Хранитель

Я выполз из норы, выходящей в глубокий овраг. Пахло ночными фиалками. Резная листва деревьев, освещенных полной луной, бросала причудливые тени на покрытые мхом камни.

Трижды я спускался в подземелья Луэр Рианта и каждый раз без толку. Если не считать, конечно, мелкой добычи. Когти медной ехидны – по крайне мере именно так называл это создание алхимик Арден – послужат оправданием моему последнему походу. Я медленно спустился к ручью, тщательно промыл в серебристой воде шесть окровавленных треугольников и сложил их в замшевый мешочек. Плечи ныли, ехидна оказалась

на редкость живучей. Я возился с ней около двух часов, и она меня вконец вымотала. Я решил пройти вверх по течению. Там, возле родника, находилась деревянная лестница, по ней можно выбраться к тропинке, вьющейся возле Цветочного холма. Полчаса ходу, и можно будет нырнуть в постель. Отваляюсь сутки, и пусть меня только попробует кто-нибудь разбудить.

Но моим планам не удалось осуществиться. Не успел я выйти на тропинку, словно бы подуло осенним ветром. Кто-то меня ждал, а с добрыми намерениями в кустах у поворота никто прятаться не станет. Честно сказать, я слегка удивился. У меня имелся могущественный враг, заставивший побегать по свету, только все его посланцы давно закончились. Последние трое убились об меня два года назад. И с тех пор никаких попыток заработать на моей жизни не предпринималось.

– Выползайте, твари, – негромко позвал я и потянул меч из ножен. На тропинку упала безобразная тень. А потом я увидел человекоподобное существо выше меня на две головы. Действительно, тварь. Морды под капюшоном не различить, да и смысл ее разглядывать, когда обе лапы сжимают по мечу? Справа от меня мелькнул еще один силуэт. Если это стая и они нападут скопом, справиться будет сложно. Я развернулся и применил основной тактический прием, известный как изматывание противника бегом. Преследователи помчались за мной. Тропинка шла под гору, потом начался подъем на Яблоневый холм. У входа в городские сады я нырнул в густую тень и подловил самого азартного, вырвавшегося вперед. Уж на что, казалось бы, старая уловка, а всегда срабатывает! Я ударил его в спину, а когда тот упал, не поленился рубануть его по шее. Круглая голова покатилась в кусты. Рассматривать тело времени не было.

Через полчаса от стаи в четыре экземпляра ни одного не осталось. Надо бы последнего оставить в живых, чтобы расспросить как следует, кто их надоумил ждать меня у Ореховой лощины. Но я не рассчитал силу последнего удара.

Я оказался у Ремесленной слободы. Вошел в темноту узкой улицы и прикинул, как лучше вернуться к Цветочному холму. Человеческую часть Луэр Рианта я еще не успел изучить. Главное, спуститься к набережной, а там уже все просто…

– Попался, господин эльф! – раздался ехидный голос. И это было последнее, что он успел сказать. Трындеть нужно меньше, если уж решил добыть мою голову. Твари подогнали меня прямиком к засаде… Я бросился в ближайший проулок, он оказался тупиком. Меня прижали к стене. Я устал, а пятеро нападавших много даже для меня. Ладно. Я сосредоточился. Достал того, кто был ближе других, и пропустил удар в бок. Уйти вряд ли получится. Не хотелось бы умирать в таком гнусном месте, но, видно, придется.

И тут появился еще один человек. И ни слова не говоря, ударил коротким мечом сверху вниз одного из моих несостоявшихся убийц. Я воспользовался замешательством нападавших и прикончил еще одного. Последний взмахнул рукой с метательным ножом, но бросить не успел – боец зарубил и его. Оставалось разобраться, это он мне по доброте душевной помогал или конкурентов устранял, чтобы награда одному ему досталась?

Я принял классическую боевую стойку и поинтересовался:

– Чем обязан такому своевременному вмешательству? – меня качнуло. На лицо упали теплые капли внезапного дождя. Я почувствовал, как из раны течет кровь. Полчаса, и меня можно хоронить. Воин убрал меч и спросил:

– Не нужна ли тебе помощь? – он был совсем молодым, вряд ли старше двадцати. Такого за мной не послали бы.

– Не помешало бы зашить рану, – еще немного, и я бы упал.

– Пойдем, рядом трактир, там вызовем врача, – он подхватил меня, я оперся на его плечо. И мы медленно пошли сквозь весенний дождик вверх по улочке. Я то проваливался во тьму, то выныривал к свету.

