Хранящая сердце
Шрифт:
— Успокойся, детка. Марта ничего не могла сделать, кроме как дать событиям развиваться естественным путем. Как я понимаю, по дороге домой ты на это не жаловалась.
— Это другое дело.
— Нет, именно то же самое. Марта обычно знает, что для тебя лучше всего, даже если ты в этот момент считаешь по-другому. К своему стыду, я сама убедилась в этом за прошедшие годы. Она позволила твоему отцу потребовать меня, так как знала, что он именно тот, кто мне нужен, хотя и могла
— Так я была права? — промурлыкала Марта с пояса Тедры.
— О, замолчи.
А вечером фембай Шанель вошел в зал, и воины вскочили на ноги, обнажив мечи. Шанель пришлось сразу предупредить, что он ручной и не имеет ничего общего с дикими фембаями. Древан был в восторге и с детской непосредственностью первым подошел к животному, чтобы поиграть с ним, чем, не осознавая этого, заслужил уважение немалого числа воинов.
— Он любит, чтобы ему чесали за ушами, — сказала Шанель, присоединяясь к нему.
Древан посмотрел на нее и быстро отвел взгляд.
— Я… я думал, что ты теперь не станешь со мной разговаривать.
— С чего ты это взял? — с удивлением спросила Шанель.
У Древана был несчастный вид.
— Когда я увидел, что ты собираешься драться с моей матерью, я позвал твоего друга жизни. Я видел, как она сражается, а как ты — не знал и боялся, что она тебя тяжело ранит.
— Все в порядке, Древан, я понимаю тебя.
— Не все в порядке. Твои крики могли слышать все. Краска залила лицо Шанель.
— Ну, я этому не удивляюсь, — попыталась она пошутить. — У тебя, вероятно, была очень удобная позиция. — Но у мальчика все равно был убитый вид. Шанель вздохнула: — Правда, все в порядке, Древан. Я не должна была допустить, чтобы твоя мать вывела меня из себя. И Фалон просто хотел гарантировать, чтобы в следующий раз я дважды подумала. Тогда я это не оценила, а сейчас считаю, что он поступил правильно. И я больше не сержусь на него, так почему же я должна сердиться на тебя?
— Правда?
— Чистейшая. — Она усмехнулась. Он улыбнулся ей в ответ.
— Тогда я должен сказать тебе, что моя мать… В общем, она с тех пор странно на меня смотрит, как будто видит впервые.
— Так оно и есть. Ведь Аурелет действительно не знает тебя, Древан. Но, может быть, она запомнила что-то из сказанного мною. А ты хотел бы, чтобы она тебя узнала? — осторожно спросила Шанель.
Он покачал головой.
— Если у нее нет ко мне интереса, я не смогу ее заставить.
— Теперь он может появиться. Но ты прав. То, что заставляют делать силой, немногого
— Ты гораздо великодушнее, чем я была бы на твоем месте, — сказала Аурелет, подходя к ним сзади. Шанель обернулась.
— Ну, я не знаю. Для некоторых извиниться — почти невозможная вещь.
— Это верно, но тем не менее я пришла принести извинения. Твоя мать заверила меня, что ты могла меня серьезно ранить мечом или без меча. Она также сказала, что «вытрет мною пол», если я когда-нибудь буду плохо отзываться об одной из вас. Я не понимаю, что это значит, тем более что такой необходимости нет. Я способна учиться на своих ошибках.
— Да?
Аурелет посмотрела на Древана.
— Да. Я хотела бы сказать пару слов моему сыну, если ты не возражаешь.
— Конечно.
Отходя в сторону, Шанель заметила удивление Древана при слове «сын», произнесенном этой женщиной. Она не стала гадать, что может получиться, если Аурелет отнесется к Древану как к личности, не связывая его с человеком, который много лет назад причинил ей горе. Возможно, ничего, но кто знает? Дети охотнее прощают, чем взрослые.
Было уже поздно, когда Шанель вышла из ванны и пришла в спальню. Фалон ждал ее. Он был уже в постели и разглядывал Шанель при бледном свете гаальских камней. Она была одета в пижаму из мягкого коррильского шелка. Фалон вопросительно поднял брови, поскольку раньше Шанель всегда приходила в постель обнаженной.
— Ты собираешься спать в этом, Шанель?
— Да.
— Я думаю, что это не получится, — сказал Фалон. — Но ты можешь попробовать, — добавил он с усмешкой.
— Я как раз собираюсь это сделать, воин, — огрызнулась она, услышав знакомую фразу. Он вздохнул.
— Так ты все еще сердишься на меня? Если хочешь, я не стану к тебе прикасаться.
— Я этого не хочу, — раздраженно сказала она. — И когда входила сюда, то не сердилась на тебя, но ты явно должен быть осторожнее.
Шанель подошла к постели и одним движением плеч сбросила с себя пижамную рубашку. Затем она попыталась снять нижнюю часть пижамы, но под столь внимательным взглядом голубых глаз это не получилось у нее быстро. Шанель услышала тяжелое дыхание Фалона и почувствовала, как ее перекатили на живот.
— Теперь я понимаю, что ты просто хотела избавить меня от необходимости видеть результаты моей работы.
В голосе Фалона слышалось столько отвращения к самому себе, что Шанель поспешила его ободрить.