубь острова.
Кеанра, посмотрев ей в след, отправилась к пещерам, где скрывались тэларийцы. Остановить эльфийку она не могла. Тандрия приняла решение, и как маг, Кеанра ее поняла. В пещере, отец встретил ее не самым добрым взглядом, да и воины сидели слшиком угрюмые.
— Что слышно, дочь? — вопросом встретил ее вождь.
— Ничего хорошего, — хмуро ответила она. — Земля вся в крови.
— Это мы знаем. А вот войска я чую. Не одно и не два. Ты творила обряд. Видела их?
— Нет, отец. Не дотянулась я своей магией, — Кеанра склонила голову. — Видела только погибших артов. Тут слишком холодно, и духов земли совсем не слышно…
— Пусть так, нам пора выступать, — сказал он.
Этот тон Кеанра знала хорошо. Вождь от своего не отступит. За спиной было много кровавых потерь, а впереди только лед и смерть. Но народ за ним пошел. Воины и слова против не сказали, потому что знали, отступать некуда.
Когда одни уходили на бой, возможно последний, другие лежали под скалами в магическом сне. Последний из всех целителей, в похороненном под камнем городе, открыл глаза на слабый зов. Этот зов шел издалека, черное колдовство гасило его, и все же жалкий отголосок, тонкой ниточкой дотянулся до сознания арта. Он очнулся в зале, в полной тьме. Над ним была толща гор, скалы, которые укрыли город от посягательств Архимага.
Хардарра встал и зажег слабый огонек. Вокруг лежали маги и ученики, которые находились в глубоком магическом сне, и ворохи пергаментов. Все замерло, как и следовало ожидать. Арт помнил, что произошло, и удивился тому, что смог очнуться. Магический щуп еще держал его, и корни его тянулись к далеким островам. Проследив за ним, он услышал песнь на языке серых эльфов, песнь скорби и возрождения одновременно. По ком пели ее, он тоже понял, и не медля, стал чертить круг на пыльном полу, как когда-то это делал Иллигеас, без чернил и крови. За его пальцем тянулась серебристая линия, превращаясь в знаки и руны, пока не выстроился портал. Ступив на него, он исчез.
Песня не кончилась. Она продолжала литься, и пела ее Тандрия не голосом, а сознанием, вплетая в нее самую древнюю силу. Она сидела вдали от родных лесов, не на ковре из зеленых трав, а на гнилом, замерзшем стволе упавшего дерева. И все же, магия лилась. Без ритуалов, без должного обращения, без огня, в сыром тумане, на холоде, эльфийка просто пела одной силой мысли. Ее песнь поначалу обходила стороной земли Академии, ее волны текли по лесам, по тайным тропам, пробуждая самые неожиданные силы.