Христианские праздники, обряды и таинства в Беларуси в прошлом и настоящем
Шрифт:
1.2. Происхождение и история христианских праздников в Беларуси
Происхождение христианских праздников достаточно сложное. В годовом христианском календаре сочетаются две системы мироздания – языческая и христианская. Языческая система базируется на связи с природными циклами, которые каждый год проходят одни и те же периоды (циклы) расцвета и умирания. Отсюда и их название – циклическая концепция времени. Христианская система мироздания основывается на линейной концепции времени, связанной с представлениями о конце света и втором пришествии Христа. Празднование Пасхи каждый год должно напоминать человеку о его греховности, помогать осмысливать его обновление и дать надежду на спасение после смерти. Таким образом, две системы мироздания (языческая и христианская) сравнительно легко уживались в христианском календарном цикле славян потому, что, по выражению известного исследователя Н. И. Толстого, «христианство с его
Историки церкви (архимандрит Киприан (Керн)) считают, что неслучайно при распространении христианства многие языческие праздники стали христианскими, получили новый смысл и название. Они объясняют это тем, что «Церковь руководствуется своими особыми, так называемыми педагогическими или миссионерскими соображениями. Фиксируя тот или другой праздничный день, Церковь имеет в виду преодоление определенных местных традиций, пережитки прежних религиозных обычаев». И установлением во время языческих праздников своих праздничных дней «Церковь выбивала из рук политеизма одно из последних средств обороны. Установление христианского праздника в день языческого означало позвать христиан в церковь и поставить их под влияние таких воспоминаний, что для многих потом становилось невозможным принять участие в языческих праздниках». И этим принципом замены языческих праздничных дней воспоминаниями о христианских событиях церковь пользовалась очень широко, чем можно объяснить установление многих праздничных дней христианского календаря, в первую очередь Рождества Христова 25 декабря вместо праздника Митры, рапространенного в Римской империи.
После прихода христианства на восточнославянские земли в X в. ряд языческих праздников и обрядов народного календаря слился с христианскими праздниками (соответствующими по времени), они получили новые названия, к их содержанию добавилась христианская догматика. Древнебелорусский колядный цикл был слит с Рождеством Христовым; весенние языческие праздники вошли в состав Пасхи; летние – в состав Троицы, Рождества Иоанна Крестителя, Петрова и Ильина дня; осенние, в том числе Деды, слились со Спасом, Покровом Богородицы. Культы славянских языческих богов были вытеснены праздниками в честь различных христианских святых.
Даты народного календаря стали зависеть от христианского, но в значительной степени сохранили свое языческое происхождение. Так, во всех великих праздниках христианского календаря прослеживается связь с временами года, как, например, украшение зеленью интерьеров храмов во время соответствующих праздников: ветками деревьев и листвой – на Троицу; освящение первых цветущих деревьев (вербы) – на Вербное Воскресенье; освящение овощей и фруктов, меда и зерна – на три Спаса; освящение и принесение благодарности Богу за собранный урожай на католические и православные осенние праздники, протестантские Дни Жатвы и др. Обязательное поминание умерших, которое происходит от восточнославянского культа предков, приурочено к большей части великих праздников христианского календаря, таких как Светлое Христово Воскресение, или Пасха (Радуница), Троица (Троицко-Семушная родительская суббота), осенние праздники (Деды (Асяншы), или Дмитриевская родительская суббота, и католический День Задушный).
Длительное существование языческих элементов в обрядах и праздниках белорусов подтверждается исследователями белорусской культуры и прошлого, и настоящего времени. Так, по свидетельству известного белорусского этнографа А. К. Киркора, в XIX в. у белорусов Витебского Подвинья в «окрестностях Докшиц и Дисненского уезда сохранилось много суеверных обычаев времен язычества… У нас есть фактическое свидетельство, что еще в 1855 году в деревне Полов народ тщательно прятал от духовенства какого-то идола, вокруг которого в известные (праздничные. – А. В.) дни плясал, с неистовством повторяя непонятные слова: “Гауры, гауры – гам!”».
