Хранители. Сага

Рубцова Алиса

Как только я ее проводил, у меня на лице играла улыбка. Я был рад, что провел этот бал с ней. Ну, или почти – я нашел новую девушку. Я был уверен, что это тоже ненадолго, но мне большего было и не нужно. Я шел в свой корпус, чтоб переодеться – терпеть не могу рубашки, и меня догнал мой друг и товарищ по команде Джек.– Подожди, – он немного запыхался.Я остановился, и он потянул меня сесть с ним на лавочку около газона.– Что-то случилось? – удивился я.– Случилось, – ответил он.Я моментально напрягся.– Ну, и?Он вздохнул.– Дело в Алекс.– С ней все в порядке, – хохотнул я, – Я только что проводил ее к себе, она пошла спать.– Да ты не понял! Я сегодня увидел, как она смотрит на тебя, и…– И что? – усмехнулся я.– И я спросил, нравишься ли ты ей.Я округлил глаза.– А… она что?– Угадай! – многозначительно ответил он.Я открыл рот, но не знал что сказать, потом я занервничал, проведя рукой по волосам, но все же решил уточнить:– Что она сказала?Он поднял брови вверх.– «Это так очевидно»?Я занервничал сильнее, снова проведя рукой по волосам, и потер лицо руками.– Это капец, – произнес я, облокотившись на свои колени.– Вот именно! – всплеснул он руками.Я лишь пожал плечами и развел руки.– А что мне делать прикажешь? Во-первых, она принцесса Хранителей, а во-вторых… – я раздраженно выдохнул, а потом практически заскулил: – Она же еще ребенок! Сколько ей? Тринадцать?– Четырнадцать, – пожал плечами Джек.– Она одноклассница близняшек! – сокрушился я, а потом повторил: – Что мне делать-то?– Поговори с ней!– О чем? – удивленно пожал плечами я, – Что мне ей сказать?– Все, как есть! – ответил друг, – Не морочь ей голову!Я вздохнул. Да, он прав. Лучше сказать все сразу, иначе дальше будет только хуже. Я поблагодарил друга, написал ей, и, как только переоделся, сразу пошел к ней. Удачно было, что ее окна выходили не на кампус, а на волейбольную и футбольную площадки. Она сидела на кровати в своей милой пижаме с мишками – ей богу, ребенок… Я сел на кровать, Алекс подняла голову и улыбнулась, снова опустив сапфирово-синие глазки в книгу.– Снова скажешь мне о моем мировоззрении? – тихо проговорил я.Она засмеялась милым голоском– Нет, не скажу. Ты и так уже знаешь.Я хохотнул, и она закрыла книгу.– Ты раскрыла мне глаза, – улыбнулся я ей, пытаясь подобрать слова: – Алекс, то, что я сказал тебе тогда, что ты красивая… я лишь хотел…Она покачала головой, в ее иссиня-черных волосах колыхалась белая прядь.– Не надо, – тихо ответила она, – Ты был пьян.Боже, как же это, оказывается, трудно!– Ты не поняла… – выдохнул я, – Понимаешь, то, что я держу тебя за руку, и то, что я…Ее лицо помрачнело, а я не знал, как быть. Да, Джек, оказывается, это не так уж и легко, «просто взять и поговорить».– Не надо, – ее голос стал тише и грустнее: – Я поняла, – я не знал, что ей сказать, совсем! И после недолгого молчания, она спросила: – Тебе Джек сказал?– Да, – сдал я его.– Трепло, – выдохнула Алекс.– Точно, – хмыкнул я.Только мне было совсем не весело. Вот на хрена он это мне рассказал?! Все шло нормально, только я не знал, что она влюбляется. Я все смотрел на нее, пытаясь понять ее эмоции, и ее лицо было открытой книгой – все ее чувства отражались в глазах, в том, как она поджимает губы, как краснеют ее щеки и в складке на лбу, как хмурятся ее брови. Ее глаза заблестели, с ресницы, прямо на рукав милой черной пижамы, упала слеза. Ох-ё… и что теперь?.. Не придумав ничего лучше, я забрался к ней и обнял ее, обхватив обеими руками.– Не плачь, слышишь? Даже не смей плакать из-за такого придурка, как я.Она грустно хохотнула. Ну и попал же я! Я не мог смотреть, как она плачет, я не хотел ее слез.– Тогда почему? – пробормотала она.– Алекс, ты моя подруга. Ты единственная моя настоящая подруга! – искренне ответил я, это была абсолютная правда, – Что значат эти все «останемся друзьям» с остальными? Ты хоть одну такую «подругу» видела? Нет! – Я вздохнул и погладил ее по волосам: – Поэтому даже не думай плакать. Ты мне дороже их всех вместе взятых!Она выдохнула и кивнула.– Хорошо. Я поняла.Голос ее был до боли грустным, она и правда понимала многое, и в этот вечер я только хотел, чтобы она улыбалась, ведь она вернула меня, спасла. Если бы не эти милые большие синие глаза, я был бы мертв. Теперь я понимал, что только благодаря своим чувствам принцесса смогла разбудить в себе эту силу, но я не мог допустить, чтоб она страдала из-за меня, она очень важна для меня.Я отпустил ее из своих рук, и Алекс легла в постель, накрываясь одеялом. Я наклонился к ней, убирая ладонью мягкие волосы от ее лица, и коснулся губами лба, как всегда делал сестренкам дома, целуя их на ночь.– Сладких снов, принцесса, – шепнул я ей.– Спокойной ночи, – тихо ответила Алекс, прикрыв глаза.И я ушел. Ушел на тусовку к своей новой девчонке, и я сейчас даже не вспомню ее имени. Да и плевать. Я думал об Алекс – о плачущей Алекс, сидящей на своей кровати. Мне от этого тоже было грустно, и я переживал за нее – на нее и так столько всего навалилось, а потом еще и отдала все силы, чтоб помочь мне. А я? Я говорю ей, что не люблю ее. Я сильно

