Хранитель
Шрифт:
Хозяин еще раз кивнул и через крошечный дворик, заваленный каким-то хламом, повел гостей в скособоченный глинобитный домишко. Перешагнув порог, он зажег жестяной светильник, принес с женской половины подушки и шерстяное покрывало, помог Чинзуру уложить Илларни и, взяв в углу кувшин, ушел за водой.
Дрожащей рукой старый астролог пытался поймать рукав слуги.
– Нужен лекарь… не скупись… и сразу купи лимонов и луку… для снадобья…
Чинзур бормотнул что-то ободряющее, отцепил неловкие пальцы старика от своей одежды и поспешил к выходу.
– Не забудь…
Закрывая за собой дверь, Чинзур подумал.
«Лимоны, как же!.. Скорее передать его людям Хайшерхо, пока старик еще жив…»
В сгущающемся сумраке Чинзур вновь постучал в калитку с нацарапанной на ней рыбой. На этот раз за его плечами стояли трое высоких, крепких мужчин, чем-то неуловимо друг на друга похожих. Но так бывают похожи не братья, а псы из одной охотничьей своры.
На стук отворил хозяин - и удивился:
– А где твой почтенный спутник? Неужели вы разминулись?
– Что значит «где»?
– не понял Чинзур.
– Что значит «разминулись»?
– Ну, как же… - повел плечом хозяин.
– Как ты ушел, старику стало лучше. Он пошел тебя догнать, чтобы ты зря на лекаря не тратился…
Глинобитный забор пошатнулся, словно хотел рухнуть на Чинзура. Грайанец застыл у распахнутой калитки. Он был похож на человека, который трепетно и нетерпеливо ждал прихода возлюбленной, услышал стук в дверь, поспешил отворить - и обнаружил на пороге сборщика налогов!
«Лимоны и лук!
– с тоскливой злобой думал Чинзур.
– Лимоны и лук!»
Всю жизнь считать, что мир полон лопоухих доверчивых идиотов, и вдруг узнать, что и сам ты относишься к их числу… ах, это было больно!
Никто не умеет так пылать праведным гневом, как обманутый мошенник. Но обида быстро сменилась страхом. Чинзур, не оборачиваясь, почувствовал, как за его спиной наливаются злобой лица тех троих, что видели сейчас его позор.
В это время из-за поворота вышли на кривую улочку еще двое, по одежде - мелкие торговцы или ремесленники. Поравнявшись с распахнутой калиткой, скользнули взглядами по стоящим рядом с ней людям и прошли дальше, не задерживаясь. По их равнодушному виду нельзя было угадать, что эти двое переживали сейчас такую же бурю чувств, как и Чинзур.
Кхархи-гарр опоздали. Их сбила с толку другая калитка с похожим рисунком. Они долго следили за ней, пытаясь разгадать значение подозрительной суеты в доме, все время во двор заходили взволнованные мужчины и женщины, выбегали с загадочными лицами, вновь торопливо возвращались, неся какие-то узлы и тюки…
И лишь когда в переулок стянулись зеваки и появились трое музыкантов с флейтами и бубном, стало ясно: в доме намечается скромная бедняцкая свадьба.
Кхархи-гарр начали в панике уточнять данные им приметы, с ужасом убедились в своей ошибке и ринулись на поиски настоящего дома.
Сейчас, проходя по улочке, оба узнали Чинзура, которого им подробно описали. И обоим не понравилось, что вместо маленького худощавого старичка рядом с грайанцем торчат трое верзил.
Похоже, все пошло на перекос. Что скажет пославший их Избранный?.. Нет,
14
Много в Нарра-до заезжих торговцев и наемников-чужеземцев, и не всем нравится сидеть, поджав ногу, на ковре и есть с блюд, стоящих на полу. Хочется порой вспомнить родные края, пообедать за столом, удобно усевшись на дубовой скамье. Да и на тарелке хотелось бы увидеть что-нибудь привычное, такое, что готовила дома жена. И вино… ну уж нет, вино пусть остается наррабанское!
Для тех, кого точит тоска по оставленному за морем доме, и открыл один предприимчивый наррабанец харчевню, где все напоминало о Грайане и обстановка, и одежда слуг, и посуда, и еда. И хорошо пошли дела! Не только заморские купцы трапезничали здесь, но и горожане охотно забредали в харчевню, привлеченные низкими ценами и вкусными чужеземными яствами.
Сюда и привел своих спутниц бывалый Айфер. И обе были ему за это благодарны. Бревенчатые стены, большой очаг с вертелом, закопченные потолочные балки, длинные столы с пятнами жира на столешницах чуть не заставили Арлину и Араншу расплакаться от умиления.
Обе были в превосходном настроении. Ралидж и Нурайна были ими выслежены в одном из дорожных приютов. Тройка грайанцев не стала там останавливаться, чтобы не попасться Хранителю на глаза. Они лишь убедились, что у господина все в порядке, и на радостях решили попировать как следует.
Но то ли Серая Старуха и в заморских странах творит свои пакости, то ли наррабанским злым духам нравится подшутить над чужеземцами, а только безобидное решение отпраздновать удачу обернулось для грайанцев неприятностями.
И виной всему была Аранша.
Веснушчатая наемница многое умела делать по-мужски: драться, стрелять из арбалета, держаться в седле… А вот пить по-мужски она не умела. Айфер с Арлиной не знали об этом, иначе приглядели бы за своей спутницей. А когда спохватились - было уже поздно. Вместо их славной, симпатичной Аранши за столом сидела красная растрепанная деваха и, обеими руками упираясь в столешницу, во весь голос объясняла, за что она не любит Наррабан и наррабанцев.
– Они тут все… неправильные! Говорят, как лают! Поют, как воют! И песни у них непра… непраль… не такие! Вот хошь, спою как надо?
– Угомонилась бы, - остерег ее Айфер.
– На нас все смотрят.
– Пускай смотрят! Я им счас спою! Не слыхал, как я пела этому… Оплоту? И слушал! Думаешь, вру? Вру, да? Госпожу спроси!
Глаза пьяной наемницы угрожающе сузились. Арлина поспешила вмешаться:
– Аранша, поздно уже, пойдем отсюда.
– Волчица заметила, как упрямо сжались губы Аранши, и быстро добавила: - Я боюсь идти одна, вокруг чужие люди… проводи меня, хорошо?
– Проводить? Это я счас! Я их… я их всех!.. Чужие, да?
– Аранша обвела мутным взглядом харчевню, битком набитую посетителями.
– Точно, чужие! Ух, я их… провожу! А вон… в углу… уставились! Айфер, про чё они кудахчут? П-переведи!