Хранители равновесия. Дилогия
Шрифт:
– В аэропорт. На второй терминал, - ответил я.
Даша вопроса, естественно, не поняла. Но улыбнулась так мило, что охранник сразу стал истинно по-французски галантен. Проводил нас до вертушки, лично запрограммировал маршрут, спросил, когда мы заканчиваем работу. Я ответил: в шесть.
– Мадемуазель не откажется после работы со мной поужинать?
Даша еще раз мило улыбнулась, что было воспринято как согласие.
– Я буду ждать с нетерпением!
– воскликнул ловелас.
«Жди, жди, дорогой, - подумал я.
– Но не обижайся, если настоящая Мари окажется пожилой китаянкой, матерью целой своры французских китайчат».
В
– Пошли поедим, - сказал я.
– Мы же ели недавно!
– запротестовала Даша.
– Это - впрок, - сказал я.
– Неизвестно, когда придется есть в следующий раз.
На самом деле я собирался выждать. Мое время наступит тогда, когда мой неизвестный партнер по большой игре закричит: «Пожар!»
Несомненно, и после прохода моей дэзы наблюдение за аэропортом не снимут. В «Алладине» дураков не держат. Но какое-то время эффективность заслона будет очень низкой. Начальство начнет трясти агентов, пытаясь выяснить, мимо кого проскочила та самая «черная кошка», слух о том, что я уже внутри, распространится - и агентура расслабится...
Но пока парни бдили. За время, что мы шли через зал в кафе, я засек троих. Одного - когда тот что-то сказал в коммуникатор, а коммуникатор был - стандартный алладиновский. Я сам носил такой же когда-то. Двух других - потому что они время от времени обменивались взглядами с первым. И тут же демонстративно отворачивались. Квалификация у всех троих была - так себе. С одним, на котором коммуникатора не было, я даже поговорил: позволил себе такую вольность, потому что парень был явно из «привлеченных». «Ополченец», а не профи. Профи стерегут взлетное поле. И браслета-коммуникатора парню не дали потому, что никто из его начальства не предполагал, что этот хлюпик сможет поймать такую акулу, как я.
Ему наверняка показывали мою физиономию, но я попросил его посторониться, и он посторонился, не проявив ко мне ни малейшего интереса, потому что засмотрелся на Дашины загорелые ножки. И лицо ее он тоже не «срисовал», зато наверняка запомнил имя на бейдже и уже представлял, как он будет «пробивать» это имя, используя в личных целях служебный доступ. Но факт того, что мы с Дашей - в аэропорту, он несомненно зафиксирует. И в нужное время передаст информацию дальше по цепочке.
Конечно, существовала вероятность, что эти трое - ширма для настоящего специалиста. И тот нас уже опознал. Но я в это не верил. Когда за мной пристально наблюдают, я это всегда чувствую. Да и облава была организована наспех. Задействовали всех, кто оказался под рукой. Общую подготовку в «Алладине» проходят даже уборщики помещений. Вот их небось и отправили на дальние подступы.
Мы спокойно пообедали. Затем я оставил Дашу дегустировать соки, а сам спокойно зашел на кухню, взял пылесос и отправился в помещение пилотов «Эйр-Франс». Видеонаблюдения на служебной территории «Эйр-Франс» не было. Что мне нравится в Запад-Европе, это правильные взаимоотношения корпораций. «Эйр-франс» арендует помещения у аэропорта, поэтому служба безопасности аэропорта не имеет права наблюдать за частной жизнью корпорации. А корпорация не имеет права устанавливать свои средства наблюдения, поскольку помещения принадлежат аэропорту.
Эту и еще много полезных мелочей я узнал, работая в русской разведке.
Я был не единственным уборщиком
– Не удивляйся, так надо, - притянул к себе, ухватил за крепкую попку, укусил за ушко и повлек к клозету. Двери его украшала надпись о том, что внутри ведется наблюдение. «Разумеется, в целях вашей безопасности, дамы и господа», - сообщала мне на трех языках - английском, французском и русском - заботливая администрация. Поэтому, оказавшись внутри (не показывая лица, разумеется), я первым делом залепил жвачкой зрачок видеокамеры. Если бы мы были в Англии или Германии, сюда бы мигом примчался «безопасник». Но Франция есть Франция. Здесь, во-первых, никто не бегает по пустякам, а во-вторых, вполне добродушно относятся к маленьким шалостям сексуально озабоченных подростков. Так что несколько минут у нас есть. Вполне достаточно, чтобы Даша успела надеть под униформу техника комбинезон аэродромного персонала.
Мы с Дашей сидели на каких-то коробках в двадцати шагах от выхода на поле и делали вид, что занимаемся петтингом.
Ну не то чтобы только делали вид... Но ведь мы должны выглядеть достоверно, правда? У последних ворот дежурили не «ополченцы», а настоящие охотники. Очень толковые. Я их увидел только тогда, когда к ним примчался проверяющий. Его появление значило, что весть о нашем «отлете» уже достигла ушей руководства. Одного он забрал, второй остался. Но теперь я его видел.
Первый вернулся минут через десять. Что-то сказал второму (они уже не думали о конспирации), и тот зашагал в выходу.
Пора, решил я. И подставил ногу важно шествующему к воротам пилоту.
Тот споткнулся, едва удержал равновесие... И разумеется, обрушил на нас гром начальственного гнева. Мол, такие-сякие, бездельники-лодыри, вместо того чтобы работать... А вот сейчас он сообщит нашему менеджеру...
– Не надо менеджера, мсье!
– пискнул я.
– Мы уже идем! Бежим работать! Нас здесь уже нет!
И, подхватив Дашу, прошмыгнул в ворота.
Наблюдатель нас прохлопал. То есть, когда пилот начал орать, он конечно посмотрел на нас, но, увидев обыденную сцену, отвернулся. Тем более что он уже знал, что я на борту чартера!
В «крыло» мы проникли через передний грузовой люк. Вместе с багажом пассажиров.
«Крыло» израильских авиалиний летело в Хайфу. С посадкой в Барселоне. Это я выяснил еще в офисе «Эйр-Франс».
– В чем дело, паренек?
– осведомился второй пилот, когда я нагло ввалился в кабину.
– Не то скушал на обед?
– Шалом, - сказал я, обращаясь к первому пилоту, который (в отличие от второго) глядел на меня настороженно и даже расстегнул кобуру.
– Нуждаюсь в формальной помощи, - произнес я на африкаанс.