накидался той ночью, и уже чувствовал, что пора валить к себе. На ватных ногах я дошел до комнаты Алекс, при этом несколько раз чуть не упал. И сейчас я жалел, что столько выпил. Тихонько открыв ее дверь, я попытался на цыпочках пройти к окну, чтоб не разбудить. С улыбкой я думал о том, что сказала бы администрация самой престижной частной школы в США, если бы узнала, что студенты ползают в окна по ночам на вечеринки. И тут я запнулся о стул, который с грохотом упал, я тоже чуть не свалился, но успел схватиться за стол, гора книг, сложенная в стопку, полетела на пол… Вот же черт! От такого она просто не могла не проснуться – Алекс села в кровати, белая прядь ее волос отражала свет холодной ночной лампы, она потерла сонные глаза, точно маленький котенок спросонья.– П-прос-ти меня, – я был готов сквозь землю провалиться.Алекс зевнула.– Все хорошо, присядь.Она хлопнула ладонью по кровати рядом с собой, и я завалился на кровать поверх одеяла, пытаясь ногами снять туго зашнурованные кеды.– Извини, что разбудил. Я не хотел.Я практически мямлил, не в силах совладать со своим языком, и очень старался говорить членораздельно.– Я знаю, – шепнула она, – Зачем так пить?– Я просто хотел отдохнуть.Закрыв глаза, я слышал, как она выдохнула, а сам тем временем ловил прибывшие вертолеты, подступала тошнота, и старался ее сдержать – нехорошо было бы, если бы меня вырвало в ее комнате, жуть.– И как?– Паршиво, – ответил я.А что еще сказать? Так и есть – сам во всем виноват, придурок.Она немного повозилась в кровати, но я был не в силах отрыть глаза, мне казалось, что если я это сделаю, то меня стошнит. Все и так плыло и кружилось.– Как ты? – раздался тихий шепот в темноте.Господи, не заставляй только меня говорить сейчас! Я сам ощущал аромат всего того, что я сегодня выпил, и мне было стыдно.– А не видно?– Тебе уже пора, – только лишь ответила она.Нет-нет, если я сейчас встану, я точно свалюсь, а утром меня найдут учителя Америго и тогда мне точно будет плохо, и уже не от алкоголя.– Еще немного, – попросил я ее.Я не заметил, как уснул, пока мой мир кружился перед глазами, и я проснулся от того, что меня будят.– Джет? Джет!От неожиданности я поднял голову, пытаясь понять, где я. Да, я все еще был у Алекс и не до конца пришел в себя.– М?– Уже светлеет, – шепнула она.И что? Я встать не могу, я все еще был пьян в говно.– Угу…Пока я пытался прийти в себя, Алекс и не думала униматься, боясь гнева комендантши.– Джет? – не отставала она: – Дже-ет! Тебе достанется, если останешься.Боже, она еще доставучее, чем сестры! Я решил немного ее проучить, подскочил и защекотал, как делал это с Кирой и Ташей.– Вот же приставала!Она извивалась, как пойманная змейка, и тихо хохотала.– Хватит, пожалуйста! – запищала Алекс.Ну, нет. Сама лезла – получай теперь.– Ага, сейчас, – смеялся я.От ее звонкого тихого смеха мне самому было весело.– Ладно, прости! Прости!..Я перестал ее щекотать, улыбаясь, и оглядел ее лицо.Она, и правда, была очень красивой – ее белая кожа была такой ровной и чистой, черные ресницы обрамляли красивые насыщено-синие глаза с голубым ободком у зрачков, а щеки покрылись румянцем от смеха. Это красивое лицо обрамляли длинные черные волосы, без укладки напоминая вороново крыло, ее пухлые нежно-розовые губы были приоткрыты в полуулыбке, она тяжело дышала от смеха. Я ощущал ее дыхание на гладком, идеально-ровном животике, где, под пижамной хлопковой кофтой, все еще лежала моя ладонь. Мои глаза скользнули вниз, к ее тяжело вздымающейся груди, потом снова к глазам, потом к губам. У меня перехватило дух. Это было не просто красиво, это было потрясно. Она смотрела мне прямо в глаза, и я не мог не думать об этой тонкой пижаме, под которой ничего больше не было. Я ощущал запах ее шампуня от волос, чувствовал ее дыхание на своих губах. Я не мог объяснить все это, не мог не хотеть ее. Я просто тянулся к ней, к манящим сладким губам. Ее ладони легли мне на грудь, я вздрогнул. Я вздрогнул, черт побери! Меня трясло от желания касаться ее снова, дрожь пробивала все тело, я чувствовал эту дрожь даже в своем дыхании. Я прикоснулся к ее губам. Перевернув весь свой мир, я был просто ошарашен ею. Но как? Как такая маленькая, такая простая, смогла вызвать такие эмоции?! Это было просто немыслимо, невероятно. Я такого никогда не испытывал. Ни с одной девушкой я не чувствовал такого желания. Но, она же…Я с трудом заставил себя остановиться, и приподнялся, снова оглядев ее лицо – она смотрела мне прямо в глаза, и она тоже дрожала. Как? Как это все объяснить ей теперь? Я засмеялся сам над собой, закрыв глаза, а в голове были только секунды моей слабости. Я снова посмотрел на нее, маленькую, милую, такую нежную и манящую.Поняв, что если снова взгляну на нее, я уже не смогу остановиться, я сел, отпустив ее из рук. Сейчас я понимал, что, возможно, это был мой самый дурацкий поступок – я хотел ее. Да, черт возьми, я хотел! И в тот момент мне было плевать, что это аморально. Но и остановиться было нужно. Жестоко, Алекс. Жестоко с ее стороны было быть такой. Но она не знала моих мыслей, не знала моих чувств.Я сидел, оперившись локтями в колени, тихо смеялся над собой, и иногда смотря на нее. Она сидела рядом со мной, не отрывая от меня пристального задумчивого взгляда синих глаз, ее волосы были немного растрепаны, от чего она была еще притягательнее. Хотя, куда еще?– Прости. Я… – и что я должен теперь ей сказать? Я читал ей лекцию «мы друзья», и теперь сам накосячил: – Я не должен был.Какой же я дебил! Как можно было так облажаться? Головой думать надо, идиот! Идиот!– Это жестоко, Джет, – прошептала она.Да, я знаю, что это жестоко, я знаю, что это плохо и что я должен был сегодня просто тихо свалить из через ее окно! А теперь-то мне что делать?!Я положил ладонь ей под волосы, на мягкую, нежную кожу шеи и поцеловал ее в лоб, мечтая целовать губы.– Я знаю. Поэтому и прошу прощения.Я тогда ушел. Это было самым правильным решением. Но я не мог понять, как одно это прикосновение могло вызвать во мне такую бурю чувств и желания? Как она, маленькая девочка, ровесница моих младших сестренок, заставила меня дрожать?

Я положил рамку фотографией вниз, не в силах видеть ее лица. Я очень скучал по ней, готов был скулить и выть, но я уехал, ни сказав ей ни слова, лишив себя всех чувств, кроме боли, не стал тащить ее за собой. Но я так и не смог помочь себе, не смог отпустить ее из своих воспоминаний, и не смог сказать ей, что я на самом деле к ней чувствую. Кто я для нее теперь? Никто. Я не стою ни ее, ни ее слез. Я с отвращением думал, как столько лет тащился сам от себя и закрывал глаза на других. Но мне проще было просто молча уехать, чем говорить ей, куда и зачем я еду. Она не отпустила бы меня.– Джет? – я обернулся. По лестнице спускалась Кира, – Джет!Она буквально подлетела ко мне и обняла, не обращая вниманию на мокрую и холодную кожаную косуху.– Тише, – засмеялся я, – Я же мокрый весь…Сестренка подняла на меня красивые золотистые глазки.– Мы скучали, – возмутилась Кира.Я снял куртку и повесил на плечики в шкаф-купе.– Все спят? – спросил я, закрывая дверцу шкафа.– Нет, – махнула рукой Кира, – Таша в душе, родители скоро спустятся.Я кивнул, обняв сестру.– С прошедшим днем рождения, – поздравил я, – Я пытался дозвониться на домашний, но никто не ответил.Кира улыбнулась мне.– Спаси-и-ибо! – просияла она, – Мы уезжали в коттедж на озеро.Я хотел бы еще поболтать с Кирой, но нас прервала Таша. Она спускалась вниз в белом свитшоте и черных джинсах, и ее лицо явно омрачилось при виде меня.– Привет, – попытался улыбнуться я.– Шмотки постирать приехал? – отозвалась она и прошла мимо меня, доставая графин с апельсиновым соком из холодильника.– Нет, – ответил я, – Просто приехал в гости.Она не скрывала открытой неприязни ко мне, наши отношения с сестренкой испортились, когда мы переехали, и о своих чувствах она молчала. Просто всем своим видом показывала, что не рада мне. Это был ее выбор, и спорить я не хотел.

