Храню тебя в сердце моем
Шрифт:
Зачем только он убрал эту чаинку с языка? Теперь получалось, что он должен или внимательнее изучить таинственного Тома, или пойти наперекор Нине. А Нину все и всегда слушались. «Но почему именно сейчас, любовь моя?» – молча взмолился он. Почему с этим незнакомым иноверцем, который для его почти уже помолвленной дочери явно имеет такое же значение, как несчастный бездомный щенок?
– Почему вас не оставили в психиатрической клинике Фриерн Барнет? – вдруг спросил Эйб.
Он знал, что дочь будет возмущена этим вопросом, но увидел, что гость улыбнулся, по-видимому, не
Больше всего его беспокоила заинтересованность дочери. В свои двадцать три года она не проявляла склонности к театральности, как юные дочери его друзей, но тем не менее была уязвима. Потеря брата очень повлияла на нее. Его любовь к Иди, единственному оставшемуся члену его небольшой семьи, была безгранична, и будь он проклят, если позволит какому-то привлекательному саперу, вернувшемуся с фронта с осколочным ранением и печальной историей, похитить ее сердце, которое не просто несвободно, ведь она еще и обручена.
Для дочери Эйб Валентайн спланировал этот брак сам. Сын Леви, Бенджамин, был для нее идеальной парой.
– Простите, но вы сказали, что были в психиатрической клинике? – переспросил Эйб.
– Да, именно так, сэр. Но меня перевели, потому что это учреждение предназначено для умалишенных, а что касается вернувшихся с фронта солдат, там в основном занимаются людьми с психологическими проблемами.
– К вам это не относится, насколько я понимаю? – спросил Эйб, старательно пряча сухость своего вопроса.
Том поставил чашку и блюдце на столик, благодарно улыбаясь Иди.
– Потеря памяти, возможно, сделала меня ворчливым, даже раздражительным, но я не стал враждебным или опасным ни для кого и ни для чего вокруг себя, сэр. Проще говоря, мне кажется, что я оказал военному ведомству услугу, избавив его от своего присутствия.
– И что же вы намерены делать дальше?
Он увидел, как Джонс надул щеки, и заранее знал ответ.
– Точно не знаю. Сегодня утром я просто хотел оказаться как можно дальше от госпиталя. Я устал расхаживать перед исполненными надежд семьями, а потом смотреть, как они все вместе разочарованно качают головами.
– Это, должно быть, унизительно, – пробормотала Иди.
– Совершенно верно. И ужасно печально. Я больше не мог смотреть на отчаяние очередной семьи, потому что я оказался не тем, кто им нужен, и каждое покачивание головы терзало мне сердце. Кроме того, я хочу сам принимать решения – уверен, именно так и было в моей гражданской жизни до войны. И я не вижу оснований, почему это должно измениться сейчас. Я не болен. Я просто потерял память.
– Неужели власти не могут воссоединять семьи менее болезненным путем? – спросил Эйб, по привычке промокая бороду большим белым платком.
– Возможно,
Заметив испуг на лице Эйба, Том поднял руки, показывая, что им нечего его бояться.
– Я находился в полностью изолированном крыле, но не хотел ждать, пока болезнь найдет меня, сэр. Уверяю вас, я совершенно здоров.
Эйб заморгал.
– Меня беспокоит, что вы уговорили мою дочь нарушить закон.
– Ни один закон не был нарушен, мистер Валентайн. Меня отпустили из армии. Я свободный человек со свободной волей. Просто до нынешнего дня я не пользовался своим правом выбора. Ни я, ни мои действия не подвергают Иди опасности.
– Очень рад это слышать, мистер Джонс, потому что Иди скоро выходит замуж. – Он счел, что это самый подходящий момент, чтобы выложить карты на стол.
Иди смерила его взглядом.
– Ну, – сказала она, вставая, – папа, у тебя встреча меньше через двадцать минут. Придет мистер Флетчер, а тебе еще нужно проверить его костюм.
Эйб успокоил дочь усталым кивком в знак согласия и поднялся со стула. Том тоже встал.
– Ну… рад был с вами познакомиться. Простите меня, но вы слышали, что сказала моя дочь. Иди проводит вас… – Он услышал, что по крыше снова застучал дождь, и почувствовал угрызения совести, указывая гостю на дверь.
– Спасибо, сэр. Я действительно очень благодарен вам и особенно, конечно же, Иди за то, что она помогла мне этим утром. – Он протянул руку, и Эйб пожал ее. – Я слышал про Дэниела. И глубоко сочувствую вашей потере. Я участвовал в сражении при Ипре – мне кажется, он до сих пор мне снится.
Эйб моргнул.
– Вы сражались при Ипре? – Случайная мысль, что гость, возможно, участвовал в боях вместе с его сыном, оказалась не такой уж невероятной.
– Мне так сказали, – подтвердил Том с печальной улыбкой. – Я все забыл, в качестве напоминания осталась лишь хромота, потому что взрыв, который меня ранил, забрал и мою память. Судя по всему, меня привезли из Фландрии.
Он пожал плечами.
– Мой сын погиб во второй битве.
– Возможно, мне повезло, сэр, потому что я не помню этого, но я видел много людей в больнице, которые были похожи на призраков. Они выжили в бою, но казалось, что домой вернулись только их тела. Их души не вернулись с войны.
Эйб нахмурился, он был в ужасе от услышанного. Он знал: Том тактично пытался сказать, что, возможно, Дэниелу даже посчастливилось умереть там, вместо того чтобы вернуться в качестве одного из подобных призраков. Пожимая руку гостю, он подумал, что не был ближе к Дэниелу за последние четыре года, чем прямо сейчас, через этого незнакомца. Им не вернули тело сына, у него не было даже могилы, которую можно было бы навестить, остались только воспоминания и скорбь. Он снова почувствовал, как на него накатывает мрачная волна отчаяния.