Хранительница. Памятью проклятые
Шрифт:
— А ты не мог бы вернуться? Ну… в тело?
«Я тебе неприятен такой?»
Почудилось ли мне, или вопрос действительно прозвучал уязвленно?
— Непривычен. Сложно, знаешь ли, поверить, что я когда-то осмелилась натравить на такое чу… — чуть не ляпнула необдуманно «чудище», но вовремя себя одернула. Вдруг обидится, я бы, наверное, обиделась на такую нелестную характеристику, — чудо тетю Досю.
Он хмыкнул, но запрыгивать в тело не спешил:
«Придется потерпеть. Сейчас у меня не хватит на это сил»
— Может тебе поесть надо? Ты вообще ешь?
«Вашу
— Могу поделиться, если скажешь как, — щедро предложила я, чувствуя странную радость, что у меня все же есть возможность ему помочь.
«Ты уже делишься», — признался он, подняв наши сцепленные руки.
— О… ну приятного аппетита.
Он благодарно кивнул, и разговор как-то сам собой сошел на нет.
Я задремала, почти уснула, когда в коридоре щелкнул замок. Вернулся Илья с припасами. Подкрепившийся и бодрый лярва неохотно отпустил мою руку, позволяя бежать встречать кормильца и проводить ревизию.
— Ты так рада меня видеть? — улыбнулся Илья, когда я, вывалившись в коридор, жадно уставилась на него.
— Давай их сюда, — велела ему, протягивая руки к двум внушительных размеров пакетам.
— А, — поскучнел он, — не меня. Давай я лучше сам все приготовлю, иди пока пригляди за этим.
— Он не «этот» и в присмотре не нуждается, — запротестовала я, но Илья был неумолим. В итоге меня вернули в комнату к лярве и телу Влада.
И о том, что Илья готовит что-то фееричное, я могла узнать только благодаря вкусным запахам с кухни. Когда ароматы скорого пира добрались до меня, я встрепенулась, принюхалась и подалась к двери, потревожив дремавшего лярва. Он набирался сил, я просто сидела рядом, слушая его дыхание. Дышал он странно, с негромким хрипом и клокотанием где-то в груди. Если бы в комнате не стояла такая тишина, и если бы я не находилась так близко, то вряд ли что-то услышала бы, а так… сидела, слушала, косилась на звериный профиль и повторяла себе, что все не так уж и плохо, и совсем даже не страшно.
По крайней мере проклятые меня уже не достанут.
— А как ты объяснишь совету, куда делись проклятые? — вдруг встрепенулась я. — Ты же сам говорил, что вызвал ведьм.
«Придется выпустить домового».
— Какого домового? — не поняла я сначала, но дошло до меня быстро. — Ты можешь освободить Виктора?
«Могу. И освобожу, если он согласится взять на себя ответственность за трех растерзанных проклятых.»
— А он бы мог их победить? Ну, чисто теоретически?
«С поддержкой городового у него были бы некоторые шансы.»
— Обалдеть… — протянула я.
«Ты думаешь, я из вредности не хотел его освобождать?» — неправильно понял мое удивление лярва. Лицо его оставалось спокойным, но по голосу казалось будто он усмехается. — «Освободить его я могу только под свою ответственность.»
Вспомнив своеобразный нрав монстра, я вздохнула:
— Проблемы будут, да?
Он кивнул, уточнив важное:
«Не такие серьезны, как те, что могут возникнуть, узнай совет правду обо мне.»
— Слушай, а мне-то теперь как жить? Зная правду
«Ничего не изменилось. Как только я верну себе тело, ты это поймешь.»
Я не была в этом так уверена, но все равно кивнула. Кто знает, а вдруг он прав?
До еды меня допустили только спустя час. Илья почему-то решил, что, даже несмотря на то, что мы все голодные, у нас сегодня праздник, и стол нужно накрыть на совесть.
Вот он и накрыл…
Лучше бы я пельмени жевала вместо хитро-мудро запеченной курицы, а Илья не мялся рядом, желая что-то сказать, но не решаясь это сделать. Будто бы я не видела, как ему хочется огорошить меня очередной шокирующей новостью.
— Чего? — спросила я настороженно, устав ждать, когда же он соберется с духом.
Илья покосился на дверь, будто опасаясь, что оставшийся со своим телом лярва способен был нас услышать… Хотя кто знает, может быть так оно на самом деле и было. О подселенцах я знала не так уж и много. А об одичавшей нечисти вообще ничего не знала.
— Я уезжаю из города.
Наверное, если бы Илья сказал, что это он помог проклятым вырваться из заточения, я не была бы удивлена больше.
— Как уезжаешь? Куда? Ты же собирался драться с Владом, — отодвинув от себя тарелку — аппетит после этого известия пропал, напомнила, — хотел продемонстрировать свою силу и заслужить должность городового…
— Хотел, — вздохнул он, — пока не узнал, кто такой на самом деле ваш городовой. Я не смогу победить лярва, а умирать мне пока рано.
— Но… как же так? — спросила я. Прозвучало до отвратительного жалко.
Илья улыбнулся.
— Я бы позвал тебя с собой, но ты теперь хранительница. Мне же здесь оставаться опасно. После того, что случилось с твоим предшественником…
— Понимаю, — неохотно призналась я, — но все равно такое чувство, знаешь, как будто ты бросаешь меня на произвол судьбы.
Признание мое вызвало веселый, необидный смешок.
— Не волнуйся. Влад о тебе позаботится. После всего, что он для тебя сделал, у него просто нет выбора.
— Тебе напомнить, что я для него приманка?
— Лесь, он ради твоего спасения раскрыл свой самый страшный секрет, — показалось или нет, но улыбка на лице Ильи из снисходительной превратилась в злорадную, — никуда не денется, будет заботиться.
Я не очень-то в это верила и даже не пыталась этого скрыть. Думаю, после всего, что со мной случилось, я имела право на легкий приступ паранойи.
— Не хмурься, — посоветовали мне серьезно, — всю жизнь цепляться за семью своего тела лярва не сможет, со временем ему придется от них отдалиться, чтобы его молодость не вызывала вопросов, но необходимость в своеобразном якоре никуда не денется.
— И что?
— И у него будешь ты. Хранительница, которая, как и он, будет жить, пока стоит этот город.
— Или пока какая-нибудь предприимчивая нечисть не решит подняться по карьерной лестнице, — едко добавила я, чем, кажется, изрядно его смутила.