Шестнадцать

«Я ничего не ел.Вы когда-нибудь были сыты болью?Когда в горле комок и совсем не можешь есть.Одно и то же»А. Полярный «Сказка о самоубийстве»

После этого мы с Кирой немного поболтали, она была очень рада мне, а Таша лишь изредка косо смотрела на нас. Вскоре к нам спустились родители, отец просто пожал мне руку, сделав замечание, что я одет не как девятнадцатилетний юноша из представительной семьи, а как «байкер из пивнушки». Отлично, мне подходит. Мама же улыбнулась мне и обняла.– Я рада, что ты здесь, – сказала она, пытаясь прибрать мои волосы.Я со смехом вывернулся из под руки.– Нет, – хохотнул я, – Не надо.Мама вздохнула, и я поцеловал ее в щеку.От отца мне и сестрам достались лишь каштановые волосы, все остальное было маминым – карие глаза, смуглая кожа, нос с маленькой горбинкой и губы. Мы трое были ее копиями, за тем исключением, что она была блондинкой. И я был рад, что не был похож на нашего строгого во всех чертах отца – его глаза были холодного серого цвета. Каштановые волосы буквально зачесаны на бок, брови угрюмо густились над глазами, а бледная сухая кожа говорила о любви к аристократии.– Пообедаешь сегодня с нами?Я немного замялся, и взглянул сначала на сестер, потом на маму, и сдался.– Конечно, – улыбнулся я, – Я побуду в своей комнате.Мама кивнула, показав мою любимую добрую полуулыбку.И я поднялся к себе. Здесь было все точно так же, как я оставил. Мои вещи были в картонных коробках, я даже не думал тогда о том, чтоб их разобрать, Письменный стол со столешницей из темно-зеленого мрамора был завален моими старыми тетрадями со стихами – я не забрал с собой ни одной. Среди них были старые фото друзей, которых у меня уже нет, книги беспорядочно были разбросаны по разным углам комнаты, все было немного пыльным. И только большая двуспальная кровать, застеленная свежим постельным бельем и серым покрывалом, была идеально чистой. Панорамные окна открывали вид на наш задний двор, где стояли большие качели с навесом у усыпанного листьями бассейна. Снег продолжал падать, и я упал на кровать, закинув руки за голову, и стал смотреть в потолок. Я старался собрать всю свою волю в кулак, чтоб не думать ни о чем, но я просто не мог. Похожие чувства я испытывал тогда, после того прикосновения к ее губам. Она злилась, пыталась меня избегать. Я не раз пытался поговорить с ней, но так и не смог. И в один из дней, когда я возвращался с тусовки, я пришел в ее комнату. Она крепко спала, тихо сопев, и я сел на кровать рядом с ней. Алекс спала, лежа на животе, и ее волосы упали на лицо, разметавшись по белой подушке. Я осторожно убрал их пальцами назад, открывая ее белые щеки и густые ресницы. От прикосновения она немного поморщилась, но не проснулась – это вызвало у меня улыбку. Она дышала спокойно и ровно. Я вздохнул и сел на пол рядом с кроватью.– Я не знаю, что ты со мной сделала, – прошептал я, опустив голову, и усмехнулся: – Это даже смешно. И я виноват… Но я очень по тебе скучаю, Алекс. Мне тебя не хватает.Я шептал в темноту, хоть и знал, что она не слышит. Мне просто надо было сказать это ей. Я поднялся и тихонько коснулся губами ее теплой ото сна щеки.Конечно, сейчас совсем другое. Тогда я попытался все исправить, но сейчас я уже ничего не могу исправить. В горле встал ком. Я все смотрел в потолок, где собирались все мои одинокие и больные чувства, и грохотом обрушались мне на голову воспоминаниями. Я нашел, наконец-таки, свою любовь, а потом потерял в нее всю веру. Я был для нее тогда самым лучшим, а что бы она сейчас сказала? Я не знаю. Я был разбит и раздавлен своими же поступками, и я не знал, что делать.Я встал и раскрыл окно, закурив сигарету. Я осознанно травил себя каждый день, и я все больше стал молчать. От того Джета, который так нравился Алекс, веселого, болтливого придурка, уже ничего не осталось. Ну, разве что, придурок на месте. Первые несколько месяцев после того задания я ни с кем не разговаривал, я просто не мог. И сейчас я чувствовал, что задыхаюсь.Я, наконец, дождался ужина и спустился вниз. Мама ставила на стол посуду и столовые приборы. Я тут же подскочил к ней и стал помогать – она по-доброму мне улыбнулась и кивнула. Это было моим любимым «спасибо». Мне определенно нужно было отвлечься от всего, я ведь все равно пока безработный. Мы вместе накрыли на стол мамин превосходный мясной рулет, и вскоре все были за столом.– Как твои дела в Университете? – сухо спросил отец, отпив глоток красного вина.– Нормально, – так же ответил я ему.– А подробнее? Я не могу судить о твоей успеваемости только по одному слову.– Все хорошо, – улыбнулась мама, накрыв его руку своей.Он тут же высвободил руку с бесстрастным выражением лица, и меня задел этот жест – ему досталась лучшая женщина в мире, наша мама, а он ее не ценит. Я остановил на нем взгляд, с трудом проглотив кусочек мяса.– Рулет холодный, – строго сказал отец, кинув ей короткий многозначительный взгляд.Теперь я разозлился. И поджег его рулет. Девочки вскрикнули, а отец немного подпрыгнул на стуле – класс!– Так нормально? – спросил я и встал из за стола.Это напомнило мне о том, почему я не стал жить дома. Отец всегда относится к семье так, будто мы – само собой разумеющееся, и должны делать абсолютно все, что он говорит.На самом деле от каждой семьи Хранителей должен хотя бы одни выполнять работу, и мой отец этим человеком быть не хотел, и уже с двенадцати лет отправил меня на обучение, а в четырнадцать я стал Хранителем под руководством некого Люка Рейди. Через год я стал работать с Алеком. А отец с самого того момента, как отправил меня на обучение, был свободен от всех обязанностей. У меня был выбор – я или одна из сестер. Или мама. Я не смог бы этого позволить. Отцу же было плевать. Мои сестры тоже проходили обучение, он так же отправлял их в двенадцать лет. И я понимал, что если я откажусь, в ход пойдет вся моя семья – кто угодно, только не он. Девочки не знают об этом, но и они не могут терпеть такого отношения к маме. Никто больше не захотел есть, и я ушел в свою комнату, но вскоре пришлось спуститься обратно – впервые за долгое время я слышал громкий голос мамы.– Почему ты не можешь просто принять все? – кричала она: – Почему не можешь просто быть с нами? Ты не видел сына несколько месяцев! Я не видела его счастливым уже очень давно, а ты не можешь просто порадоваться, что он дома?– Я рад, – сухо сказал он.– И что, все, что ты бы хотел у него спросить, это учеба? – выдохнула она.– Это самое важное, – не меняя тона, ответил отец.– Что тут происходит? – спросил я, зайдя в гостиную.Мама быстро вытерла слезы с лица.– Ничего, сынок, – она попыталась мне улыбнуться, скрестив руки на груди.– Твоя мать решила, что сейчас самое время для скандала, – ответил отец, сложив руки за спиной.Мамины глаза были красными от слез.На этом мое терпение лопнуло. Я вздохнул, взял маму за руку и пошел с ней наверх.– Что ты делаешь? – спросила мама, взволновано глядя, как я упаковываю часть ее вещей – в основном зимние.– Мы едем в отпуск, – просто ответил я.– Что? – удивилась, стоящая в дверях, Таша.Я обернулся и улыбнулся ей.– Куда вы хотите на Рождественские каникулы?– В Мюррен! – воскликнула подскочившая Кира.Таша удивленно посмотрела на нее, но кивнула.– Джет, но мы же… – начала было мама.– Мам, семья хочет отдохнуть, – улыбнулся я.Я пошел к себе в комнату и позвонил в частную авиакомпанию, забронировав самолет. Этот отдых опустошит мой счет, но я практически ничего не тратил. А за работу Хранителя платят очень даже неплохо. Я собрал нужные вещи, переоделся в джинсы, белую рубашку и серое пальто. Тут же вызвал такси. Все начали спускаться со своими сумками и документами.– Куда вы собрались? – сурово вопросил отец.– Моя семья едет в отпуск, – просто ответил я, пропуская девочек вперед, такси уже подъехало.Мама прошла мимо отца, даже не взглянув на него, а вот его выражение лица стало растерянным, он проводил ее взглядом до самых дверей и снова посмотрел на меня.

