Христианство и атеизм. Дискуссия в письмах
Шрифт:
9.5.75
К. А. Любарский
Письмо Г. С. Подъяпольскому (от 02.06.1975)
Из письма жене:
…Тема действительно больная. Я тоже замечаю некий крен в сторону христианства и меня это огорчает. Лишь у немногих этот крен не вызывает неприятных побочных явлений. Правда, в их числе такие люди, как Сергей Алексеевич, само существование которых является самым сильным доводом за христианство! Но как мало таких прекрасных людей, они буквально тонут в весьма мрачной массе. И будучи действительно хорошими людьми, они и о других судят по себе и не могут заметить дурного…
А
Ну, Бог с ними, с гонителями обезьяны. По моим наблюдениям, это обычно — следствие простой неосведомленности. Тут прежде чем спорить, надо сначала просто порекомендовать хороший список литературы — и специальной, и популярной. Перейдём к более абстрактным материям.
По-моему, Гриша напрасно возмущается моим сопоставлением нашей (т. е. неверующих людей) и религиозной веры. Сопоставляя их, я вовсе не занимался никаким соглашательством, а просто объективно констатировал тот несомненный факт, что в модели Мира, выстраиваемой для себя любым человеком (подчеркиваю, любым!) есть элементы объективно недоказуемые, не являющиеся точным знанием. Другой вопрос, что у человека с научным складом мышления объект веры подвижен, подвержен изменениям под влиянием критики фактами — это верно, и я сам об этом писал, когда сопоставлял монолог и диалог. Но в любой выбранный момент, при любом конкретном действии, соотнесённом с индивидуальной моделью Мира, элемент веры присутствует. И нечем тут возмущаться. То, о чём пишет Гриша, если перевести на язык моего геометрического образа — плоскости с заштрихованнной и незаштрихованной областями — означает лишь то, что у человека с научным складом мышления сектор веры очень узок и положение его непрерывно меняется: как узкий луч фонарика, рыскающий по разным участкам незаштрихованной части плоскости.
А различие, подмеченное Гришей, абсолютно справедливо. Ввиду того, что я и сам уже писал об этом, останавливаться подробнее не буду — просто соглашусь с Гришей. Но это всё-таки иная грань вопроса.
Вообще, должен заметить, что очень многое из Гришиных возражений — от недостаточно внимательного прочтения моего письма. Это — один пример, будут и другие.
О сопоставлении фальшивой сторублевки и полновесного пятака. Опять-таки под сторублевкой имелась в виду отнюдь не вся вера, как таковая. Речь шла о конкретном: о религиозном и материалистическом ответах на вопрос о смысле жизни человеческой, о перспективах, открывающихся перед человеком по ту сторону земного существования. Да, я вполне определенно (а вовсе не для верующих только) заявляю: перспектива личного бессмертия (духовного) каждого человека для меня безусловно более привлекательна, чем отсутствие такового. Психологические причины этого довольно ясны и именно они не раз привлекали в религию весьма скептически настроенных людей (я уже напоминал пример дюгаровского Жана Баруа). Личное бессмертие не исключает иных целей человеческого существования, а лишь неизмеримо дополняет их. Осуществление земных целей становится лишь (необходимым!!) этапом дальнейшего развёртывания потенций человеческого духа в иных сферах. В этом вопросе (подчеркиваю, только в этом) религия даёт более привлекательный ответ. (Я, разумеется, отдаю себе отчёт, что этот ответ тесно связан и с ответами на все иные вопросы, где положение отнюдь не так благополучно, но сейчас я абстрагируюсь от этого).
Гриша просил растолковать ему на нашем с ним человеческом языке, не прибегая к заклинаниям. Так вот: хотелось ли бы нам не расставаться никогда с нашими близкими? Достаточно
Но — нет этого. Сторублевка оказывается фальшивой. Надежды и обещания — несбыточными. Вот собственно и всё. Никаких никому поблажек я не делаю.
Что же касается всего написанного Гришей относительно мнимого религиозного всезнания и ограниченности нужды в знаниях, то под всем этим подписываюсь обеими руками. Но это опять же другой аспект проблемы, которого я в данном случае не касался.
Геометрический образ плоскости, использованный в моём письме, разумеется же, только образ, взятый ради зрительной наглядности. Это не попытка построения рабочей модели человеческого сознания. Конечно, если бы такая модель была построена (в принципе, я думаю, это возможно, но едва ли в обозримом будущем), то речь могла бы идти лишь о многомерном пространстве с бесчисленным множеством сингулярностей, возможно, с выходами в иные пространства («черные» или «белые» дыры) и тому подобной экзотикой.
Мне же в данном случае важно лишь наглядно показать двойственный характер человеческой модели мира: «точное знание + миф», и выявить некоторые простейшие свойства этой структуры, проявляющиеся равно при любом числе измерений. Никаких намёков на плоскость мышления в переносном смысле слова я делать не хотел. Ругаться вообще не лучший аргумент. Я хотел бы избежать этого, ибо, к моему глубокому сожалению, ругань до сих пор остаётся одним из важнейших инструментов атеистической пропаганды («поповствующие мракобесы» и т. д.). Мне бы хотелось нарушить эту позорную традицию. Ибо сказано — Юпитер, ты сердишься, значит, ты неправ. Ругаться — ведь это так дёшево…
Действительно всё это очень тесно связано с уже затрагивающимся вопросом о честности. Я вновь и вновь возражаю, притом весьма категорически, против подобных подозрений в отношении оппонентов. В конце концов, язык — это средство общения и желательно пользоваться словами в общепонятном смысле (насколько это возможно). Честность — понятие, по существу своему относящееся к субъективным намерениям человека. Именно в этом своём качестве честность, высокая и низкая, во всех своих степенях, безусловно, присуща нашим оппонентам. Об этом даже писать как-то неудобно! Разве можно было бы спорить с нечестными людьми?
А для неких внутренних запретов (пользуясь тем же Гришиным выражением: не потому, что зловредно не хотят, а потому, что физически не могут!) — надо подобрать какой-то иной термин, не вводящий в оскорбительное заблуждение.
Так что моё возражение не от тезиса: «не думай ни о ком плохо». Оно от тезиса: «осторожно пользуйся таким обоюдоострым инструментом, как слово».
Высказанная же Гришей в этом месте мысль, что тезис об исконной греховности человека присущ не только христианству, но и иным религиям, мне представляется очень свежей и плодотворной. Вообще задача параллельного исследования внутренней структуры различных вероучений очень интересна и малоразработана, но здесь, к сожалению, не время и не место этим заниматься [26] .
26
Примечание 1977 года: оглядка на тюремного цензора и здесь не позволила расшифровать «иные» религии, каковыми с моей точки зрения являются и тоталитарные идеологии, включая «научный» коммунизм.
Хочу сразу же сделать небольшое отступление от логики Гришиного письма и коснуться тезиса, высказанного Юрой Шихановичем, что ему, в отличие от меня, мир христианина представляется «смешным и нелепым». Уточнение, что надо говорить не о мире христианина в данном случае, а о впечатлении атеиста о нём — отнюдь не лишне. Разница существенная. Единица измерения должна быть адекватна измеряемому объекту. Системы ценностей оцениваемого и оценивающего должны совпадать (сказано: «художника следует судить по законам, им самим для себя созданным»).