Хранитель
Шрифт:
– А может, и нам… за испуг?
– робко намекнул один из купцов.
– А вы - мужчины!
– отрезал Кринаш.
– Вам всякой швали бояться стыдно. Да их моя коза голыми рогами забодала! Вот лекарь… не знаю, как он это проделал, но себя в обиду не дал!
– Кто? Я?
– весело запротестовал Айрунги.
– Я человек смирный, беззащитный, меня любой таракан может обидеть…
– Не скромничай, у меня на людей глаз верный. Я ж вижу: кто тебя тронет - обожжется!
– А как же! Я ведь знаю тридцать два приема карраджу: двадцать восемь -
– Да ладно тебе… пошли, выпьем за счет заведения…
Ильен глядел на учителя с таким восторгом, что у Айрунги встал комок в горле. Только сейчас он понял, из-за чего сунулся в эту переделку. Будь он один - залез бы под стол и заголосил хоть козлом, хоть свиньей, хоть наррабанским ишаком. Ерунда какая! От него кусок не отломится! В детстве публику еще не так потешать приходилось… А вот на глазах у мальчишки - не сумел! Неужели этот вихрастый наивный щенок имеет какую-то власть над Айрунги? Беда, если так…
14
– Так это и есть Горная Колыбель?
Джангилар протянул руку и коснулся края замшелой каменной колоды. Жест короля был почтительным, не грубым, но стоящего рядом Нуренаджи передернуло. Принц поспешно оглянулся: не заметил ли кто-нибудь его враждебных чувств.
Но столпившиеся вокруг грайанцы глядели только на древний камень.
– А что тут… мхом заросло?..
– поинтересовался король Грайана.
– Волшебные знаки?
– Нет, Дракон, просто надпись на древнем языке.
– Учтивость тяжело давалась силуранскому принцу, но со стороны все выглядело вполне достойно.
– «Да возрадуется мать, да улыбнется отец».
– Первым грайанским ребенком, которого положат в эту колыбель, будет мой сын, - сказал король.
– А потом - как в Джангаше: допускать всех желающих!
– Мудрое решение, государь!
– отозвалась из-за его плеча статная черноволосая женщина.
– Матери со всех концов страны понесут в Тайверан своих детей. Это даст новую жизнь столице, а то город стал приходить в упадок…
Нуренаджи тоскливо огляделся. Весь берег пылал кострами. Меж огней поднимались походные шатры, и среди них возвышался королевский - просторный, с зелеными и алыми узорами.
Вдоль берега, словно стадо китов, дремали пять кораблей. Завтра они расстанутся…
Грайанский король оглянулся, заметил Нуренаджи, устремившего взор на реку, и догадался, о чем тот думает.
– Завтра Горная Колыбель продолжит свой путь в Грайан, - сказал Джангилар.
– Будет ли Вепрь сопровождать ее до самого Тайверана?
– Нет, за Колыбель отвечает Метвеш Шелковый Плащ из Клана Акулы. Он сумеет уберечь драгоценный груз от опасностей дальнего пути. Мне же мой государь повелел встретить короля Грайана и с почетом сопроводить его в Джангаш.
Нуренаджи не назвал Грайан Великим. Джангилар не обратил внимания на эту оговорку, случайную или намеренную. Но черноволосая
– Любезность Нуртора приятна мне, - поддержал беседу король, - тем более что юный Вепрь теперь - наследник престола… не так ли?
Нуренаджи кивнул. Он старался быть серьезным, даже мрачным, но не сразу сумел задавить на губах довольную улыбку.
– Предательство - это ужасно… это я о Тореоле, - отозвался он с самым горестным вздохом, какой только смог из себя выжать.
– Дракона хранит от измены подданных могущественный талисман, а нам, силуранцам, приходится полагаться на милость Безымянных!
– Пусть эта милость всегда пребудет над твоим государем, - доброжелательно кивнул король.
– Прошу Вепря ко мне в шатер - разделить вечернюю трапезу… Пойдем, Нурайна.
– Да простит меня государь, - негромко отказалась женщина, - я устала и хотела бы лечь спать. Завтра рано вставать - еще до полудня мы будем в Джангаше.
Нурайна откинулась на подушки, закрыла глаза и рассеянно позволила двум рабыням хлопотать вокруг себя. Юная служанка бережно расчесывала длинные волосы госпожи, а старуха протирала лоб и щеки хозяйки влажной, горьковато пахнущей тряпочкой и озабоченно разглядывала уголки глаз и рта: не появились ли, храни Безликие, первые морщинки? Все-таки госпожа не молоденькая уже, в тридцать шесть лет надо красоту беречь. А уж и есть что беречь! Ничего не скажешь, все дали боги… Вон какой лоб высокий да чистый… а брови-то, брови - черные, ровные, чуть у висков приподнятые… а уж глаза - загляденье: темные, большие, широко поставленные… Жаль, нечасто улыбается, редко люди видят, какие зубы ровные да белые… А вот следить за этим богатством - ну, никак не хочет! Вроде ей все равно, красивая она или нет…
Заколыхался полог шатра, послышался смущенный голос1
– Позволит ли ясная госпожа войти?
– Заходи!
– откликнулась Нурайна, не поднимая век.
Вошел молодой воин, охранявший шатер. Склонился над госпожой, что-то шепнул. Старуха недовольно поморщилась, еще секреты разводит, сопляк! Будто не знает, что у королевской сестры болтливая рабыня и дня бы не задержалась!
Нурайна открыла глаза, выпрямилась:
– Вот как? Интересно… Проведи его сюда так, чтобы никто не заметил… А вы обе - брысь!
Старуха сдержала возмущенный возглас - вот и изволь в таких условиях заботиться о чужой красоте!
– и оскорбленно удалилась. Молоденькая помощница последовала за ней, на ходу успев перемигнуться с воином.
Вместо них в шатре появился широкоплечий, коренастый, начинающий седеть человек. Опустился на колено перед сестрой короля:
– Не знаю, сможет ли госпожа вспомнить меня…
– Почему же, помню. Ты - капитан «Зимородка», верно? А лет пять назад, в Грайане… - Нурайна запнулась, потому что имя силуранца не приходило ей на ум, хотя все остальное, связанное с ним, она помнила.