– Но что это значит? – взмахнул он руками, – А я?Я пожал плечами.– А ты – не моя семья.По дороге в аэропорт мне приходили смс с сообщением о попытке блокирования счета. Я усмехнулся, глядя на экран – я давно уже сменил все коды доступа. Вот так слабый и беспомощный человек, который не смог сказать нужных слов, теряя все в один момент, пытался схватиться за подлые и низкие уловки. Но это моя семья. И я никому не дам ее в обиду.

Семнадцать

«Я в тайну масок все-таки проник, -Уверен я, что мой анализ точен:Что маски равнодушья у иных –Защита от плевков и от пощечин»В. Высоцкий

Мы и обернуться не успели, как оказались в самолете, и уже летели в Швейцарию. Я забронировал номера в Отеле «Эйджер Мюррен» по совету сестер. Девочки уснули, сунув подушки под головы. Перелет обещал быть долгим, но я сел рядом с мамой и взял ее за руку.– Из-за нас твои планы немного поменялись, да? – грустно улыбнулась мама.Я покачал головой, наклонившись к ней, и взял ее руку обеими руками.– Мне это тоже нужно, – признался я.Свободной рукой мама погладила меня по щеке, и я тоже улыбнулся. Они самые теплые – мамины руки.– Расскажи мне, – попросила мама, – Расскажи, что с тобой происходит.Я покачал головой.– Я не могу.Мама вздохнула.– Это больно, я знаю.Я повернулся к окну.– Очень.Она повернула мое лицо к себе.– Только не молчи опять, – попросила она, – Мне тоже больно, сынок. И ты помогаешь мне, ты и твои сестры. И я хочу помочь.Я горько усмехнулся.– Уже поздно, мам.– Тогда что тебе терять?Я вздохнул, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Я слышал вздох мамы, думая о ее словах, она подняла ладонь, чтобы убрать, но я крепче сжал ее руку.– Ее зовут Алекс, – тихо сказал я, – Она учится в Америго, и она… Она была одноклассницей наших девочек. Она всегда была рядом, а я увидел ее только за месяц до отлета из Калифорнии. Она сбила меня на скейте, – с грустной улыбкой вспомнил я.– Это… принцесса Алексис? – тихо спросила мама.Не открывая глаз, я кивнул.– Но дело не в этом. Я сам все испортил.Мама крепче сжала мою руку, но больше ничего не сказала, а лишь положила голову мне на плечо.А я вспомнил, как впервые пришел к ней в комнату ночью.Она приняла меня не радушно, и я тогда не сильно расстроился, но, когда возвращался обратно, уже в коридоре услышал шум из ее спальни. Я чего только себе не представил – вампир, оборотень, кто? Но она была одна, когда я буквально влетел в ее комнату. Она металась и кричала во сне, я даже представить не мог, что ей сниться. Она чуть не упала с кровати, и я поймал ее и сел вместе с ней на постель, обхватив руками. Но она не проснулась. Алекс продолжала метаться, ее лицо было в слезах, она буквально рыдала во сне. Я испугался, моментально протрезвев. Никогда в жизни я не боялся так, как сейчас. Я стал звать ее, повторяя ее имя.– Алекс, проснись! – просил я, с трудом удерживая ее, – Тихо-тихо, – Алекс! Алекс, это я!Она широко раскрыла глаза, громко и судорожно дыша.– Джет, – раздался шепот.Я положил ладонь ей на щеку, она никак не могла успокоиться.– Да, это я, – Я снова обнял ее, положив подбородок на ее макушку, и стал укачивать, как ребенка, – Это только сон, слышишь? Это только сон. Все хорошо.Я был в панике, не зная, что делать, но старался не показывать этого, ей сейчас было хуже. Что ей снилось?Я вытирал слезинки с ее лица.– Все хорошо, – шепнул я, заглянув ей в глаза.Она успокаивалась, восстанавливая дыхание.– Спасибо, – ответила она на мой шепот.Я оглядел ее лицо, заплаканные глаза. Я как будто впервые увидел ее. Ровные, гладкие черты лица, мягкая кожа, синие-синие глаза, обрамленные густыми черными ресницами, и пухленькие красные губы…– Что?Я не мог оторваться, снова и снова смотря на нее. Черные волосы прилипли к влажному лицу, аромат шампуня и геля для душа был сладким, я взял прядь ее шелковых волос, проведя большим пальцем по нежной коже щеки.– Ты красивая, – признался я.Она внимательно смотрела на меня непонимающими синими глазами-сапфирами. А я снова оглядел нежное лицо. Интересно, она не будет против поцелуя? Я опять посмотрел на ее приоткрытые губы, и у меня перехватило дыхание. Я хочу ее поцеловать. Я немного наклонился к ней, но тут эти губы изогнулись в легкой улыбке.– Ты просто перепил, – прошептала Алекс.Я остановился, чувствуя, что надо мной поиздевались – я всего стакана три выпил! Но потом понял, что это не так. Она просто не поняла меня – она никогда не целовалась. Это открытие заставило меня улыбнуться, и я опустил голову. О чем ты думаешь только, Джет? Поняв всю ее красоту, я думал, что она все-таки уже встречалась с кем-то, но нет. Я с улыбкой взглянул на нее – маленькая.– Наверное, ты права, – соврал я. Я встал с кровати, жалея, что так и не коснулся ее губ, – Мне пора идти. А ты постарайся заснуть без происшествий, хорошо?Она залезла под одеяло, и я поцеловал ее в лоб. Ее губы…– Хорошо, спасибо. Спокойной ночи.Я улыбался своим мыслям, и перед тем, как уйти, произнес:– Сладких снов, мелкая.

Я вспоминал каждый миг уже не с улыбкой, а с болью. Этого никогда не повторить, прошлого я тоже изменить не смогу. И мне жить с этим. Оставшуюся час полета я проспал, и проснулся, когда мы были уже в аэропорту. Забрав багаж, мы сразу сели в такси и поехали на горнолыжную базу. Когда машина остановилась, я вышел, оглядывая прекрасные виды снежных гор. Наши вещи забрали и понесли в забронированные номера, а я глубоко вдохнул морозный воздух. На моих губах появилась улыбка. Я, мама и сестры вместе пошли в отель, непринужденно болтая, Кира сказала, что, если я буду бесить ее, она убьет меня и закопает на горнолыжной трассе. Я засмеялся, посмотрев на нее, и снова повернул голову вперед.И тут я увидел ее.Она стояла рядом с подругами из Америго, о чем-то смеясь. Но теперь она выглядела иначе. На ней были синие облегающие рваные джинсы, белый свитшот с мелким рисунком, сверху накинута распахнутая парка красного цвета с кислотно-зеленым искусственным мехом, на ногах белые кроссовки. Ее волосы были уложены в идеальные волны, которые развевал ветер, легкий макияж выделял красивые синие глаза, на пухлых губах фиолетовая матовая помада. Она была намного увереннее в себе, чем раньше. Взрослее, что ли.Я замер, сердце бешено заколотилось, и я стал медленно разворачиваться, первым порывом было ее обнять, а вторым бежать прочь.«Только бы не заметила! – молился я, – Только бы не заметила, Только бы не…»– Дже-ет! – раздался ее звонкий голос, и я развернулся.Она шла ко мне стремительными уверенными шагами, и остановилась в шаге от меня, внимательно и серьезно глядя на меня сапфировыми глазами, по которым я так скучал.Я попытался изобразить улыбку.– Привет? – от неуверенности это прозвучало скорее, как вопрос.И тут же словил хлесткую пощечину. Ладно, заслужил.– «Привет»?! Ты серьезно?! После того, что ты сделал, все, что ты можешь сказать мне, это «привет»?!– Алекс, я…– Заткнись! – велела она, – Ты последний придурок, Джет! Я поверила тебе, а ты бросил меня одну, когда был нужен! Ты даже не друг. Ты предатель. Ненавижу тебя!Не дав сказать мне ни слова, она развернулась и ушла.– Сынок? – раздался голос мамы.– Это она, мам, – выдохнул я с улыбкой.Она ушла, а я остался стоять там и смотреть ей вслед, мое пальто колыхал ветер, который я, наконец, чувствовал всем своим телом. Я как будто снова ожил. Она только что накричала на меня, сказала, что ненавидит и влепила пощечину, жар которой я чувствовал до сих пор. А я стоял и улыбался, как придурок.

