Хранительница царских тайн
Шрифт:
– Прошу вас, продолжайте.
– В середине двадцатых Стеллецкий уехал из столицы в очередную экспедицию, а когда возвратился в Москву, узнал, что его квартира в Хамовниках реквизирована, архив и все материалы по истории библиотеки Ивана Грозного вывезены в неизвестном направлении. Он обращается в уголовный розыск. Но – тщетно. Тогда ученый отправился к князю Щербатову… – Полина запнулась и поправилась: – К бывшему князю, который в то время служил директором Исторического музея и задолго до Стеллецкого проводил раскопки в Кремле. Щербатов сообщил, что
– Впечатление такое, будто кто-то целенаправленно этим занимался. Я имею в виду, изъятием документов о библиотеке, – сказал Дуло.
– У Стеллецкого появились подобные опасения. Какое-то время он работает библиотекарем в Историческом музее, потом водит по Москве туристов, читает лекции. – Полина улыбнулась. – Знаете, ученые коллеги обвиняли Игнатия Яковлевича в том, что его выступления имеют скандально-сенсационный характер.
– Почему?
– Он рассказывал о таинственных подземельях, о прикованных там скелетах, о иезуитских тайниках… Ну, вот и все! – Свирская отставила аптечку в сторону.
– Что ж тут сенсационного? Прошлой ночью вы то же самое видели своими глазами. – Сергей Дуло надел свитер и закурил. – Что было потом?
– В начале тридцатых он пишет Сталину письмо с просьбой разрешить раскопки на территории Кремля. Тогда даже за одну такую мысль можно было загреметь в Соловки.
– Или быть расстрелянным, – сказал Дуло. – Безумец.
– Но он получил разрешение копать под Кремлем… – Полина замолчала, удивленно взглянув на Дуло. – Что с вами?
Сергей Дуло зачарованно смотрел ей в лицо. Спохватившись, он покраснел и торопливо стряхнул столбик пепла.
– Действительно, интересно. Что-нибудь нашел?
– Ему не хватило времени. Раскопки проходили в труднейших условиях. Рабочих – мало, техники – никакой. Через несколько месяцев застрелили Кирова, и работы свернули. С тех пор на территории Кремля больше не искали библиотеку Ивана Грозного. Однако Стеллецкий не оставлял поисков. Рылся в библиотеках и архивах монастырей, обследовал подземные сооружения. При этом все записывал в дневники. Знаете, Игнатий Яковлевич был романтиком. Мечтал о том, что когда-нибудь подземный Кремль станет музеем.
– Блажен, кто верует…
– Он верил. Хотя, должна вам сказать, есть множество предположений о месте нахождения знаменитой библиотеки. Некоторые ученые люди считают, что она спрятана в Коломенском или в подземельях Александровской слободы.
– Но как библиотека могла попасть в Александров?
– А вот как… Однажды царь Иван с семьей отправился на богомолье, но зачем-то прихватил с собой обоз, груженный тяжелыми сундуками, в которых была государственная казна и все самое ценное. Прибыв через Троицкий монастырь в Александровскую слободу, он высылает в Москву грамоту, смысл которой сводился к тому, что он покидает царство по причине предательства бояр и священников. Сами понимаете, уезжая из столицы, государь не мог не забрать библиотеку.
– Возвратился?
– Кто?
– Царь.
– Куда
– И был результат?
– Да. Под слободой выявлены обширные каменные лабиринты, в которых может находиться тайник.
– Тогда почему Стеллецкий искал в Кремле?
– Не знаю.
– Как он закончил? – спросил Дуло.
– Игнатий Яковлевич все время опасался за свои архивы. Многие дневники писал с непонятными сокращениями. По-видимому, на то у него были серьезные причины. Во время войны он вместе с женой остался в Москве, отказался эвакуироваться. Вы не поверите! – Полина оживилась. – Я читала, что летом сорок второго года Стеллецкому выделили участок под огород. И где бы вы думали? На Шелепихе! Может быть, на том самом месте, где теперь стоит мой дом. Слишком много совпадений, а значит, ищите подтекст во всем, даже в том, что сегодня я нашла книгу Стеллецкого и мы говорим о нем. И потом эта история с убийствами и фреской на потолке в доме Бекешева… Все складывается, как мозаика из маленьких частей. И все предопределено.
– Опять вы за свое, – Сергей Дуло сердито откинулся на подушку. – Идите спать.
Несколько мгновений Полина молчала, потом тихо проговорила:
– Когда со Стеллецким случился инсульт, он забыл все языки, кроме арабского. И все время повторял одно слово – «мойра».
– Что это значит?
– В переводе с арабского – судьба. В сорок девятом году он умер и был похоронен на Ваганьковском кладбище.
– Совсем близко от Шелепихи…
– Видите! Ничего случайного. – Полина встала, взяла аптечку и книгу.
– Где теперь находится его архив? – спросил Дуло.
– Часть документов жена Стеллецкого передала в Центральный архив литературы и искусства. До сих пор не найден третий том его рукописи истории библиотеки Ивана Грозного и некоторые дневниковые записи. Ходят слухи, что эти документы попали в частные руки. – Она встала и направилась к выходу.
– Ясно. – Сергей Дуло выключил свет. – А теперь – спать.
Глава 37
Охота на крабов
Ровно в пять часов вечера Марина, Вероника и ее муж направились на джипе Халида в сторону Индийского океана. Сеня со своей подругой и еще несколько человек из отеля «Корал Бич» выехали следом на микроавтобусе.
Халид, толстый пятидесятилетний араб, был родом из Египта и отличался от местных «локалов» только тем, что никогда не носил на голове белоснежный платок со скрученной черной веревкой. Этот головной убор был привилегией мужчин, рожденных в Арабских Эмиратах.
По дороге они беседовали о нравах и обычаях местных жителей. Женщин интересовал вопрос многоженства.