Христианство и Философия
Шрифт:
В наше время, точнее с 70-х гг. XX в., понимание смерти, как перехода от этой жизни к иной, стало получать неожиданные многочисленные прямые подтверждения в связи с успехами реанимации, то есть возвращения к жизни людей из состояния клинической смерти. Эти успехи стали возможны благодаря новейшим медицинским достижениям. Разумеется, подобные научные, медицинские подтверждения справедливости того, что жизнь после физической смерти продолжается, стали неожиданными лишь для атеистов, но не дли верующих людей.
Итак, многие медицинские, то есть вполне научные, факты убедительно свидетельствуют: то, что люди обычно считают смертью, — это не конец жизни личности, души человека, а лишь ее ПЕРЕХОД в иные условия существования. Первой книгой, в которой были опубликованы тщательно проанализированные и систематизированные факты подобного
В своей первой книге Моуди описал и проанализировал 150 случаев, когда люди, побывавшие в состоянии клинической смерти, хорошо помнили о происшедшем ими и подробно рассказали об этом. На основе этих рассказов Моуди выделил четко различимые стадии процесса умирания и возвращения с того света. Первая стадия — остановка физиологических функций организма, причем умирающий очень часто успевает услышать слова врача, который говорит, что он умер. Далее следовательно идут такие стадии: нарастающий невнятный шум, затем умирающий выходит из тела и с большой скоростью несется по черному тоннелю… В конце тоннеля он видит свет, иногда он видит светоносное существо… Перед умирающим очень быстро, но в же время достаточно подробно проходит вся его жизнь, выявляются наиболее важные моменты. Потом он встречает умерших родственников и друзей. В какой-то момент у него возникает ощущение границы, из-за которой уже невозможно вернуться обратно в наш мир, в свое тело. Умирающий усилием воли, а иногда против своей воли, возвращается в тело… Очень часто, особенно при встрече со светоносным существом, душа умирающего испытывает радость и даже блаженство. Вспоминавшие говорили, что они попадали как бы в рай.
Но, видимо, не менее часто умирающий попадал и в другое место — нечто подобное аду… Об этом достаточно подробно пишет другой американский исследователь — врач-реаниматор Мориц Роолингз в книге под названием «За порогом смерти». Я думаю, что сведения, содержащиеся в этой книге, поистине драгоценны, они даже более существенны, чем сведения, изложенные в книгах Моуди и других авторов. Их ценность определяется тем, что их приводит врач-реаниматор, непосредственно общавшийся с умирающими, как в процессе их умирания, так и сразу же после их возвращения к жизни в этом мире. В ходе общений Роолингза с умирающими выяснилось, что очень многие люди в состоянии клинической смерти оказываются в некотором страшном месте — в месте, в буквальном смысле слова вызывавшем смертельный ужас…
Так, Роолингз рассказывает о пациенте, который во время остановки сердца попал в место, которое он при возвращении в этот мир убежденно назвал адом. Этот человек в течение непродолжительного времени (пока шел процесс его оживления, возвращения к жизни) то уходил в иной мир, то — в результате оживляющих процедур — возвращался в наш мир. Когда он временно возвращался и обретал дар речи, одновременно видел адские картины, от которых он был в панике, в ужасе… Он говорил об этих картинах врачам и настойчиво просил, умолял их продолжать оживление, хотя это очень болезненная процедура. Интересно, что не прошло и двух дней после его возвращения к жизни, а он полностью забыл свои адские видения! Подобную забывчивость обнаруживают и многие другие пациенты. Видимо, воспоминания о подобных видениях слишком страшны, слишком травмируют души многих людей, и по этой причине вытесняются в область неосознаваемого содержания человеческой психики. Ни Моуди, ни другие исследователи не говорят столь подробно, как Роолингз, о видениях ада. Они не говорят об этом, видимо, по той простой причине, что они — не врачи-реаниматоры. Они не имели столь близких, столь непосредственных контактов с умирающими людьми. Они, в отличие от Роолингза, опрашивали людей, переживших клиническую смерть, много времени спустя после их возвращения к жизни, когда адские впечатления уже были надежно вытеснены из их сознания, из их сознательной памяти.
