Хранительница врат
Шрифт:
— Ну наконец-то! Я выиграла!
Она останавливается на берегу пруда. Я улыбаюсь и направляю коня вслед за ней.
— Да уж! Это было лишь вопросом времени. Из тебя вышла превосходная наездница.
Соня сияет от удовольствия. Мы спешиваемся и подводим коней к воде. Молча выжидая, пока они напьются, я про себя дивлюсь, что Соня совсем не запыхалась. Теперь трудно представить то время, когда она боялась ездить даже тихим шагом, не то что скакать галопом по холмам — как мы теперь носимся по три раза в неделю.
Напоив
Порыв ветра доносит до меня тихий оклик Сони.
— Лия?
— Гм?
— Когда мы едем в Алтус?
Я оборачиваюсь к подруге.
— Понятия не имею. Наверное, когда тетя Абигайль решит, что я готова к этому путешествию, и пошлет за мной. А что?
На миг личико Сони, обычно столь ясное и безмятежное, омрачается. Я знаю: она думает об опасности, которой грозит нам поиск недостающих страниц.
— Наверное, мне просто хочется, чтобы все это наконец закончилось. Иногда… — Она отворачивается, обводя взглядом поля Уитни-Гроув. — Ну… иногда все эти наши приготовления кажутся такими бессмысленными. Мы и сейчас ничуть не ближе к страницам, чем были по приезде в Лондон.
Голос подруги непривычно нервный, и мне внезапно становится очень стыдно: уйдя с головой в собственные проблемы, в свои утраты, я ни разу даже не поинтересовалась — а как она-то справляется с грузом, что лег ей на плечи.
Взгляд мой падает на обмотанную вокруг запястья Сони полоску черного бархата. Медальон. Мой медальон. Даже сейчас, когда — ради моей же собственной безопасности — эта полоска обвивает чужую руку, я так и чувствую сухую бархатистость ткани, прохладное прикосновение к коже золотого диска. Непостижимое влечение к браслету — и бремя мое, и предмет моего вожделения. Так было с первой секунды, как медальон отыскал меня.
Взяв Соню за руку, я улыбаюсь, однако и сама чувствую, какой печальной вышла улыбка.
— Прости, если я плохо выразила свою благодарность за то, что ты разделила со мной эту ношу. Просто не знаю, что бы я делала без твоей дружбы. Правда-правда.
Она застенчиво улыбается и, выдернув руку, шутливо отмахивается от меня.
— Лия, не дури! Ты же знаешь — я для тебя на все готова. На все.
Слова ее слегка приглушают мою тревогу. Да, мне есть чего бояться, мне нельзя доверять большинству людей — но я знаю: что бы ни произошло, мы с Соней всегда останемся друзьями. И от этого как-то легче.
Толпа гостей в нашем Обществе учтива и цивилизованна, как и на любом другом светском приеме. Отличия скрываются
Пока мы пробираемся через толпу, дневные переживания потихоньку оставляют меня. Хотя мы с Соней все еще храним пророчество в тайне, здесь я почти могу быть сама собой. Если не считать Сони, Общество стало единственным моим кругом общения, и я навеки признательна тете Вирджинии за рекомендательное письмо.
Заметив в толпе серебристо-седую голову с безукоризненной прической, я трогаю Соню за руку.
— Идем. Вон Элспет.
Заметив нас, почтенная дама меняет направление и, величаво проплыв через толпу, останавливается перед нами с приветливой улыбкой на устах.
— Лия! Милая! Как хорошо, что вы пришли! И вы, дражайшая Соня! — Элспет Шелтон нагибается и по очереди целует нас — точнее, воздух рядом с нашими лицами.
— Мы бы не пропустили этого вечера ни за что в мире! — Бледные щечки Сони заливаются слабым румянцем, красиво сочетающимся с темно-розовым цветом ее платья. После стольких лет, проведенных в заточении под надзором миссис Милберн в Нью-Йорке, Соня так и расцветает под теплыми лучами внимания со стороны тех, кто наделен тем же даром, что и она — или иными талантами в той же области.
— Уж надеюсь! — энергично подхватывает Элспет. — Просто не верится, что вы появились у наших дверей с письмом Вирджинии всего лишь восемь месяцев назад. Без вас наши встречи были бы совсем другими, хотя, скажу я вам, уж верно, Вирджиния рассчитывала, что я буду получше за вами приглядывать.
Она заговорщически подмигивает, и мы с Соней заливаемся смехом. Быть может, Элспет и считает, что ее призвание — организовывать встречи и собрания Общества, зато она предоставляет нам с Соней возможность жить независимо и делать, что вздумается.
— Ну ладно, мне надо поздороваться со всеми остальными. Увидимся за ужином.
Она направляется к джентльмену, в котором я, несмотря на то что он явно пытается наглядно доказать свои способности делаться невидимым, узнаю старого Артура Фробишера. В Обществе поговаривают, будто бы он ведет род от древних друидских жрецов самого высшего ранга. Однако с возрастом чары его ослабели, так что из дымки явственно проступают очертания седой бороды и мятого жилета. Он что-то рассказывает одному из младших членов Общества.
— С тетей Вирджинией, небось, родимчик приключился бы, узнай она, как мало Элспет нас опекает, — слышится рядом со мной беспечный голосок Сони.
— Еще бы. Но, в конце концов, на дворе тысяча восемьсот девяносто первый год. Да и вообще, откуда бы тете Вирджинии все узнать? — Я улыбаюсь Соне в ответ.
— Если ты не расскажешь, так я тем более! — Она смеется и кивает гостям, которых набилась уже целая комната. — Ну что, надо бы и нам со всеми поздороваться?