Восемнадцать

«Что бы ты ни дал женщине,она это преумножит. Если ты дашь ей семя –она родит ребенка. Если дал квартиру –сделает уютный дом. Если продукты –приготовит ужин.Женщина все преумножает и развивает.И, если ты сделал ей какую-нибудь гадость –жди тонну дерьма обратно»

Я заселил маму и сестер в большой семейный номер с тремя спальнями. Сам пришел в свой номер,

состоящий из гостиной, спальни, ванной и балкона. Мысли лихорадочно проносились в голове. Она здесь! Как такое возможно? Не важно. Важно то, что у меня появился второй шанс, шанс, чтобы все исправить. Но как мне все объяснить ей? Я понимал, что она не поверит мне. Я бы тоже после такого не поверил. Но я должен был с ней поговорить! Волнение накрыло меня. Несколько часов назад я был уверен, что никогда ее не увижу. Но она здесь. Я вышел из номера, чтоб узнать у администратора, в каком номере разместилась Алексис Дели, но мне не пришлось. Я чуть не рассмеялся – она стояла, открывая двери соседнего номера.– Алекс! – позвал я, подбегая к ней.Она сначала удивилась, но потом устало вздохнула.– Что тебе нужно, Стилл?Я вошел в номер, вслед за ней. Он был очень похож на мой. Но мой номер был в серо-черных тонах, а ее – яркий, сине-фиолетовый, с точно такой же планировкой.– Я хочу поговорить, – сказал я.– А я не хочу, – вздохнула она.Я хотел взять ее за руку, как раньше, но она отряпнула, будто ее ударили током.– Хотя бы просто выслушай! – просил я, – Пожалуйста.Она вздохнула, разбирая свою сумку.– Я слушаю.– Алекс, я… я идиот, прости меня.– И это все? – усмехнулась она.– Я не знаю, как все объяснить, – признался я.Алекс повернулась ко мне.– Джет, не надо, пожалуйста! Ты больше двух лет делал вид, что меня не существует, и я смирилась с этим. Ты исчез из моей жизни так, будто тебя и не было никогда. Ты узнал о моем существовании только тогда, когда я сбила тебя, хотя я всегда была рядом. Тебе плевать на меня. Теперь и мне плевать, наши чувства наконец-то взаимны, – она развела руками, – Зачем что-то менять?Я занервничал.– Алекс, я не понимаю…Она вздохнула.– Извини, но мне лень объяснять тебе смысл моих слов. Тебе больше сказать нечего, а я сказала все, что хотела.Я ее совсем не узнавал – слишком равнодушная, слишком жестокая.– Да что с тобой? – вопросил я.– Ты удивляешься? Чему? – хохотнула она, – Тому, что я не кидаюсь к тебе с улыбкой, как раньше? Или что не позволяю больше себя касаться? Ты просто сволочь, Джет. Ты оставил меня одну.– У меня не было выбора!Она скрестила руки на груди.– Какого выбора? Расскажи, – я молчал, и она усмехнулась: – Зато я знаю – очередные девки, без которых ты просто жить не можешь!– Это не так!– А как? Ты думаешь, я не знаю? Не надо мне врать, ладно? Я говорила с Ташей, ты не умеешь по-другому, Джет!И кто ее за язык тянул?!– Что ты хочешь сказать? – возмутился я.– То, что ты трус! – она ткнула меня пальцем в грудь, – Ты жалкий трус, Джет Стилл!– Не смей называть меня трусом, – сквозь зубы процедил я.Она взмахнула руками.– А то что? Снова сбежишь?– Я и не знал, что ты станешь такой стервой, – разозлился я, мне хотелось сделать ей больно, – И сколько их у тебя было?– Что?.. – выдохнула она.– Сколько? Парней, что поимели и бросили тебя, как я это делал с другими?– Замолчи, – она скрежетнула зубами.– Почему ты не хочешь ответить? – усмехнулся я, – Ты, поэтому и злишься теперь, ведь так?! Так сколько?Она глубоко дышала через нос, смотрела на меня большими глазами, полными болью, и сморгнула слезу.– Мне хватило тебя, чтоб стать такой, – тихо ответила она.Я замер.Она быстро вытерла слезы, и я увидел ее. Ту самую Алекс. Она пряталась за маской равнодушия, а эта стервозность была лишь ее единственной защитой. Но сейчас я видел ее настоящую.– Алекс, я…– Убирайся, – отвернулась она.– Алекс!..Она ничего не ответила, и я вышел из ее номера. Я видел, как ей больно, а она лишь хотела защитить себя. Я чувствовал себя настоящей мразью, испытывал к себе такое отвращение, что мне хотелось сдохнуть. Я пошел в бар, который находился в подвале отеля. Ненавидя самого себя, я стал пить виски один стакан за другим. Я напился в говно, и уже практически не соображал, где я и что здесь делаю. Она не простит меня – ни за прошлое, ни за то, что я наговорил ей сейчас. Мне было все равно, как на меня сейчас смотрели люди. Я нажрался и почти уснул за своим столиком, когда услышал ее смех.Я еле поднял голову, мир поплыл, и меня затошнило, но я сдержался и постарался сфокусироваться. Она стояла у барной стойки с каким-то парнем, явно старше ее, и он обнял ее за плечо. Раздраженный и злой от ревности я поднялся и, шатаясь и виляя, пошел в их сторону. Я схватил парня за плечо и дернул на себя. Он обернулся.– Уб-ери от нее р-руки! – промямлил я и размахнулся, чтоб ударить его.Только я был пьян, а он – нет. Он легко увернулся и врезал мне так, что я отлетел на столики и, кажется, рассек себе бровь.– Стой-стой, пожалуйста! – раздался голос Алекс, – Не надо, я напишу позже.– Ладно, – ответил голос мужика.Что за черт?! Я попытался подняться, но мне стало хреново, и я чуть не упал снова. Алекс поймала меня, помогла встать подхватила меня под плечо.– Идиот! – сердилась она, – Вот куда ты лезешь?Я старался помогать ей, передвигая ногами.– У т-тебя друг-гой, – икал я.– Это мой старший брат, придурок! – выпалила я, – Принц Люк!Я понял, почему он кажется мне знакомым, Люк Рейди, с которым я работал. Принц, отрекшийся от престола.– П-рости меня, – проговорил я.Она ничего не сказала, засовывая меня в лифт. Дотащив меня до моей двери, она прислонила меня к стене и стала искать ключ. Я скатился по стене и чуть не упал, она поймала меня и снова прижала к стенке.– Стой ровно, алкаш! – ворчала она, наконец отыскав ключи от номера.Она открыла двери, затащила меня в номер и положила на кровать. Раздела меня и накрыла одеялом. Она очень злилась, но все же помогла мне.– Алекс, – выдохнул я.– Что еще? – сдвинула она брови.– Мне не хорошо, – выдавил я.Она шумно вздохнула, подняла меня и потащила в ванную, к унитазу. Меня вырвало, а она стояла возле двери и смотрела. Как же было стыдно. Алекс помогла мне умыться, я прополоскал рот, и она потащила меня обратно в кровать.– Все, спи, – буркнула она.Она пошла к двери.– Алекс? – позвал я, и она повернула голову, – Спасибо.Я лишь успел увидеть слабую мягкую улыбку.– Спи, Джет.Она ушла, а я уснул, чувствуя, как плывет весь мир.

