Хранительница снов

Алверио Левалк

– Я не знаю можно ли во сне дарить подарки, но я сегодня купил один золотой браслет… - Отвлекая меня от моих слегка бредовых раздумий, подал голос итальянец.
– Думаю, он бы тебе понравился.
– Задумчиво проговорил Скайрини, крепче обнимая меня. Тепло, хорошо. Если бы во сне можно было спать, я бы уже уснула.

– Во сне можно все. Сон - это твоя фантазия, следует только представить тот браслет.
– Улыбка. Теплая и понимающая. Как я уже и говорила, я буду вникать в проблемы только моих галлюцинация и снов, а вот проблемы реальных людей мне далеко до фени…

Ну вот, мало того имя свое разболтала, так еще и свой секрет рассказала, хотя ни капли не сожалею о сказанном, как ни странно. Занзас серьезно кивнул, закрыл глаза и попытался представить

браслет. Сначала у него ничего не получалось и из-за этого он начинал злиться (что со стороны выглядело смешно), но вскоре в его руке появился золотой браслет-цепочка с брелками в виде капель. Брелков всего было восемь, но каждый отличался от предыдущего цветом камня, а камни были очень красивыми: один был темно-фиолетовый, нежный, чуть-чуть прозрачный, как оказалось, это был аметист, в одном журнале я читала что такой камень защищает от опасных страстей и напрасных душевных волнений. То что нужно для такой, как я! В другой капельке был камень бирюзы, нежно-голубой, с черными пятнышками. Третья капелька была с забавным, похожим на рубин, камнем под названием гранат. Этот красный камень из-за своего сходства с каплей крови одно время считался камнем воинов и его считали залогом победы. Четвертая капля была с нефритом - это мутно-зеленый камень, не смотря на свою “мутность” довольно симпатичный. Пятый брелок-капля был с янтарем: ярким, оранжевым камнем, похожим на застывшую каплю смолы. Был еще темно-синий камень и желтый, что сразу вызвали у меня подозрения о сходстве брелков-капель с семью атрибутами пламени, пока я не разглядела восьмой камень. Он был черный, блестящий и как сказал Занзас, это гагат (реально существующий камень, ни разу не агат), его название с греческого переводится, как черный янтарь. Теперь я точно знала, что эти капли выражают собой виды пламени, ведь черным пламенем посмертной воли обладает семья Вендиче.

Стоит ли говорить, что от такого подарка я была в восторге?

– Тебе нравится?
– Занзас позволял себе показывать эмоции в моем присутствии, а потому сейчас улыбался. Немного непривычно видеть улыбающегося босса элитного отряда убийц Вонголы. Именно улыбающегося, а не скалющегося в самодовольной ухмылке. Чувство, будто передо мной не взрослый матерый убийца, а маленький мальчик, ищущий одобрения, ласки и любви. А по сути в мафии одни дети и несчастные люди, лишенные в своё время любви и глотнувшие жестокости и равнодушия со стороны других с лихвой.

– Очень!
– Я тоже просияла улыбкой и протянула ему свою руку, на которой вскоре защелкнулся браслет-цепочка. Я тряхнула рукой и браслет тихо зазвенел.
– Спасибо!
– Повиснув на его шеи, снова начну перебирать волосы и незаметно для себе, прощаться с душевной болью.
– Правда, спасибо за все.
– Я села. Пейзаж снова сменился на более радостный и солнечный, ибо сидеть в комнате перед камином мне надоело.
– У меня, кстати, вчера день рождение было! И вчера пошел снег.
– Я засмеялась. Снег шел в мое день рождение только трижды: первый раз - в день, когда я родилась, об этом мне рассказал отец. В то утро было холодно, так еще и снег валил, а потому меня назвали холодной, то есть Норой; второй раз - в год, когда меня покинула мама; ну и третий раз - вчера. Кстати, об этом я не преминула рассказать своему другу-Занзасу, а он стал рассказывать в ответ о своей жизни. Было очень интересно слушать его рассказы о том, в какие передряги он попадал на пару с патлатой акулой.

– Ты сказала, что твоя мама умерла… - Вдруг вспомнил Занзас, а я подавилась смехом. К чему это он?
– Как это произошло?
– Тяжелый взгляд алых глаз заставил мое сердце пропустить один удар из-за удивления. Босс Варии интересуется таким? Хотя может он сам не против найти свою мать? Я задумалась, посмотрев в безоблачное небо, распростертое над головой. Мама… Да, она умерла и этого не исправить, так же как и забыть тот день. Но я не горевала. То ли не умела этого делать, то ли разучилась, а может имя холодная так воздействует на меня. Как бы там ни было, на душе чувствовалась лишь легкая печаль.