Вот дети солнечных лучейРешили разобраться,Кто всех сильней и всех умней.Лучей всего тринадцать.Первый луч у нас вояки, не умеют жить без драки.Луч второй жрецов хранит,

в вере тверд он, как гранит.Третий – это моряки, на рубахах – якорьки.Луч четвертый – инженеры, ловко делают замеры.Пятый – ловчие, они травлей сплошь увлечены.Луч шестой законы знает, наизусть их все читает.Астрономов луч седьмой наблюдает за луной.У восьмого тяжек труд, земледельцы их зовут.Луч девятый деток учит, в школах день-деньской их мучит.Луч десятый все узнал и ученым зваться стал.А одиннадцатый – лекари, коновалы и аптекари.Луч двенадцатый возводит храмы, рынки и дворцыЛуч тринадцатый, ребятки, это просто кузнецы. Считалочка

21-е, месяц тиверин

Я занимался любимым делом – смотрел за борт, как легкая барка «Стремительный» режет изумрудные волны на мармеладные пласты. Настроение было прекрасным. И даже сломанные ребра меня практически не беспокоили. Пронзительные крики чаек возвещали скорое появление долгожданного берега. Приятный теплый ветер пах солью и легким ароматом цветов апельсина. Эти духи предпочитала госпожа Кариэль.

– Завтра мы будем в Таэн Виэне – она изящным движением поправила прядь волос цвета воронова крыла и оперлась на руку лейтенанта Кринэна. За месяц нашего морского путешествия Кариэль впервые показала признак нетерпения, заговорив о прибытии в столицу Электрийской империи как о точном факте, не добавив обязательное для путешественников завершение «если будет угодно Создателям». Группа нарядных дам и офицеров в парадных мундирах эффектно смотрелась на палубе барки.

– Наконец-то! У меня такое впечатление, что все платья пропитались солью. Хочу на берег! – капризно произнесла дама Каториэль и дернула за ленточку, вплетенную в косу второй дамы, сопровождавшей в этой экспедиции госпожу Кариэль. Квендориэль тихонько ойкнула и обиженно посмотрела на подружку.

– Грех жаловаться, – укоризненно произнес капитан Соиден, выпятив и без того довольно мощную челюсть, – мы возвращаемся гораздо раньше, чем положено. Идем-то по Закатному морю. А пойди мы через Льдистое море в земли фаянов, сейчас ползли бы через Гонтские горы. Дома бы только к концу осени оказались.

Закатное море считалось самым опасным: эти воды населяли Девы моря, естественные враги империи. Десять лет назад они потопили флот адмирала Танлориэна, когда тот проводил разведку побережья Изначальных земель. Сам адмирал чудом спасся, а затем ему понадобились долгие годы, чтобы убедить сенат в целесообразности новой экспедиции. Но сейчас старый моряк мог торжествовать: мы не только достигли цели, но и закрепились в одной из бухт. Давняя мечта всех эльфов – вернуть Изначальные земли – стала близка, как никогда прежде. Но ресурсов у экспедиции было немного, а предстояла зимовка. С адмиралом остались триста эльфов восстанавливать полуразрушенную безымянную твердыню и делать необходимые запасы. Мы направлялись в империю с хорошими новостями и несколькими найденными артефактами, которые доказывали необходимость дальнейшего изучения и колонизации нашей прародины.

Риск себя оправдал. Никаких монстров мы не встретили. Лишь однажды у горизонта взметнули серебряные фонтаны левиафаны, а три дня назад вдали показались черные паруса пиратов Серых островов. Они не стали приближаться к барке, словно почувствовав, что на ней находятся вооруженные бойцы.

– Да, путешествие прошло гладко, – Дэллеруин смотрел на пустые волны в небольшую подзорную трубу, которую выиграл у меня в кости в начале плаванья. Я подумал, что лучше бы он постучал по дереву, но мой помощник родился сыном Второго луча, воином Храма. Он фанатично придерживался правил, а жрецы не одобряли веру в приметы.

– Не удивительно, ведь «Стремительный» – пятое судно адмирала Танлориэна. А пять, как известно, счастливое число! – беспечно заявил сын Восьмого луча Затлин. Дэллеруин опустил подзорную трубу, поджал тонкие губы и неодобрительно уставился на Затлина круглыми ярко-синими глазами. Но тот не заметил своего промаха. Да и никто больше не обратил на него внимания. За бортом словно кто-то встряхнул покрывало из зеленого зарканского шелка. Стая рыб, покинув свое привычное место обитания, поднялась в воздух, переливаясь на предвечернем солнце всеми оттенками изумрудного цвета, и, пролетев около десяти имперских саженей, опять ушла под воду.