Девятнадцать

«Все через жопу.Зато от сердца»М. Фрай

Следующим утром я проснулся с дикой головной болью. Не удивительно – столько выпить. Но она начала болеть сильнее, когда я вспомнил, что творил вчера. Оказывается, на трезвую голову мне было еще более стыдно, чем вчера. Я сел в кровати, на тумбочке стояла бутылка минеральной воды и две таблетки аспирина. Рядом лежала записка.

«Выпей таблетки – голова пройдет.И избавь меня от головной боли,пожалуйста – перестань пить.Алекс»

Я улыбнулся, тронутый ее заботой. Только эти ничего не меняет, она меня ненавидит. Мне нужно было прийти в себя и собраться с мыслями, попробовать жить, как прежде, и я принял контрастный душ, чтобы проснуться окончательно. Все-таки, я Джет Стилл, черт возьми, и я в лучшем отеле горнолыжной базы Мюррена. Когда я вчера увидел ее, я снова ожил, и надо сохранить это чувство. Я взял в прокате лыжный костюм и сноуборд, пора идти покорять лучшие трассы.Я не забыл, каково это. Встречный ветер на спусках колол щеки, волна адреналина прилила в кровь, снег летел в лицо, я рассекал его доской. Ведь я же жил без нее прежде, смогу и сейчас. Я спустился, и с удивлением увидел знакомую из Аризоны, мы жили там до переезда в Айдахо. Кейтлин Фрос – одна из моих бывших девушек, стояла в лыжном оранжевом костюме, сняв шлем. Высокая девушка с приятным лицом и короткими белыми волосами искала что-то в своем телефоне, сдвинув тонкие брови. Я подошел к ней с ослепительной улыбкой.– Боже, – просиял я, – Кого я вижу?Она рассмеялась.– Привет, Джет, – она наклонила голову на бок, улыбаясь мне, – Не ожидала тебя встретить.Я усмехнулся.– Я тоже, – я подошел ближе и обнял ее за талию.Девушка закинула руки мне на шею, и я поцеловал ее. Все-таки, природное обаяние Джета Стилла все еще работает.– Ты неотразим, – улыбнулась Кейти.Я засмеялся.– О, спасибо. Не хочешь сходить в бар?Она сделала опечаленное лицо.– Прости, не могу, – девушка отпустила меня и взяла свои лыжи, воткнутые в снег, – Меня парень ждет.– Ну, о’кей, – пожал плечами я.Она ушла, а я был немного ошарашен. «Парень»? Серьезно? А какого хрена, я спрашиваю, ты сейчас со мной целовалась? Я не стал особо расстраиваться, это было в порядке вещей. Ладно. Зато я поднабрался новой порцией уверенности в себе. Я поднялся наверх, и увидел там другую девушку. Она была в шлеме и ярко-голубой куртке, на глазах защитные очки, и привлекла мое внимание. Она пыталась скатиться с горки на трассе для начинающих. Я поставил свой борд, воткнув в снег, и уперся в него руками, положив на них голову. Я с улыбкой наблюдал за ее попытками снова и снова, иногда тихо смеясь. Но потом решил подойти.– Девушка, – улыбнулся я и позвал ее, она обернулась, плюхнувшись задницей на снег, – Вам помочь?Она вздохнула, задержала на мне взгляд и сняла шлем. Да ну на фиг! Это же издевательство! Из под шлема выпала копна волнистых черно-белых волос.– Да как так-то? – психанул я.Алекс рассмеялась.– И тебе доброе утро, – она попыталась подняться, и я подошел и подал ей руку. Она хохотнула: – Что, не передумал помогать?Я закатил глаза.– Поднимайся.– А как же твоя девушка?Видимо, она видела мой поцелуй с Кейти.– Это не девушка, – пожал я плечами, просто старая знакомая.Она усмехнулась и взяла мою руку и встала.– Я думала, что ты еще в отеле, умираешь с похмелья, – издевалась она.– Нет, – я скрестил руки на груди, – Я в норме. Почему ты катаешься так, будто никогда на скейте не стояла? Я видел твои видео в Tik-Tok!Она подняла брови.– Ты их видел?– Да! Но сейчас не об этом, – да, я немного следил за ней, и она просто отлично научилась ездить на скейтборде, но я совсем не хотел об этом говорить: – Ты же уже все умеешь!Она указала обеими руками на доску.– Потому что это – не скейтборд!Я покачал головой.– Это практически одно и то же, но…– Как видишь – нет, – перебила она, скрестив руки на груди.Я выгнул одну бровь, с большим желанием толкнуть ее в снег. Однако вместо этого я толкнул ее вниз, и она покатилась, выпучив глаза и выставив руки в стороны, старалась удержать равновесие.– Джет, ты придурок! – выругалась она, а я засмеялся и побежал за ней, она взвизгнула и чуть не упала, а я поймал ее руки, – Ты идиот!Я снова засмеялся, придерживая ее, и продолжал катить по склону.– Успокойся ты, переноси вес не так как на скейте, а по центру доски – потом назад и вперед!– Иди ты, знаешь куда, со своими советами!Я снова засмеялся.– Не за что, принцесса.Она немного испуганно смотрела то на меня, то вперед.– Я тебя убью! – злилась она.– Я ведь могу и отпустить, – пожал я плечами.– Не вздумай!Но я все же отпустил, она вскрикнула, но поехала вперед, размахивая руками, и я снова засмеялся, побежав за ней. Она плюхнулась в снег, и раскинула руки на сугробе, глядя в небо. Я подошел к ней, она пыталась отдышаться.– Вставай, – я подал ей руку.Она села и приняла ее, но вместо того, чтоб подняться, она резко дернула меня, и я тоже упал на сугроб лицом в снег. Я засмеялся, а она принялась меня колотить, навалившись сверху.– Ты придурок! Просто придурок! – ворчала она на меня, – Вот как можно так постоянно косячить?! Идиот! Идиот!Я приподнялся и снова сбросил ее на снег, черные волосы разметались по сугробу, она тяжело дышала. Я улыбнулся и немного навис над ней., склонив голову на бок.– Не «придурок, который постоянно косячит», а «незаурядная личность в творческих поисках», ясно?Она раздраженно прорычала, оттолкнув меня, и села на снегу, снимая сноуборд. Алекс встала, взяв доску в руки.– Ненавижу тебя, – буркнула она и пошла в сторону отеля.Я хохотнул, подтянув колени, и положил на них локти, смотря ей вслед. Я просто не мог не улыбаться – пусть она еще хоть тысячу раз скажет мне, что ненавидит меня, я могу слышать ее голос, могу видеть ее раздраженное лицо и в редких случаях улыбку. Ее надутые пухлые губы и недовольные синие глаза. Мне этого было достаточно. Все почти так же, как было в Америго в самом начале нашего знакомства, и, даже если оно теперь так и будет всегда, я был на это согласен. Лишь бы снова видеть ее. Да, она стала другой. И я тоже. Но она все равно Алекс. И я все еще Джет Стилл, поэтому вечером я пошел в бар, но в этот не чтоб напиться, а чтоб с кем-нибудь познакомиться. И мне повезло – у барной стойки стояла высокая девушка, блондинка с длинными ногами в юбке-карандаш до колен, которая приятно обтягивала ее красивые формы. Она повернула голову, тряхнув прямыми волосами до середины спины, и ее кукольное лицо было довольно красивым. Я подошел к ней.Мне все удалось. Все по классической схеме – коктейли, уверенные комплименты и прикосновения и постель. Я привел ее в свой номер, от которого восторженная Пэйч пришла в восторг. Даже скучно как-то. Но я был доволен, оторвавшись по полной программе.Через пару часов девушка с довольной улыбкой вышла из моего номера. Я немного полежал, довольный собой, закинув руки за голову, а потом решил сходить поесть, и, одевшись, вышел из комнат. Закрывая дверь, я увидел Алекс, шагающую в мою сторону. Я улыбнулся и хотел поздороваться, но она прошла мимо меня с каменным лицом, не произнеся ни слова. Ее глаза были красными.

