Хранительница
Шрифт:
Да, в Лас-Вегасе было лучше. Это место совсем не подходило для пыток. Здесь даже не было слива для крови! Никаких удобств для работы. Как наш братец справлялся с этим дерьмом?
– Лучше позову Дэниела, – решил я. – Только уйди до того, как он придёт, хорошо?
Он не откажется помочь, но лишнее напоминание о причастности Арабеллы к побегу Талии накануне их встречи – не лучшая идея.
– Мне нужно время. У него толстая кожа.
Я знал, что она собирается забрать голову Риккардо с собой, предварительно отрезав её.
– Отпишись
Арабелла кивнула, поднимаясь с колен, окрашенных в красный. Я же развернулся и пошёл на выход. От меня несло кровью, стоило принять часовую ванну. Расслабиться. Подумать о…
– И ещё, Деметрио. – Арабелла остановила меня, заставив посмотреть на неё. – Найди ту девушку из ресторана. Мы катастрофически нуждаемся в ней.
– Нет. – Мой ответ прозвучал непривычно резко, и я сам удивился своему тону.
Это я катастрофически нуждаюсь в ней.
– Найди, – требовательнее повторила она, сдув кудрявую прядь, упавшую на лоб.
– Это…
– В следующем месяце ей исполнится восемнадцать, – зная наперёд, что я хотел сказать, успокоила меня сестра.
Восемнадцать?
– Ты получила сведения о ней?
Когда она успела? И как? Мы толком ничего о ней не знали.
Ни имени, ни места жительства, никаких данных, кроме возраста и ресторана, в котором она работала. Ресторан, точно. Возможно, они так же разговаривали до того, как запрыгнули ко мне в машину.
О чём ещё Арабелле было известно?
Я хотел знать всё.
Каждую незначительную для неё мелочь.
– Кто-то же должен был это сделать. Не всегда стоит полагаться на судьбу. – Арабелла встала на ноги, подошла к раковине и включила воду. – Ты знаешь, она любит играть в злые шутки с возлюбленными.
Я почувствовал жар в области своих ушей. Я ненавидел, когда они делали так, выдавая мои истинные чувства. Мне было нечего скрывать от Арабеллы. Тем более она уже поняла, кем была та девушка.
И приняла реальность раньше, чем это сделал я.
Вероятно, мой взгляд, которым я смотрел на неё тогда в машине, сказал ей об этом. Или то, что я молчал всю дорогу до квартиры, после того как отпустил её и позволил вернуться обратно в ресторан, когда обычно не закрывал рот.
Как она узнала?
Но в долгих и нудных раздумьях об этом не было никакого смысла, потому я знал, что вёл себя странно с тех пор, как встретился с ней лицом к лицу, и тоже больше не собирался отказываться признавать тот факт, что Ангел сама нашла меня.
Глава 4
Это когда-нибудь закончится?
Не проблемы, которые были у всех, а грязь под моими ногтями от чистки этих нескончаемых овощей.
Мне не могли доверить
А дальше?
Честно, я старалась не думать.
Хотя стоило.
Будущее было туманно.
Мечты, которыми я грезила, становились всё более недостижимы. Нужно было как можно скорее решить, что делать дальше, пока жизнь не превратилась в бесконечный круговорот, в котором с каждым днём я всё больше становилась не собой.
Предназначение.
Моё место было не здесь.
Это лишь промежуточная станция перед тем, как я наберусь сил, выйду на улицу и сделаю что-то, что изменит положение. Сомневаюсь, конечно, что в Рино в меня совершенно случайно врежется профессор медицинской школы Гарварда, без причин разглядит во мне потенциал и предложит учиться у него, но… фантазировать об этом перед сном было даже немного забавно. Такое вообще возможно?
Однако Гарвард был недосягаем даже при жизни мамы.
Цена на обучение возрастала с каждым годом, а у меня не осталось почти ничего из тех денег, что Мэй дала мне. Моих накоплений едва бы хватило на дорогу до Массачусетса.
Деньги.
Деньги.
Деньги.
Постоянные мысли о них раздражали меня, но я поняла важность их наличия, когда в доме перестала появляться еда и мне пришлось продать несколько своих вещей, чтобы купить поесть. Первое время я делилась с отцом, надеясь, что скоро он придёт в себя, найдёт работу и поймёт, как много я делала для нас.
А потом у меня почти ничего не осталось, и я стала есть на улице, чтобы он почувствовал себя голодным, как я, и наконец сделал хоть что-то. Только этого не случилось. Спустя некоторое время я решила узнать, ел ли он что-то сегодня, и он ответил, что ел, но не спросил меня в ответ.
Как ему могло быть настолько всё равно?
Почему они такие? Почему?
Мамы никогда так не поступали.
Они отдавали последний кусок торта под предлогом того, что не хотели, и встречали со школы с горячим обедом.
Не всегда, конечно. Моя много работала. Но когда у неё появлялся шанс, она всегда им пользовалась.
А он? Что он сделал для меня?
Лезвие заскользило под кожурой, отделяя её от картофеля в моей руке. Я не представляла на месте овоща часть тела своего отца. Нет. Но я злилась, вспоминая о нём. Всегда. Ничего хорошего не приходило в голову, когда он становился частью моего внутреннего монолога.
Забыла ли я то, что можно было вспомнить?
Или этого вовсе не существовало?