Хранитель

Волхова Ульяна

Это надолго. И спорить бесполезно. Какое там выражение было? Кажется это, добавить надо молящий взор на бабулю Агнес. Пожалуйста, пожалуйста…

— Лета, успокойся. Позволь Алене быть Аленой, а то приедут твой сын с моей дочкой… Как оправдываться будем? — попыталась угомонить этот задор бабушка Агнес.

— А что я? Воспитали на свою голову ни рыбу ни мясо, а мне с ней мучайся!

Хоть тему поменяла, уже хорошо. Благодарный взгляд на бабушку Агнес — и делаем ноги, господа!

Итак, бал.

Мы с Эдмундом подошли к дому

Марисоль, да бы отправится на бал в карете ее семьи(ничего, что дом мэра на соседней улице, но пешком прийти на данное мероприятие признак плохого вкуса. Как по мне, это признак отсутствия практичности, ибо вся наша «элита» оккупировала этот район и дойти могла за пару минут, но не мне судить.). Дворецкий Савелий Романович, увидев нас, как-то нехорошо ухмыльнулся. Хотя, может, показалось? Но, когда некто настолько высокий, с хорошей осанкой и убеленный сединами смотрит как-то презрительно- вежливо(я, пока не познакомилась с Савелеем Романовичем, тоже думала, что так не бывает…) показаться может все что угодно.

Стоим, ждем, еще раз согласовываем план, но тут открывается дверь и входит Марисоль. Она была великолепна: зеленое шелковое платье подчеркивала идеальную фигуру девушки, шикарные золотистые волосы были уложены в сложную прическу и украшены небольшой диадемой. Я тогда подумала, что так могла выглядеть принцесса из сказки!

— Как я вам?

— Госпожа, вы прекрасны. — гордо оглядев Марисоль, выдал Савелий Романович.

Я посмотрела на Эдмунда: обычно и так немногословный парень просто онемел.

— Марисоль, просто нет слов! — всплеснула я руками. Кто-кто, а Эдмунд был более, чем согласен с данной характеристикой.

— Родители прибудут немного позже. У отца какая-то проблема на складе, а мама решила его дождаться. Мы же не можем опоздать: мэр выделил нам время перед началом бала! — прояснила ситуацию Марисоль.

И тут же получили замаскировано-недовольный взгляд от Савелия Романовича. В «высшем» обществе было принято, чтобы молодая девушка появлялась либо со свитой, либо со сопровождением. Вот точат меня смутные подозрения, что ни я, ни Эдмунд в глазах дворецкого на роль свиты его госпожи не годились ни как!

Радовало только то, что дворецкий смотрел и молчал…

И под этим обнадеживающим взглядом наша компашка погрузила свои бренные тела в экипаж, чтобы практически через несколько секунд выйти перед крыльцом дома мэра.

Домище мэра был эталоном, который прямо кричал: «Я принадлежу очень важному, богатому господину, совершенно не имеющему вкуса!». Разумеется, присутствовал огромный сад с самыми различными растениями(неважно, что они не смотрятся вместе, главное, есть), конечно же, трехэтажный домина, снизу до верху покрытый лепниной и позолотой(чихать, что рябит в глазах). Я бы назвала бы этот стиль гнездо дракона: есть практически все и принцип сборки этого всего, наверняка, звучит как все дорого, престижно и блестит. Но кто я, чтобы судить?

А прибыли мы

хорошо: не опоздали, но гости уже были. Все по этикету!

Вышли из экипажа и промаршировали в дом. В просторном холле нас встречали хозяин с хозяйкой(точнее встречали Марисоль, нас с Эдмундом просто вежливо игнорировали. Ничего, мы с ним не гордые — переживем):

— Добро пожаловать, госпожа Марисоль. — пропела жена мэра госпожа Ровена.

— Спасибо за приглашение. Это такая честь! — ответила Марисоль. — Позвольте представить вам моих спутников. Мою подругу госпожу Алену Земскую и ее друга Эдмунда Милорского.

Госпожа Ровена вежливо кивнула, но ее взгляд был прикован к входной двери, ибо в нее входила кикимора длинноногая.

— Леди Селия, как я рада, что вы почтили нас своим присутствием! — восторг госпожи Ровены были очевидны, а у меня крутилась только одна мысль: «Она леди? Серьезно?». Вопрос усиливался, особенно, когда я обратила внимание на неестественно бледного Эдмунда.

— Марисоль, кто это? — решила я уточнить.

— Леди Селия единственная дочь маркиза де Ролим. Странно, что ты ее не знаешь?

Она училась в нашем ВУЗе на факультете бытовиков и с ее группой у нас практика была. Но перешла на домашнее обучение.

Так, значит дочка маркиза. А вопросов все больше! На кой ей Владислав был нужен? Почему зелье второсортным было с ее-то деньгами? Или… Не хочу думать про «или».

А тут еще Эдмунд:

— Алена, можно с тобой поговорить. — и шепотом: — Наедине.

Я улыбаюсь Марисоль, и мы с Эдмундом проходим в зал, выделенный нам для демонстрации. Зал явно был бальный: овальное по форме помещение с небольшим помостом для музыкантов. Повсюду стекло, хрусталь, позолота.

— Алена, извини меня, но я не буду участвовать в сегодняшнем мероприятии.

— Эдмунд, друг мой, а ты не понимаешь, что так подставляешь меня и Марисоль?

— Алена, ты не понимаешь… — шепчет парень.

— Я? И чего же я не понимаю? Может того, что я на тебя рассчитывала и сразу объяснила ситуацию? Или может быть, того что Марисоль специально договаривалась с мэром? Чего?

— Алена, все не так просто…

— Да, ты прав, но только потому, что ситуация вообще выеденного яйца не стоит. Все дело ведь в Леди Селии, не так ли? Я даже рискну предположить, что она является твоей сестрой! — прерываю я парня.

— Как? Откуда ты знаешь?

— Эдмунд, я умею делать выводы. Во-первых, когда-то ты обмолвился, что являешься незаконнорожденным сыном маркиза. Во-вторых, я знаю только одного маркиза, чьи владения находятся в этой части королевства, и, наконец, в-третьих, ты, когда Селию увидел, вздрогнул, словно привидение увидел!

— Тем более, ты должна войти в мою ситуацию. — Эдмунд начал говорить более уверено. Он, правда, думает, что я его отпущу, еще всплакну, какой он бедно-несчастный? Не дождется, его жалости к себе хватит на табун кентавров не меньше!