Хранители магии
Шрифт:
— Но разве вам все равно не нужны будут армия или флот, чтобы применить это оружие? — спросил Лэмберт. — Те самые храбрецы, о которых вы упоминали, когда в последний раз говорили об этом?
— Для защиты империи мы ищем усовершенствования для устаревших средств ведения войны. — Войси начал увлекаться своей речью. — Эволюционное усовершенствование, если хотите. Мы ищем оружие, которое поможет империи так быстро и убедительно, как большой лук помог нашей стороне в битвах при Креси и Аженкуре. Моя задача — вернее, наша задача — состояла в том, чтобы выбрать самую эффективную
Лэмберт обдумал услышанное.
— Почему именно здесь? Почему было не испытать его в Гласкасле?
Войси взмахнул рукой, отметая такое предложение.
— Гласкасл для такого мероприятия чересчур открыт. Испытания требуют полной тайны.
— А почему? Устройство не действует? — Что-то в самодовольном выражении лица Войси заставило Лэмберта внезапно увериться в том, что на самом деле все обстоит как раз наоборот. — Оно действует даже слишком хорошо? Это нельзя отнести к достоинствам. Если его задействовать в Гласкасле, кто-то обязательно это заметит. Никто не сплетничает так много, как младшекурсники.
— Это мощное оружие, — признал Войси. — Не стоит идти на ненужный риск.
— Но вы ведь не думаете, что можно долго испытывать пушку так, чтобы не привлечь к этому внимания? Даже здесь, в лесах, рано или поздно люди что-то заметят.
Войси был явно ошарашен.
— А вы решили, что все это время мы работали именно над этим? Над пушкой?
— Не над простой пушкой, иначе вы не считали бы ее идеальным оружием. Но над чем-то вроде пушки. И очень большой, сдается мне.
Лэмберт изо всех сил старался даже не думать о чертежах, лежавших у него в кармане, — о чертежах, из которых было ясно, что устройство «Аженкур» нисколько не напоминает пушку.
— В первоначальном проекте действительно говорилось о пушке. Беспорядочное разрушение, осуществляемое на расстоянии. — Войси не скрывал отвращения. — Но верх одержали более тонкие умы. Результатом стало оружие, которое, слава богу, ничем не связано с идеями артиллерии. Это исключительное личное оружие и в высшей степени меткое. Именно в этом ваша помощь была столь значительной. Измерение вашего восприятия позволило нам лучше понять научные принципы меткости.
Хотя Лэмберт догадывался, что восхищение, прозвучавшее в голосе Войси, имело целью ему польстить, он все равно почувствовал глубокое удовлетворение. Досадуя на себя, он холодно откликнулся:
— Вы меня тоже многому научили.
— Ах, Сэмюэль, если бы только мне было позволено рассказать вам все с самого начала! — Войси отложил нож и вилку и удовлетворенно вздохнул. — Вы не намерены ничего есть, так ведь?
— Я не голоден, — соврал Лэмберт.
— И пить тоже не будете?
Лэмберт покачал головой.
— В высшей степени прискорбно, — грустно проговорил Войси. — Похоже, этот фольклор существует повсюду, раз уж даже вы
— «Змей соблазнил меня, и я отведала их». Я достаточно хорошо знаком с этим.
Войси глубокомысленно произнес:
— Наверное, даже у краснокожих индейцев существует какая-нибудь легенда относительно пленной принцессы, попавшей в подземное царство.
— Ее звали Персефоной, — сказал Лэмберт. — И если она не станет есть гранатовые зерна, ей ничего угрожать не будет.
— Но Персефона все-таки не оставила гранаты в покое, не так ли? — Войси нахмурился. — Возможно, я неправильно вас оценил. Все это время вы казались мне человеком услужливым, Сэмюэль. Жаждущим знаний и в основе своей неиспорченным. Однако теперь я начинаю в этом сомневаться. Кажется, вы, выражаясь идиоматически, водили меня за нос. Возможно, вы приобщились к цивилизации гораздо сильнее, чем я предполагал. Вероятно, мне следовало соблазнять вас шампанским и черной икрой, а не простой и здоровой едой.
— Икра и шампанское — это тоже простые и здоровые продукты, — возразил Лэмберт.
— Но вы и их от меня не приняли бы, так ведь?
Войси снова принял скорбный вид.
— Сейчас — нет, спасибо.
Войси осмотрел Лэмберта с глубокой серьезностью.
— Если я не могу соблазнить вас традиционным способом — так тому и быть. У меня есть сведения, которые вас могут заинтересовать. Я имел разговор с деканами колледжей Трудов Праведных и Святого Иосифа. Существует вполне реальная вероятность, что по моей рекомендации вас примут в число студентов Гласкасла.
— Это неправда.
Лэмберт с трудом справился с нотками досады, готовыми прорваться в его тоне. Похоже, Войси был совершенно убежден в непреодолимости этого соблазна.
— Правда, уверяю вас. Я вас не обманываю. Получив мою рекомендацию, вы могли бы стать студентом на осенний триместр.
— Существуют правила. Вы сами постарались в самом начале мне их объяснить. Помните?
— А вы еще не поняли? Правила могут на вас не распространяться — больше никогда. Послушайте, Сэмюэль. С моей помощью для вас нет ничего невозможного. — У Войси сверкали глаза. — Разве не этого вам хотелось с того дня, когда вы вошли в главные ворота?
Лэмберт знал, что ему нужно молчать. Его досада переросла в гнев.
— Вы ведь разрешили себе мечтать, не так ли? Стать свободным членом Гласкасла, равным любому другому? Вы будете свободны, и перед вами не будет закрыта ни одна дверь, ни одно знание не окажется для вас запретным. Вы сможете пойти куда угодно, говорить что угодно. Гласкасл станет вашим.
Лэмберт тряхнул головой. На этих условиях Гласкасл был ему не нужен. Стать исключением из всех правил? Оказаться там в качестве какой-то диковины? С него этого хватило. Ему хотелось заслуживать Гласкасла, быть там своим — но он ни капли не верил тому, что Войси может это осуществить. Даже лучший маг в мире не способен был произнести заклинание, чтобы Лэмберту внезапно оказалась знакома латынь. Нет — Войси был лгуном. Теперь это было ясно видно. Тогда почему его слова продолжали звучать в ушах?