Трапеза на Деды. Полесье. 1930-е гг. Фото Ю. Обрембского
Сохранились предания, относящиеся к XVI в. и записанные в XIX в. белорусским краеведом и этнографом П. Шпилевским, о том, что в Марьиной Горке (Минская губерния) было языческое кладбище, и там совершались тризны и пляски на большом камне посреди горы. П. Шпилевский приводит как свидетельство этого письмо одного старца Грозовского монастыря. «Впоследствии, – сказано в том же письме, – проезжал через этот край один христианский священник и, заметив такое осквернение людское, возжелал уничтожить оное и освятил святой водой: отчего гора распалась и камень провалился… Испуганные язычники обратились к священнику
По предположению белорусских археологов, место, на котором был основан Туров, имело сакральное значение, и тут находился языческий религиозный центр. Так, существует предание, в котором встречаются таинственные намеки на то, что Туровом руководили жрецы, и именно из-за религиозного значения он был выбран столицей княжества. Про это свидетельствует существование на Туровой горе капища Перуна, на котором в XVI в. была построена Ильинская церковь, а возле Туровой горы находился Кричевский курган, названный, вероятно, по имени жреца Крива. Подтверждением этой гипотезы была сенсационная находка в 2000-х гг. учеными Института истории НАН Беларуси совместно со специалистами Туровского краеведческого музея древнего языческого святилища, относящегося к 980 г. и являющегося, по предварительным оценкам, третьим по значению на территории Западной и Средней Европы. Археологические изыскания были проведены на территории Туровской Замковой горы – месте расположения древнего Туровского городища.
Шкловский идол
Также достоверно известно, что в Минске до начала XX в. (1905 г.) действовало древнее языческое капище, так называемое Минское капище, на правом берегу реки Свислочь, по улице Ульяновской (в настоящее время напротив лицея БГУ).
Как сообщают археологи Л. Дучиц и Э. Левков, в народе его называли «малельня ля камня». Капище представляло собой прямоугольную площадку, на которой размещались священный камень (Дзед, Стары), дуб (Волат), огонь (Жыжа) и колодец со святой водой. Рядом с капищем стоял дом жреца (двух последних, отца и сына, звали Севастеями). Жители приходили поклониться к капищу с просьбами об избавлении от болезней, о помощи в насущных делах, любви, поисках украденных вещей и т. д. Камню (валуну красного гранита высотой 1 м) приносили в жертву молоко, вино, мед, ткани. Огню жертвовали домашний скот и птицу (коз, свиней, овечек, петухов). На ветках дуба развешивали рушники и ткани.
Есть много исторических примеров, подтверждающих факт сосуществования в Великом Княжестве Литовском православия и язычества. Многие великие литовские князья оставались язычниками, что не мешало им пройти обряд крещения. Согласно «Хронике Быховца», князь Миндовг (ок. 1195–1263), основатель первой династии князей ВКЛ, «паслаў да Папы, прыняў хрост, але хрост яго фальшывы быў: ён заўсёды ахвяры складаў патаемна багам сваiм… I багам сваiм служыў, i целы мёртвых спальваў, i паганства сваё яўна вызнаваў». Летописец подчеркивает, что все эти шаги по христианизации еще не сделали ВКЛ христианским государством. И это положение сохранялось до 1385 г., пока по условиям Кревской унии между Польшей и Великим Княжеством Литовским христианство католического (западного обряда) не стало официальной государственной религией.
Экспозиция краеведческого музея «Древний Туров».2010 г. Фото С. Захаркевича
Православная, а особенно католическая церковь на протяжении столетий боролась с остатками язычества. Об этом свидетельствуют архивные документы. Так, в «Актах, издаваемых Комиссиею для разбора древних актов в Вильне» (т. 33: Документы, относящиеся к истории Западно-Русской церкви) помещены жалобы священников на «неприличное поведение» населения во время церковных праздников. Особенно много жалоб было со стороны католического духовенства, которое заботилось о «чистоте» вероисповедания и обрядов населения. В 1610 г. ксендз настоятель Мельницкого прихода Брестской диоцезии подал в Мельницкий городской суд жалобу на войта И. Щербича, ратмана, советников и лавников г. Мельника, а также на всех мельницких горожан, которая заключалась в том, что они, «будучи с костельной кафедры неоднократно явно и публично увещеваемы и убеждаемы удерживать и отвращать русских (православных. – А. В.) от их праздника “Клечане” (т. е. Зеленые святки), не только не выполняли этого, но даже и благоприятствовали им в этом». Далее ксендз сообщает (при этом, может, что-то и выдумывает) почти этнографические зарисовки семушных празднований мельницких горожан, имеющих явно языческое происхождение, что вызывало наибольшее возмущение священника. «В ближайшее к празднику св. Троицы воскресенье накануне и во время самого праздника, с утра до вечера, по улицам города, лугам, полям, лесам, около плебании и подле самого костела Мельницкого, почти в самом центре города…ходят русские мужчины и женщины с рожками и дудами, тимпанами и иными многими деревенскими инструментами, приспособленными к танцам, пляшут разные танцы, по обычаю языческому, скачут, словно саранча, вверх и вниз, кричат…».