Хранители Грааля
Шрифт:
Но не только эти сильные, но лежащие на поверхности побуждения двигали массами людей, одетых в кольчуги и сутаны. Ведь считалось, что именно здесь еретики втайне владели непостижимым Священным (или Святым) Граалем. Вся атмосфера Прованса пропитана преданиями об этом волшебном предмете, мистическим образом соединенном со страданиями и успением Христа.
О Святой Чаше — Граале — известно не много. Когда-то на её поиски устремись знаменитые рыцари, жертвовавшие жизнью, чтобы спасти священное сокровище. Их невероятные приключения воспеты в кельтских сагах и средневековых романах; даже в рациональном XIX в. лорд Теннисон, известный английский поэт, вновь вернулся к этой теме в своем творчестве, а величайший немецкий композитор Рихард Вагнер, вдохновленный подвигом благородного воина, создал лучшую музыкальную драму эпохи — «Парсифаль».
Все предания о Граале апокрифические,
В западноевропейских легендах и сказаниях Святой Грааль — это таинственный сосуд, ради приближения к которому и приобщения к благодати люди совершали подвиги и жертвовали своей земной жизнью. Паладины Круглого стола короля Артура, тамплиеры, тевтонские рыцари — все они безуспешно занимались поисками этого мистического сосуда, дающего власть над тончайшими энергиями. Он насыщал, утолял жажду, излечивал от болезней, а главное — даровал бессмертие души.
Святому Граалю посвящено не только множество мифов и легенд, поэм и песен, но и кропотливых научных исследований.
Удивительно, что исторические труды, связанные с героической, но тщетной борьбой окситанских правителей против французского завоевания и деспотичного диктата римских пап, почти всегда обходились без учета такого мощного фактора, как упорное сплочение южан всех национальностей и сословий вокруг их таинственной святыни. Между тем именно феномен Священного Грааля наряду с учением катаров, охранявших от жадных лап захватчиков свое сокровище, подвигал народ на сопротивление, обещая воздаяние если не во временной земной юдоли, то в жизни посмертной, вечной.
Через века дошли до нас слухи о Хранителях Грааля — увлекающие воображение, но обрывочные, неточные и нередко приукрашенные.
Если рассмотреть историю альбигойцев через призму Святого Грааля, можно по-иному объяснить многое, происходившее в те времена.
Освещением этого давно прошедшего времени мы обязаны нескольким клирикам. Первый из них, Петр Сернейский, был очевидцем описываемых событий. Но вряд ли этого монаха можно назвать беспристрастным рассказчиком: его симпатии полностью на стороне Христова воинства. Тем не менее созданная им «Альбигойская история» — ценнейший исторический документ. Гийом из Туделы, автор «Песни о крестовом походе», пользовался покровительством вождя завоевателей Симона де Монфора и в целом не сочувствовал еретикам, но жестокость крестоносцев ему претила. Его повествование охватывает период с 1208 г., времени убийства папского легата Пьера де Кастельно, до 1212 г., того момента, когда Симон де Монфор на соборе в Памье предъявил завоеванной стране свои Уложения.
Другой описатель войны и дипломатии с 1213 по 1219 г., чьи симпатии, безусловно, на стороне патриотов, анонимен, хотя многие предполагают, что это был трубадур Пейре Карденаль. В своей «Песне (или Канцоне) о крестовом походе против альбигойцев» он трезво оценивает эту операцию как завоевательную войну северных баронов с целью захвата богатых южных земель. Характеристика действующих лиц в поэме такая живая и описание отдельных сцен так реально, как будто автор был очевидцем всего изображенного.
Казалось бы, альбигойская трагедия бесконечно далека от российских просторов. Какое дело русскому человеку до судьбы секты, разгромленной почти тысячу лет назад? Однако одно из лучших описаний этого страшного и героического времени принадлежит русскому историку Николаю Алексеевичу Осокину [5] . В другом роде и тоже великолепно удалось изобразить противостояние Юга и Севера, катаров-альбигойцев — практически всей Европе, еще одной нашей соотечественнице Зое Ольденбург. Ее перу принадлежит чеканное и ясное описание многолетнего поединка двух мировоззрений и доблестной, но заранее обреченной борьбы катаров за свои убеждения. Анализ противостояния Юга — Северу, секты — официальной религии, добра — злу проведен объективно и беспристрастно. Это тем более ценно, что даже профессиональные историки нередко затрудняются в воссоздании последовательности и причин событий во времена Альбигойских войн.