Двадцать

«Иногда нам не хватает некоторыхлюдей гораздо больше, чем еды и воды.И этот голод, сука, самый сильный»

После этого я не видел ее несколько дней, и эти дни я проводил с Пэйч. Ну, как сказать проводил – она не умеет кататься ни на лыжах, ни на сноуборде. На мой вопрос – зачем она здесь, она ответила – ради отдыха, купания в бассейне и спа. Мы ходили с ней в бар, но она все время трещала с подружками по телефону, и практически все время, за исключением времени в спальне, мне было ужасно скучно. Тут я вспомнил о своей работе, и решил проверить базу данных Хранителей. Слава богу, Алек не заблокировал мой код доступа, и я мог взять свободное задание поблизости. И к моей удаче, я нашел свободный заказ здесь, в Мюррене. В лесах Шприссевальд пропадали люди, их находили в разных частях леса и в горах полностью обескровленными. Ясное дело, что это вампиры, и, судя по количеству пропадавших в разные периоды времени, их было, как минимум двое или трое. Надо было хорошо подготовиться и выходить уже сейчас, и я забронировал заказ – безвозмездно работать тоже не хотелось. Я собрал все необходимое – два серебряных ножа (один метательный, другой – армейский с рёберным верхом), обычный пистолет на всякий случай и всю свою силу. Все остальное было просто бесполезно. Святую воду, чеснок и серебряные пули – это сказки, придуманные для людей, чтобы их хоть как-то успокоить. Я еще раз просмотрел карты и загрузил их в телефон. И сделав нужные расчеты, я вычислил практически точное расположение их логова, недалеко от Глючальпа. Я быстро оделся, вооружился и покинул деревню на машине, взятой напрокат. Солнце еще светило, когда я добрался до леса, отсюда надо было идти пешком, и ноги немного подмерзали. Я лишь тешил себя мыслью, что согрею их в драке. Алек был прав – я больше двух лет практически жил этим, жил убийством и инстинктами. И сейчас надо было их включить. Притаившись, я начал вслушиваться и наблюдать, и заметил среди столетних елей небольшую сторожку. Она представляла собой маленький деревянный домик, на окнах были плотно задернуты шторы, но слышались голоса.Внезапно я услышал шаги, под которыми тихо хрустел снег. И я подумал о людях, которые часто помогали вампирам в надежде, что их тоже обрекут на вечную жизнь, а не съедят, когда будет мало туристов на ужин. Я разозлился. Люди не ценят то, что есть, не ценят жизнь, которой живут, каждый день надеясь на большее, забывая про сегодня. Я достал пистолет и пошел на еле слышный шум. Кто-то таился за деревом, и я направил пистолет прямо к его виску.– Твою мать! – вырвалось у меня.Там стоял Крис! Крис! Как он тут оказался?– Что ты тут делаешь? – вопросил я.– Он с нами.Я обернулся на голос. Из за деревьев вышли Джек и Алекс.– Вы с ума сошли? – выпалил я парням, – Вы зачем ее сюда привели?!Алекс убрала пистолет за пояс.– Это я их сюда привела.Я указал пальцем на нее.– Я не с тобой говорю! – мой взгляд снова метнулся к ребятам, – Вы же знаете, ни один чистокровный не должен приближаться к этим тварям! Тем более – она!Крис закатил глаза.– Да заткнись ты уже, – буркнул он, – Мы сами все это прекрасно знаем.– Тогда почему она здесь?! Вы понимаете, что будет с вами, если с ней что-то случиться?– Да, – ответил Джек.Тут Алекс толкнула меня ладонью в грудь.– Слушай, отвали, ясно? Это мое решение! И мы все это время прекрасно справлялись и без тебя! И сейчас справимся.Я схватил ее за плечо и сжал.– Нет, это ты послушай! Вы сейчас же свалите отсюда туда, откуда пришли. Это мое задание, если ты или они, – я кивнул головой на парней, – Вмешаетесь, я тут же сдам вас Совету, и я посмотрю, что скажет королева Рея о своей драгоценной принцессе, нарушающий наши главные законы.– Тогда ты не оставляешь мне выбора, – ответила она.Алекс схватила мою руку, вывернула ее и оттолкнула меня. Я очень удивился ее силе. Видимо, я очень многое пропустил, и очень многое еще о ней не знаю. Только и я не стоял на месте. Я встал, подбежав к ней и хотел просто обхватить ее, обезвредить, но она быстро обхватила меня ладонью за шею, сдавила так, что я не мог дышать, развернулась и перекинула меня через себя, шмякнув всем моим туловищем о тропу. Последнее, что я помню, это ее кулак, летящий мне прямо в лицо. Она вырубила меня. Она вырубила меня! Я был в откровенном шоке. Нет, даже не так – я откровенно охренел от того, насколько сильной и уверенной она стала. Приходя в себя, я успел заметить, что уже стемнело, а у дверей сторожки стояли Крис и Джек, Алекс стояла на снегу у крыльца. Я хотел остановить ее, вставая с сугроба, но было поздно – двери распахнулись. Вампиры двигались быстро, молниеносно. И я ошибся, их было не двое и не трое, а пятеро. Эта ошибка стоила бы мне жизни, но парни были здесь. Хорошо. Не хорошо, что с ними Алекс. Однако именно она приняла первого на себя, запрыгнула ему на шею ногами, развернула его и бросила на дорожку у домика, упала вместе с ним и с силой ударила ногой по лицу, после чего воткнула серебряный нож ему в сердце. Я тоже не отставал, схватил летящего на меня кровососа за горло и уронил на снег, всадив в него нож, Крис и Джек тоже взяли себе по одному, и я немного помог – бросил в одного из них метательный нож, и они вдвоем быстро заделались со вторым вампиром. Я расслабился, совсем забыв о пятом из них, который обрушился на меня сверху, повалив в сугроб. Он сел мне на живот, взяв за волосы, и отодвинул голову, открывая шею.– Из тебя получится хороший вампир, – прошипел он.Его клыки сверкнули. Нет, только не это – хуже этого просто ничего быть не может, и точно знал, что уж лучше предпочту смерть, чем стать одним из них. Тут мощный удар двумя ногами сбил его с меня, и я быстро поднялся.– Мерзкая сука! – взревел кровосос.Алекс раскатилась по снегу, подпрыгнула и села ему на шею, схватив обеими руками за голову. Только зачем? Свернуть ему шею все равно не получиться. Но я понял, зачем, когда она попросту подожгла его голову. Она спрыгнула, а тварь упала, крича в истерике, но вскоре от него осталась только горстка пепла. Она не смотрела, как он догорает, она стояла спиной к огню и смотрела мне прямо в глаза. Честно сказать, я был ею восхищен. Это было поистине круто. Но это не отменяло того факта, что она и два этих придурка нарушали законы Хранителей.Только я хотел ей это сказать, как она заговорила:– Если ты об этом хоть кому-нибудь заикнешься, – предупредила она абсолютно серьезно, – Я убью тебя.