Хранители. Посвящаемая
Шрифт:
Но отстранилась первой всё-таки она.
Сандра не сразу открыла глаза. Она вдруг заулыбалась, не веря, что это случилось. Только что она готова была разреветься в три ручья, но в одно мгновение это желание улетучилось. Мысли о её виновности сохранялись. Но они были приглушены.
— У меня есть только один вопрос, — чуть охрипшим голосом сказала она, хотя, на самом деле, вопросов с того момента, как она узнала, что Маркус принадлежит к числу мятежников, накопилось немало.
— Какой же? — невозмутимо поинтересовался
— Как ты связан с мятежниками? Что тебе такого сделали Хранители? Почему ты здесь, с ними?
Он прочистил горло, выпустив её из своих рук.
— Ты мне не поверишь, — ответил он.
— Я уже столько повидала, что понятия не имею, чему не поверю, — Сандра горько усмехнулась своим словам. Казалось, ещё никогда она не говорила столь правдивых фраз. Правдивых до боли, которую практически невозможно было вынести.
Маркус посмотрел на подругу. Он понял — пора было и ему сказать правду, о которой он так долго молчал. И он решился.
— Я — внук субъекта 404.
Глава 27. «Кульминация»
Восемнадцать лет назад.
Риверсайдская церковь в этот день не пользовалась высокой посещаемостью. На удивление, людей тут было совсем немного. Кто-то сидел на лавочке в раздумьях. Кто-то ходил, изучая интерьеры.
Церковь отличалась своим необъятным масштабом. На окнах — витражи, со сводов свисали люстры, освещавшие пространство.
И тишина. Лишь осторожные шаги раздавались на всю церковь. И чей-то тихий шёпот то и дело врывался в атмосферу умиротворения. Но не мешал ей, а лишь дополнял.
В хорах медленно прохаживался пастор, задумчиво опустив взгляд в пол. Мысли его витали далеко-далеко, но за пределы стен церкви всё же не вылетали. Думать о чём-то другом он бы себе не позволил. В руке он плотно сжимал томик молитвенника, словно только за него и можно было зацепиться, удержаться, чтобы не вырваться мыслями куда-то вдаль…
— Пастор, вы меня не узнаёте?
Он поднял голову и увидел перед собой молодого человека. Аккуратно одетого, немного робкого, как казалось на первый взгляд. Пастор всмотрелся в его лицо. Пшеничные пряли волос, густые тёмные брови, небольшие юркие глаза, острый нос, резкие скулы. Он отрицательно покачал головой.
— Нет, я не узнаю тебя.
На лице собеседника воцарилось явное разочарование. Он не ожидал такого ответа. Он был уверен, что будет узнан, ведь с последней их встречи прошло не так уж и много времени. Он приходил три недели назад и сейчас явился в эти стены во второй раз. Потому что это было необходимо.
— Пастор, скажите, кто властвует над мыслями и суждениями нашими, греховными и не греховными? — спросил он. Тот оживился, услышав этот вопрос.
— А ты сам как считаешь? — заинтересованно отозвался он.
— Мне хочется услышать ваше мнение. Ведь оно заведомо будет правдивее моего.
Пастор хмыкнул.
— Господь
— А что вы скажете, если узнаете, что есть люди, которые могут мыслями управлять? — неожиданно задался вопросом пришедший.
Пастор вздрогнул. Он поспешил отвернуться, что-то бормоча себе под нос. Однако его собеседник не собирался отставать.
— Что, если им и чувства человеческие подвластны, и эмоции? И воспоминания? И даже… сны? Что вы скажете на это, Пастор?
Пастор повернул к нему своё лицо и просверлил его диким взглядом.
— Убирайся вон, — процедил он сквозь зубы. — Сейчас же.
Гость поднял руки, словно сдаваясь врагу, и стал отходить, не убирая взора с пастора.
— Только вы запомните мои слова, слышите, пастор? Обязательно запомните! Вы потом ещё не раз их вспомните, я вам обещаю!
— Вон! — не в силах держать себя, закричал наконец пастор. — Чтобы я больше тебя в этих стенах не видел! Ни тебя, ни тебе подобных! Чтобы не смели подобную ересь разносить!
— Не мы её разносим, пастор. Мы её устраняем. Мы могли бы ведь объединиться, вместе, понимаете?
— Я не хочу ничего больше слышать! — заорал пастор на всю церковь, и слова его разнеслись громким эхом по всему пространству. — Убирайся вон!
И поспешил прочь.
Уже снаружи человек встретился со своей подругой.
— Ну и что, Ричард? — нетерпеливо поинтересовалась она, встряхнув цветными прядками волос. — Удалось что-то?
— Кто-то был здесь до нас, — сообщил Ричард упавшим голосом. — Он зовёт это ересью и не желает ничего об этом слышать.
— Мы ведь приходили недели три наз…
— Ещё после этого кто-то был, Ингрид, — не дал он ей договорить. — И мы прекрасно знаем, кто.
Девушка сморщилась, но кивнула в знак согласия. Покосилась на церковь.
— С этим надо что-то делать, Грин, — сказала она. — В срочном порядке.
— Поверь мне, Краузер, это — не новость, — грустно усмехнувшись, ответил Ричард. И вспомнил лицо пастора, покрытое пеленой ужаса.
Их боялись. Но правильно ли поступали те, кто боялся их, а не тех, кого действительно стоило бояться? Правильно ли поступали те, кто боялся их, а не Хранителей?
***
Переведя дух, Аманда вошла в свой кабинет сектора А. За её рабочим столом, на месте для собеседников, уже сидела её секретарша, недавно прибывшая из Берлина. Она развернулась к Президенту и улыбнулась.
Джулия Лу Остборн. Семнадцатилетняя девчонка с длинными каштановыми волосами, большими серыми глазами и ещё большей щепоткой ума и сообразительности. Правая рука Президента, которой доверялись самые важные дела, и без которой деятельность Штаба уже нельзя было себе и представить. Она встала и подала Коллендж руку для рукопожатия.