Хранительница Темного пламени
Шрифт:
— Для книг и столов, для чего же еще? Здесь будет библиотека. А на первом этаже поселятся дикие псы.
Теперь все стало ясно. Обилие света наверху и мягкая тьма внизу, странные ступени, по которым невозможно подняться на звериных лапах и выход прямо в лес. Никто из его собратьев не откажется от подобного жилища.
— Ты решила сделать из диких псов библиотекарей? — это было слишком смело даже для Мел.
— Мы перенесем сюда все книги, организуем порядок и, быть может вместе найдем способ снять с них проклятье. Снять с вас проклятье.
— Дикие псы не умеют читать.
— Вот ты и научишь их читать. Прощения нужно заслужить. А для этого надо постараться.
Мелания хорошо запомнила историю о своей давней предшественнице «Раз ведешь себя как зверь, зверем тебе и быть», сказала та обидевшему ее дикому псу. Мелания начавшая чувствовать в себе магию творения, силу Темной Хранительницы, была уверена, что проклятье диких псов завязано на их поведении. Между тем ее слова возымели на Асмодеуса несколько другой эффект:
— Что я должен сделать, чтобы заслужить твоего прощения?
Мужчине была невыносима мысль о том, что Мелания в свой первый раз захотела отдаться Гато. Он гнал этот образ от себя подальше все эти дни, но стоило им оказать вдвоем, он не смог себя сдержать. Почему не я? Почему не я? Почему не я? Вопило все его мужское естество.
Безусловно, Мелания на него обиделась. Но он только сказал ей правду. Она не имела права влюбляться в него, он не имел никакого права испытывать к ней нежные чувства. Похоть, страсть, желание — это все было понятно дикому псу, но любовь? Она причиняла только страдания и заставляла чувствовать себя неуверенным. Любовь могла сделать ее уязвимой. Любовь делала уязвимым его. Асми себя одернул, «Дикие псы не испытывают любви. А я дикий пес». По его мнению ему просто нужно было перепихнуться с кем-нибудь, это бы помогло снять напряжение. Вот только ни одна женщина не будила в нем столько желания, сколько Хранительница, которую он должен был оберегать в память о лучшей подруге.
Мелания ничего не ответила, тогда мужчина подошел к ней ближе, заглянул в бездонные темные озера ее глаз. В них плескалось неутоленное желание. Только человек с железной волей мог столько времени себя сдерживать. Асмодеусу вдруг пришла замечательная идея, как завершить этот круг обиды в исходной точке.
— Пожалуй, я даже встану перед тобой на колени, чтобы вымолить прощение.
Он опустился на колени, а руками потянулся к подолу ее платья, нетерпеливо задрал его, чтобы оголить стройные ножки. Сопротивляться Мелания не могла, и вскоре в пустых сводах башни раздался ее громких стон.
Когда солнце миновало зенит, в школу пришли дикие псы. Некоторые из них шли в человеческом облике, другие не могли в нем удержаться и семенили
— Спасибо, Дариан, — сказала я, с благодарностью, спустившись с башни и моля всех богов, чтобы никто не догадался, чем мы занимались в ней с Асмодеусом. «Есть женщины, ради которых стоит встать на колени», — сказал он мне в перерыве между ласками, от этих слов больно кольнуло сердце. Асмодеус не предлагал мне любовь до гроба, он предлагал верность и нежность, и, кажется, я могу на это согласиться.
— Уверен, ты в долгу не останешься, — сказал мужчина, залихватски улыбнувшись. Я перевела взгляд на Лерона. Напряженная, не знающая, что предпримет этот мужчина. Дикие псы опасны, эта небольшая стая с легкостью может разорвать горла всем в деревне. Брат Асмодеуса посмеивался в своей обычной манере.
— Мы пришли служить Хранительнице, — он отвесил шутовской поклон. — На совете мы единодушно приняли решение попытаться стать чуть больше людьми.
Одна из волчиц яростно зарычала, но бешенный взгляд Лерона сбил с нее спесь и она вдруг отчаянно заскулила и прижала уши к голове. «Единодушно» было слишком сильным словом.
— Не сомневалась, что вы придете, — я говорила уверенно, хотя внутренне дрожала от страха. Асми стоял рядом, поддерживая меня без слов, но этого было недостаточно. Воспоминание о диких псах немного истерлось из памяти, а теперь, при новом взгляде на них при свете дня, мое сердце зашлось от ужаса. — Асмодеус покажет вам место для ночлега. И уже завтра мы начнем работать.
— Работать? — удивленно переспросил Лерон.
— Заклятье не снимет себя само, нам придется изрядно потрудиться. Перенести книги, кое-что переписать, выяснить, насколько стабильна человеческая форма каждого из вас.
От улыбки Лерона не осталось ни следа. Я еще в башне поняла, что безграмотность — больная мозоль диких псов. Вожак стаи решил, что я либо открыто над ним издеваюсь, либо совершенно не понимаю с кем имею дело. Предчувствуя, что его уязвленная гордость может стоить мне разорванного горла, я затараторила:
— Я знаю о вашей небольшой проблеме. Асмодеус ее разрешит. Умение читать и писать — необходимая часть решения нашей задачи. — я старалась, чтобы мой тон звучал как можно более холодно и надеялась на крупицы своих способностей менталиста, — Даже, если ничего не выйдет, вы станете самой ученой стаей в округе.
Слово «самой» понравилось Лерону, он засмеялся в своей обычной полубезумной манере.
— Хранительница дает нам кров, обучение, а еду?
При слове «еда» дикие псы встрепенулись, а остальные ощутимо попятились. Сатиры так и вовсе скрылись в Школе, стоило им увидеть кто приближается к деревне.
— Об этом позабочусь я, — с легким вызовом произнес Асмодеус, перетягивая на себя внимание. Что было кстати потому что даже моя бесстрашная темная часть уже почти свалилась в обморок. — Пойдемте за мной.