– В тот

день шел снег. Первый снег в году.
– Закрыв глаза, стала вспоминать я подробности своего десятилетия.
– Из-за метели и холода папа решил затопить камин, но отлучился куда-то и в итоге начался пожар. Мама разбирала вещи на чердаке и не успела спастись…

Flashback

Девочка стояла по колено в снегу, кутаясь в куртку отца, и смотрела на горящий дом широко открытыми глазами. Вместе с запахом гари и черным дымом, до нежного носа малышки донесся запах жженного мяса. Ровно столько, сколько горел двухэтажный дом на фоне падающего снега, раздавался полный боли женский крик. Крик матери девочки. Отец звонил в пожарную часть, сам пытался тушить дом, но все тщетно. Его жена была на чердаке и спасти её уже ничего не могло. Путь к спасению отрезала беспощадная стихия, в смертоносных объятиях которой сейчас и кричала женщина, мечтая лишь о том, чтобы эта пытка поскорее кончилась. А ведь ничего не предвещало беды… Мама Норы просто пошла на чердак, чтобы взять давно заготовленный для дочери подарок, а отец просто хотел разжечь огонь, чтобы в доме было тепло…

Пожарные приехали спустя два часа. Из-за снега в городе были огромные пробки, а частный дом семьи Норы находился чуть ли не за чертой города. Тушить уже было нечего. От прекрасного и роскошного двухэтажного дома остался лишь фундамент и мраморная лестница, ведущая на второй этаж, что был когда-то полностью из дерева. Фундамент и лестница в небо, все в копоти и гари… А еще, где то под догорающими досками и черепицей обалившейся крышой, должны были быть останки женщины, оказавшейся в ловушке.

Почему это произошло именно сегодня, в день рождения Норы? Почему не раньше, почему не позже? Почему сейчас?

Девочку ничего не волновало. У нее не было никаких вопросов или претензий к судьбе. Она удивительно быстро смирилась с утратой, хоть и замкнулась в себе. Больше у Норы не было семьи. Она стала одиночкой, не желающей сближаться с людьми. Девочка пыталась стать самостоятельной и независимой и отец ей это прощал, зная какой ужас пережила его дочь. Он сам незаметно для себя выстроил между собой и ней стену, преодолеть которую не смог когда-то лишь потому, что слишком поздно спохватился. Отдалялся от дочери, слишком напоминающую свою мать, боясь теребить старые раны, а теперь не мог найти с ней общий язык, точки соприкосновения. Стена, выстраиваемая годами укрепилась настолько, что ей уже ничто не могло разрушить.

End Flashback

Все это я рассказала Занзасу, с одним лишь исключением, что не описала свои чувства тогда. Да и не было этих чувств. Я стояла тогда, не чувствуя даже холода и была не от мира сего. Даже криков матери не слышала. Мои мысли летали где-то там, в белесом мареве облаков, разбавляемом дымом от горящего дома.

– Но хватит о грустном.
– Я широко улыбнулась, потрепав босса Варии по голове.
– Давай просыпайся и топай завоевывать сердце своей красавицы.
– Приказала я Скайрини и он, будто послушавшись, исчез. Проснулся…

Кое-как расправившись с коварнейшим пледом, который явно не хотел меня отпускать из своих объятий, мне пришлось отправиться в ванну, чтобы избавиться от головной боли после долгого сна. Что же, горячий душ с утра - самое то для начала продуктивного дня!

Зайдя в душ и раздевшись, я увидела на своем запястье… Браслет! Тот самый золотой браслет, что подарил мне во сне Занзас! Шок настиг меня и я даже забыла, как дышать. Что же это за херотень такая?! Я сняла браслет и стала осматривать его и параллельно мучить себя, трепля за щеку. Когда многострадальная щека стала нещадно болеть, а браслет не исчез не смотря на все мои старания, я тяжко вздохнула, решив что это лишь очередная галлюцинация или я вчера сама не заметила, как купила себе такой браслет, а потом просто вспомнила о нем во сне, хотя если вспомнить, что я вчера даже из дома не выходила… Нет, я выходила, просто забыла! Да, именно так. Успокоив себя такими мыслями, я залезла под горячие струи воды и снова стала думать про сон, и даже когда замоталась в полотенце, продолжала о нем думать.