5
Осокин Н. А. История альбигойцев и их времени. М.: ACT, 2003.
В этих замечательных произведениях масштабность изображаемых исторических процессов несколько потеснила человеческий фактор.
Никто из перечисленных авторов, писавших об альбигойцах, ни словом не упомянул феномен таинственного Святого Грааля. Но чудесное предание об этой реликвии не могло быть им неизвестно. Может быть, исследователей «альбигойского» исторического периода останавливало некое суеверное чувство, боязнь прикоснуться к святыне. Отто Ран, автор книг «Крестовый поход против Грааля» и «Трон Люцифера» в конце 30-х годов прошлого столетия, загадочно погиб в тех местах, где, по преданию, могла быть укрыта таинственная реликвия.
Клерикальная литература молчит по понятной причине: церковь стремилась овладеть Святым Граалем как своего рода секретным оружием и с его помощью подчинить весь мир. Ведь каждый постигал суть реликвии в силу своего разумения: кто — как высший духовный идеал, кто — как неиссякаемый источник могущества и материальных благ.
Борьба между людьми Севера и Юга была битвой за Грааль — в их понимании.
Прошли годы, появились результаты новых исторических расследований, высказаны новые гипотезы; забытые имена заиграли новыми красками; жизнеописания героев обогатились новыми подробностями.
Хочется надеяться, что собранные вместе портреты людей, живших и действовавших в то судьбоносное время, рассмотренные через призму таинственного Священного Грааля, расскажут не только об исполнителях ролей, но и о том, что происходило на сцене истории.
ПАПСТВО И ЕРЕТИКИ
В период раннего Средневековья христианство представляло собой не просто религию — оно олицетворяло закон, который управлял всеми аспектами человеческой жизни. Религия охранялась государством, то есть правителем. Именно он утверждал свою веру в землях, которыми владел или распоряжался. Правитель выступал как лицо, отвечающее за правильность определения, то есть за чистоту веры, и направлял духовные потребности своих подданных. Религия обуславливала набор ритуалов и систематизированных предписаний. Уважение воскресенья, религиозных праздников, культовые места, потребление определенных продуктов рассматривалось как проявление религиозности человека Средневековья. Религия являлась также языком: для христиан, которые отождествляли христианство и Римскую империю, латинский язык, язык сына Божьего, оставался церковным языком.
Христианские правители вначале назначали, а позднее давали одобрение на список кандидатов, затем согласие на кандидатуру того духовного пастыря — епископа, — которого предлагал Рим. Король или князь был начальником своей церкви: он ее защищал, получал с нес налоги и пользовался се авторитетом в случае необходимости.
Так было до тех пор, пока епископы Рима не стали именовать себя папами (отцами), обосновывая законность своей власти над вселенской церковью служением человечеству в роли наместника святого Петра. Римский епископ Лев I в этом качестве объявил себя защитником и покровителем не только Рима, но и всей Италии [6] . Этому папе приписываются выдающиеся заслуги: считается, что он отвратил нашествие гуннов Атиллы, а позже путем успешных переговоров, дополненных богатыми дарами, спас Рим от вандалов. Кроме того, это был первый папа, который проявил себя как рьяный борец с ересью: в Италии он в полном смысле слова истребил пелагианцев [7] . Однако даже этот предприимчивый и решительный папа не претендовал на равенство с верховным светским правителем. Более того, лишь утверждение византийским императором кандидатуры законно избранного клиром и народом папы делало его, как многих его последователей, по-настоящему легитимным.
6
Во времена Льва I Италия принадлежала Византии.
7
Пелагианство — еретическое учение, отрицающее наследственность греха и признающее за человеком свободу выбора. Пелагианцы утверждали, что для спасения достаточно свободной воли человека, поэтому нет необходимости в церкви как посреднике между человеком и Богом.