Итак, жизнь нашей души продолжается и за смертной чертой… Будет суд, будет воздаяние! Единственный надежный способ для нас обрести непостыдную, мирную кончину — это уже здесь, на земле, в этой жизни прийти ко Христу, уверовать
ДУШЕВНЫЕ БОЛЕЗНИ
Большинству из нас приходилось когда-нибудь более или менее близко сталкиваться с людьми, страдающими тяжелыми психическими недугами, с людьми, которых называют душевнобольными, а иногда — сумасшедшими. Вспомним, что мы чувствовали в тот момент, когда жизнь впервые свела нас с таким человеком. Убежден, что многие при подобной встрече испытали сильное душевное потрясение, резко выбивающее из привычной колеи повседневности. Мы испытываем в подобных ситуациях большую или меньшую душевную травму, шок. Нам становится страшно от встречи с чем-то таким, что принципиально не укладывается в привычные рамки нашего понимания мира и других людей. Мы сталкиваемся с чем-то внушающим инстинктивный, доразумный ужас. Именно этот ужас заставил Пушкина написать:
Не дай мне Бог сойти с ума… Уж лучше посох да тюрьма…Душевная болезнь, сумасшествие — страшнее нищеты, страшнее тюремного заключения!
Что нас пугает, что нас ужасает при встрече с подобными людьми? Прежде всего непонятность их для нас, непредсказуемость их поведения. Но этот страх лежит на поверхности наших чувств, нашего сознания. Есть и более глубокий страх, который шевелится в самой потаенной глубине нашей души. Это глубокое паническое чувство, этот глубокий панический страх, эта леденящая душу паническая мысль — все это испытывается нами враз, одним цельным нераспутываемым клубком. Думаю, что этот клубок чувств и мыслей очень приблизительно можно выразить такими словами: «А ведь это же может случиться и со мной! И я могу быть таким же!» Именно этот глубинный страх выразил Пушкин словами: «Не дай мне Бог сойти с ума…». Эти слова выражают и наше отношение к душевным болезням, и наш страх, и наш ужас… Мы подозреваем, что и мы можем стать такими же. Именно это подозрение вселяет ужас, заставляет шевелиться волосы на голове. Мы на время оказываемся в каком-то жутком духовном тупике, наш дух испытывает некий спазм, задыхается, начинает метаться. И обычно находит, как ему кажется, спасительный выход из гнетущей ситуации в том, чтобы отгородиться от этой ситуации, отвернуться от страшного, забыть о страшном, будто и не было его. Поэтому мы стремимся как можно скорее прервать общение с людьми, страдающими психическими недугами, и не вспоминать о них.
Почему я говорю все эти неприятные вещи и, возможно, кого-то пугаю? А кто-то испытывает тяжелое чувство… А кто-то переживает тяжелое воспоминание… Я говорю все это потому, что нужно бесстрашно смотреть правде в глаза, нужно помнить, что есть такие люди, и есть такой страх в нашей душе. Нужно быть готовым и к встрече с такими людьми. Мы можем встретиться с ними где угодно. По данным специалистов, людей, страдающих более или менее серьезными психическими заболеваниями, от 1 до 4 процентов среди всего человечества. Такие люди приходят и в наши церкви, и в наши молитвенные дома. Как к ним относиться? Отгораживаться от них? Изгонять? Или относиться к ним как к нашим страдающим братьям и сестрам, страдающим и тем более заслуживающим нашей любви? Соблазн оттолкнуть душевнобольного человека очень велик. Но нужно ли поддаваться этому соблазну? Каким должно быть христианское отношение к душевнобольным людям? Попробуем хоть в какой-то степени ответить на эти вопросы. А для этого мы должны уяснить, что такое душевная болезнь.
Медицинские учебники различают два основных типа душевных (психических) болезней — неврозы и психозы. И для тех и для других характерны нарушения в поведении. Различаются же неврозы и психозы в основном степенью тяжести нарушений. Для психозов характерны гораздо более серьезные нарушения в поведении. Галлюцинации (человек «видит» то, чего в данный момент нет перед его глазами), буйство, потеря ориентации в пространстве и времени — подобные поражающие впечатлительность нормальных людей явления характерны для поведения людей, страдающих от психоза. Неврозы же протекают гораздо более «мягко».