Я вздрогнул. Я понял по ее глазам, что это так и есть, она сделает это, даже не моргнув глазом. Ее тон, ее уверенность, ее сила – я чувствовал это в каждом ее слове, в каждом движении. Она стала совсем другой. Я знал, что она изменилась, но даже и не думал, что настолько. Передо мной стояла не та скромная, тихая девочка, которая смеялась над моими глупыми шутками. Передо мной стояла смелая, крутая и безжалостная убийца тварей нашего мира, принцесса и наследница трона.– Спасибо, – только лишь сказал я.Я не забыл о том, что меня только что чуть не обратили в одного из этих кровососов, и это было самым страшным, что я только мог себе представить. И я действительно испугался.Она подошла и подала мне руку. Я встал.– Надо осмотреть их логово, – сказала она.– Алекс, – позвал ее Джек, подходя к ней: – Нам с Крисом надо вернуться, Люк будет искать нас, – она кивнула, и он коротко обнял ее и поцеловал в лоб, – Осторожней.– Хорошо, до скорого.Парни ушли, а Алекс зашла в сторожку, зажгла свет и стала осматривать их вещи, заметки на тетрадных листах и кнопочные телефоны, собирая все это в сумку. Я зашел следом за ней, чувствуя укол ревности.Я закрыл за собой дверь и прислонился к ней спиной.– Вы встречаетесь? – спросил я ее.Она продолжала осматривать записки – видимо, от людей.– Он мой лучший друг, – ответила она, не поднимая глаз.Видимо, именно он поддержал ее, когда я уехал.– Алекс, то, что ты тогда сказала… – начал я, подбирая слова, – Мне не плевать.– Хм-м, – со смехом вырвалось у нее.– Перестань! Я серьезно.Она вздохнула.– Да-а, Джет, ты сама серьезность.– Алекс, хватит, – попросил я. Она молчала, и я решил задать ей личный вопрос: – Ты… с кем-нибудь встречаешься?– Тебе-то что? У тебя с твоей девушкой же все прекрасно, насколько я знаю, – она бросила короткий равнодушный взгляд поверх одного из блокнотов.Я улыбнулся.– Да, все отлично, – соврал я, – Просто хотел больше узнать о тебе, вот и все.Алекс отложила блокнот и посмотрела на меня, улыбнувшись и выгнув бровь – мне всегда нравилось, как она это делает.– И что, – усмехнулась она, – Она тебе, и правда, нравиться?– Конечно! – ответил я улыбкой.Она снисходительно вздохнула.– Ты же меняешь своих девушек чуть ли не каждую неделю.Я наплевательски пожал плечами.– Они все мне нравятся.Она скрестила руки на груди.– Не смеши меня, Джет. Ты и понятия не имеешь, что это такое, когда тебе кто-то действительно нравиться.Я разозлился.– А кто имеет? – усмехнулся я, – Ты, что ли?Она опустила руки вдоль тела.– Имею представление, – ответила она.Я решил сделать предположение:– Да ну?! – усмехнулся я, – Ты ведь ни с кем не встречалась, – она молчала, и я понял, что прав, – Какое ты можешь иметь об этом представление?– Если ты спишь со всеми подряд, это совсем не значит, что ты стал в этом экспертом! – зло ответила она, – Ты лишь само утверждаешься за счет других, даже не думая о том, что они чувствуют!– Да о чем ты? – хохотнул я.– О, я не раз видела тебя с другими, – горько усмехнулась она, – И знаешь, ты ничего не чувствуешь. Ты делаешь это просто так, желая доказать самому себе, что ты не пустышка!Я взбесился.– Нет, Алекс, я пытаюсь сказать тебе, что ты не имеешь ни малейшего представления об отношениях, но нет же! Именно ты пытаешься учить меня! Я не знаю ничего о чувствах? Так просвети меня! – всплеснул я руками, – Ах, да. Ты же понятия не имеешь, как обращаться с чужим сердцем!Я не знаю, задел я ее, или нет, но на ее лице читалась только жалость. Что? Она меня жалеет? Какой бред! Я снова хотел накричать на нее, но она заговорила, наклонив голову на бок:– А сколько сердец поломал ты, жалея свое одно?Потом она неожиданно быстро подошла ко мне, с силой прижав к стене, приподнялась, взяла за ворот куртки и поцеловала.Я был в шоке, широко раскрыв глаза, и растерялся. Но всего на мгновение. Я взял ее одной рукой за талию, другую положил на ее шею, и ответил на ее поцелуй. Мой мир буквально перевернулся, я чувствовал, как колотиться сердце, готовое выскочить из груди, как плывет все перед глазами даже без алкоголя, как дрожат мои руки от волнения и желания. Это было самым потрясающим, что я чувствовал в жизни – ее губы. Такие сладкие, нежные и уверенные. Ее дыхание, которое стало таким же тяжелым, как мое, ее руки, лежащие на моей груди. Это все свело меня с ума в одно мгновение. Я запустил пальцы в ее мягкие волосы, сильнее прижимая ее к себе другой рукой, держа за талию, где водолазка немного задралась, и от тепла ее тела под моими пальцами, от ее нежной кожи меня пробивало током. Каждое ее прикосновение заставляло меня содрогаться. Боже, сколько всего было в этом поцелуе – сила, злость, боль, отчаяние, ненависть, любовь и нежность… Я готов был вот так стоять здесь вечность, касаясь ее тела, целовать ее.Но все хорошее когда-нибудь кончается. Она отпустила меня, но я поймал ее лицо в ладони, снова прильнув к ее губам, уже мягче, я не хотел, чтоб это кончалось. Я в последний раз коснулся ее мягких, чувственных губ, прижимаясь к ее лбу. Я не мог ничего сказать – сердце колотилось так бешено, дышать было трудно.– Вот так бывает, – тяжело дыша, проговорила она, – Когда тебе кто-то действительно нравится, – она отпустила меня и сделала шаг назад, а потом грустно улыбнулась и добавила: – Только я ведь понятия не имею, что это значит.Она отошла и открыла дверь.– Алекс, я… – я хотел снова броситься к ней, я не хотел отпускать ее.Она подняла руку.– Не надо, – она вздохнула: – Задание было твоим, их вещи тоже тебе отдавать. Мне пора.Она ушла. Она снова ушла, а я так и не смог ничего ей сказать. Я признавал, что оказался не прав – я и в самом деле не знал, что это значит на самом деле. Ни одна девушка не могла заставить меня чувствовать то, что я испытал сейчас. Это настолько не поддавалось объяснению, что даже пугало.Только я снова все испортил. Мужская гордость и желание любым способом доказать свою правоту каждый брали верх надо мной, а в итоге я ранил самого дорогого для меня человека. Я понимал, за что она меня ненавидит. Я бросил ее одну, и она была разбита, как и я. Но в отличие от меня она смогла собрать себя по частям, она смогла снова встать и жить дальше, радоваться жизни и доверять другим. Я могу представить, какого ей было, насколько больно я ей сделал, и как трудно ей было тогда, как страшно было снова верить. Но прошло время, и она снова была по-своему счастлива. Но я снова встал на ее дороге, снова влез в ее жизнь, только уже не перевернул ее, как раньше. Теперь это была не маленькая странная девочка, это была девушка, у которой была своя вселенная внутри.