Хранители завета

Эгеланн Том

Монашеская дорога?

Напряженно смотрю на карту.

Ставлю точку на Дёсо, другую — на Рёйкенесе и провожу вертикальную черту.

Крест.

Неужели Снорри хочет сказать, что теперь, используя получившуюся линию, надо дорисовать крест?

Я провожу горизонтальную линию креста. Правый конец оказывается в лесу.

Левый попадает… в монастырь Люсе!

Этот старинный монастырь цистерцианцев, о котором ходит много легенд, прекратил свое существование в 1536 году. Но существующий до

сих пор парк с руинами монастыря пользуется популярностью у туристов. А когда-то монахи в тишине и трудах наслаждались здесь чистейшей ключевой водой.

Монастырь Люсе…

Ну конечно!

Вдохновленный открытием, я продолжаю разбираться в лабиринте знаков. Теперь работа идет быстрее. Некоторые буквы написаны жирнее других, и это выделение упрощает обнаружение новых слов, спрятанных среди других слов и предложений. Так, например, в строке, если ее передать на современном норвежском языке:

Konge, vi vil dofor deg, Valhalls norner spinner

Король, мы умрем за тебя, норны Валгаллы прядут пряди

выделяется слово kildevann — ключевая вода:

K onge, v Ivi L Dofor d Eg, Valh Alls Norner spi Nner

Между R и S в двух вертикальных рядах нахожу строчку, где я, если читать справа налево, усматриваю слово sinister. Sinister —на латинском языке левый.Между S и К обнаруживаю слова Salmons segl — Соломонова печать(то есть пентаграмма) и obelisk — обелиск.Выше читаю, только справа налево: est meter nord — восток встречается с севером.Но вот что самое потрясающее. В двух местах есть имя Olav den Hellige — Олаф Святой,в оригинале на древнескандинавском языке Ol'afr hinn helgi.

В современном норвежском варианте диаграмма выглядит так:

Я смотрю на мелькающие буквы и слова. Конечно, я могу предположить, что Снорри здесь всего лишь развлекался. Но ведь можно также — чисто теоретически — предположить, что я нашел указание на местонахождение утраченной могилы Олафа Святого.

Многие думают, что Олаф Святой — вождь викингов, который провел христианизацию Норвегии и погиб во время битвы под Стиклестадом в 1030 году, — похоронен в Нидаросском соборе в Тронхейме.

Но это не так.

После битвы под Стиклестадом, где Олаф был пронзен мечом, крестьянин Торгильс со своим сыном Гримом бродили по полю брани в поисках тела короля. Перед битвой они дали обет Олафу позаботиться о нем, если тот погибнет. Найдя тело, они обернули его в льняную ткань и положили в гроб, который спрятали под деревянный настил лодки. На лодке они поплыли до Нидароса — этот город сегодня называется Тронхейм, — затем вверх по реке и выгрузили гроб с телом в сарае. Простой деревянный гроб они захоронили на песчаном берегу реки Нид-Эльв, напротив торгового местечка. В последующие месяцы местные жители стали свидетелями невероятных событий, чудес и знамений. Епископ Гримшель по вызову приехал в Нидарос из округа

Мьёс. Спустя год и пять дней после битвы под Стиклестадом крестьянин Торгильс показал, где он похоронил короля. В присутствии епископа и членов Государственного совета гроб был вырыт и вскрыт.

У короля Олафа был вид спящего человека. Ногти, волосы и борода у него выросли, а на щеках играл легкий румянец. Из гроба, если верить Снорри, исходило благоухание. Тело было выставлено в церкви Святого Климентия. А затем его положили в новый гроб, обитый дорогими тканями, который получил наименование «рака Олафа». Позже дополнительно изготовили еще два саркофага. Один был отделан золотом, серебром и драгоценными камнями. Саркофаг длиной в два метра и шириной и высотой в восемьдесят сантиметров венчала крышка, оформленная в виде крыши дома с коньком и портиком, закреплявшаяся на саркофаге при помощи защелок. Внутри него находилась рака Олафа. Со временем появился третий саркофаг, использовавшийся как футляр для двух других.

Однако теперь никто не знает, где находится рака Олафа.

Некоторые полагают, что рака или то, что от нее осталось, находится под Нидаросским собором. Другие высказывают мнение, что она замурована в стене замка Стейнвиксхольм, поблизости от Тронхейма. Историки считают, что раку разбили, когда архиепископ Олаф Энгельбректссон в 1537 году [30] передал ее в замок Стейнвиксхольм. Тогда все ценное было изъято и отправлено в Копенгаген на переплавку.

В сентябре 1540 года казначей датского короля Йокум Бек сделал запись о приеме 95 килограммов серебра, 70 украшений из горного хрусталя в серебряной оправе и 11 драгоценных камней, которые остались после того, как рака была разбита.

30

В 1537 г. Норвегия потеряла самостоятельность и стала провинцией Дании.

Рака Олафа ушла из истории и появилась в легендах.

11

Прежде чем выйти из кабинета, я звоню Рагнхиль в полицию, чтобы сообщить ей, что на несколько дней уеду из города.

— Куда? — спрашивает она.

— Нас наверняка подслушивают.

— Полиция должна знать, где ты находишься, Бьорн.

— Хассан хочет этого же.

— Пришли мне сообщение.

— Посмотрим.

— Не делай глупостей.

Обещаю, скрестив пальцы.

Если я действительно найду могилу около монастыря Люсе, то не буду посвящать в это ни Управление по охране памятников, ни университет, ни полицию. Теоретически то, что я собираюсь совершить, называется преступлением. Закон об охране памятников прошлого содержит много параграфов. Но у меня нет ни терпения, ни времени, чтобы соблюдать правила игры, которые выдумали бюрократы.

— Есть что-нибудь новенькое? — спрашиваю я.

— Хассан и его люди прибыли в Осло на следующий день после тебя. Из Исландии. Конечно, с фальшивыми паспортами. В центр из аэропорта ехали на поезде. Дальше все следы обрываются. Ни в одной гостинице их нет.

— Но кто же был в моей квартире, если они приехали послеменя?

— Видимо, здесь, в Осло, у них есть помощники.

— Они снимают квартиру?

— Получается, что так. Возможно, у своих друзей из Саудовской Аравии или Ирака.

— Вы их проверили?

— В Норвегии, Бьорн, живет около двадцати тысяч иракцев и примерно сотня выходцев из Саудовской Аравии.

Мобильный телефон я оставил в кабинете. Ведь аппаратура, позволяющая отслеживать местонахождение мобильника, может быть и у Хассана.