Хранитель

Голотвина Ольга Владимировна

–  Да, - вздохнул один из солдат.
– А мы-то собирались все тут спалить…

–  Кончай!
– одернул его приятель.
– Не поставили тебя с шестом - и скажи спасибо… Хороший у нас Хранитель, не цепляется, как репейник.

–  А как он мечом орудует, вы утром видели?
– восторженно подхватил третий наемник…

А Хранитель, о котором сейчас по-доброму говорили в казарме, подходил уже к последнему, девятому бараку.

–  Это женский, - пояснил дарнигар.
– Там наемницы живут, их семнадцать.

Хранитель остановился:

–  Погоди, почтенный Харнат,

что-то не сходится… На сколько человек рассчитан каждый барак?

–  На три десятка.

–  Тесноты я там не заметил…

–  Какая теснота! Там человек по двадцать пять живет.

–  В этом - семнадцать. А бараков - девять. Никак три сотни солдат не наберется, если подсчитать.

Харнат напряженно думал. В устном счете почтенный дарнигар явно не мог блеснуть мастерством.

–  А!
– сообразил он наконец.
– Так ведь не все живут в бараках! Многие семьями обзавелись, дома поставили… Это вроде не запрещено?
– добавил он встревоженно.

–  Не запрещено, - авторитетно подтвердил Орешек, который не имел ни малейшего представления о правилах проживания солдат в крепости.
– Сколько всего воинов в гарнизоне?

–  Двести девяносто шесть, - молниеносно ответил дарнигар.
– Почти все под присягой. Сорок шесть на договоре, но и те о присяге подумывают.

Орешек одобрительно кивнул. Он понял, о чем идет речь, - ведь сам когда-то мечтал стать наемником.

Поступая на службу, воин подписывает договор на определенный срок. По истечении этого срока боец волен податься на все четыре стороны. Может даже наняться к своим недавним врагам и сражаться против бывших товарищей по оружию - никто не сочтет это изменой.

Но в армиях Силурана и Грайана все чаще применялась другая форма найма - присяга. Солдат, принявший присягу, оставался под знаменами своего господина до самой смерти или до того дня, когда хозяин сам отпустит его со службы. Платили таким наемникам меньше, но если боец становился калекой или старился, господин заботился о нем. В столице, как помнилось Орешку, выстроены были два больших барака, где старые и увечные ветераны получали кров и еду. (Разумеется, это относилось лишь к наемникам, а не к ополченцам, которых сгоняли в армию во время больших войн.)

В женском бараке все было так же, как и в мужских, но Орешку показалось, что здесь чище и прибраннее, - может быть, потому, что мужчина бессознательно ожидает от женщины тепла, уюта и чистоты, даже если эта женщина таскает на поясе тяжелый меч и с утра до вечера упражняется на плацу в стрельбе из арбалета…

Барак был пуст: наемницы были в бане. Лишь одна крепкая, плечистая, как мужик, деваха со схваченными в узел черными волосами сидела на нарах и ставила заплату на холщовую рубаху. Заметив вошедших, она отшвырнула шитье, вскочила, вытянулась, замерла. Даже при тусклом свете, падавшем из оконца, видно было, что под левым глазом девахи лиловеет громадный свежий синяк.

–  Ферчиза Лесная Яблоня, - сердито буркнул дарнигар.
– Из Семейства Тагипаш… Не рискуешь на улицу нос высунуть, а? С такой-то распрекрасной физиономией…

Девица молчала, упрямо глядя перед собой.

–  Уж конечно,

это ты с лестницы брякнулась?
– насмешливо продолжал Харнат.

–  С лестницы, мой господин!
– твердо и дерзко ответила девушка.

–  Ну-ну… Впредь поосторожнее на ступеньках, они у нас крутые… - внушительно произнес Харнат. Выйдя из барака, Орешек фыркнул:

–  Любопытно, кто эту малютку так разрисовал?

–  Они думают, я не знаю!
– усмехнулся дарнигар.
– Они думают, старый пень Харнат не видит, что творится от него за три шага! А Харнат, между прочим, на драконий скок все замечает…

Он осекся, вспомнив, что говорит с Хранителем.

–  Ну-ну?
– поторопил Сокол.
– И что же видит старый пень Харнат? На драконий скок, а?

Дарнигар молчал, все сильнее багровея. Но делать было нечего: Хранитель ждал продолжения. Он вроде не сердился, хотя одна Хозяйка Зла знает, каким в следующий миг будет настроение высокородного господина…

–  Эта корова бестолковая, Ферчиза, - неохотно начал дарнигар, - несла вчера караул в Купеческой башне. В паре с наемником из третьей сотни. Ну, они и того… - Харнат замялся, подбирая слова, чтобы не оскорбить благородный слух Сына Клана.
– Отвлеклись от караульной службы. Безобразие, конечно, у нас такое редко бывает!
– добавил он поспешно.
– А тут пришла их сменять Аранша… может быть, господин помнит… сегодня утром…

Тут дарнигар окончательно смешался и замолчал.

–  Поединок Мастерства под самым окном Хранителя, - услужливо подсказал шайвигар.

Орешек с удовольствием припомнил веснушчатую стриженую девушку, которая красиво уходила от атаки своего тяжеловесного противника.

–  Отлично сражается! Молодец!
– похвалил он искренне.

–  Наемницы, - веско сказал дарнигар, - они, конечно, не барышни на выданье. Живут с кем хотят и когда хотят. Но они не потаскухи. У них есть гордость, есть свои понятия о чести, свои неписаные правила. И первое из них: служба - превыше всего. Они казарму с публичным домом не путают. А если какая подзабудет, чем наемница от шлюхи отличается, так ей товарки сами разъяснят, без начальства.

Орешек усмехнулся, вспомнив радужный синяк.

–  Похоже, у Аранши рука тяжелая?

–  И рука тяжелая, и характер твердый, - потеплел голос Харната.
– У нас ее прозвали «Аранша-атаманша». Жаль, не мужчина, а то быть бы ей десятником.

Орешку стало обидно за сероглазую фехтовальщицу.

–  А разве, - поинтересовался он, - уже вышел королевский указ, что женщин нельзя назначать десятниками?

–  Нет… но… - растерялся дарнигар.

–  Что - «но»?
– возвысил голос Орешек.
– Вчера один бывалый воин сказал: «Пристало ли Сыну Семейства приказывать Сыновьям Рода?» - Орешек точно скопировал интонацию дарнигара.
– А теперь будем гадать, пристало ли женщине мужчинами командовать? Драться наравне с мужчинами ей можно! Умирать бок о бок с мужчинами ей можно! А продвинуться дальше рядового наемника - ну никак нельзя! Иначе землетрясение произойдет, небо на землю рухнет, Великий Грайан опять на мелкие королевства развалится!..