Христос был женщиной (сборник)
Шрифт:
Бедная, бедная скорченная Лина…
Грех…
«Мудрость ничего заведомо не осуждает и не отвергает», – уговаривает себя Криста.
Душа сумела прочувствовать и пережить чужое горе. Не для демонстрации другим, посторонним, не для укора им: вы – черствые, а я такая тонкая, сочувствующая… Ни для кого. Внутри себя. Честно.
И если все в мире имеет какой-то смысл, то для Кристы он очевиден. Путь Лины закрыт, там – шлагбаум.
Через кого они приходят
Василиса
А
Через щелочки, на которые открылись непослушные глаза, Василиса всматривается в будильник. Ого! Семь с чем-то… Няня придет еще не скоро… Створки глаз снова закрываются, но внутри вдруг просыпается беспокойство. До ушей долетает осторожный всхлип двери.
Муж сбежал…
Ну, не насовсем же…
Но вместо целесообразного сна в голове собирается всякая ерунда. Пустяки, на которые нелепо и обращать внимание.
Нянька как-то пожаловалась, что ей пришлось перестирывать рубашки.
– Помада на воротничках такая въедливая, я руками терла, терла… – говорила стервоза, уставившись на ненакрашенные губы хозяйки.
«Модельки, наверное, подлизывались, чтобы Герка получше их снял», – отмахнулась тогда Василиса.
Но… Если проинспектировать все болты, которые стягивают их брак, то ясно – подрасшатались. Все, кроме… Милечка каждое утро ищет и находит новую фотку, запрятанную отцом в укромное место. Ни разу не забыл. Смысл игры в том, что она должна не только разыскать картинку, но и назвать то, что он сфотографировал. Кроха совсем, а уже знает с десяток названий деревьев, птиц различает, фрукты-овощи…
Ну да, Эмилечку он любит.
Любит…
Но он же ее почти совсем не видит! Убегает утром, возвращается… Не знаю, когда он приходит домой. Так поздно, что я уже сплю, или храпит, когда я прихожу. Может, правда, притворяется? Стелит постель на диване в своих захламленных чертогах.
Когда мы последний раз… да хотя бы чай вместе пили? У него что, подружка-поблядушка появилась?
Василиса сама себе удивляется…
Думала, защищена… Думала, неуязвима…
Уже давно живет в уверенности, что и про нее можно сказать: какою мерою мерите, такою и вам будут мерить…
Нет, это не может быть банальная ревность!
– Ревность и я – не смешите! – говорит она себе, вглядываясь в зеркало. Отмечает, что нужно подправить, но – ничего серьезного, собой вполне довольна.
Никому не позволю запускать лапу в основной капитал. Теперь, в кризис, особенно ясно, что хребет – это не столько деньги, сколько энергия, которую можно добыть из самых разных ценностей. Причем золото и бриллианты, предметы искусства имеют конвенциональную стоимость. Уже были кризисы – революции, войны, – когда за них давали только буханку клейкого хлеба. А вот семейные ценности не девальвируются. Пишут, что разведенные женщины даже выглядят старше.
Опомнись!
Почему такой переполох-то? Посторонние бабы – обычная женская проблема.
Василиса вскакивает с кровати и рывком к компьютеру.
«Измена мужа»… Три миллиона страниц в «Яндексе»… Рекомендации все начинаются с «не»…
Да она и не собиралась устраивать сцену…
Вопросы задавать, к стенке припирать? Ну, до такого она не опустится.
Что, что она может сделать? Как развернуть его лицом к себе, к миру задом?
Нужно устроить ему персональную выставку. Вот.
По пути на летучку Василиса заезжает в салон (с маленькой буквы). За красотой.
Действует четко, ни минуты не теряет: пока краска чернит прущие наружу русоватые корни, садится на маникюр, потом подправить линию бровей, потом стрижку освежить… Управляется за полтора часа и пятьдесят долларов сверх недешевого тарифа. Настроение постоянной клиентки здесь чувствуют. Мастера еще и психологи, знают, когда и о чем говорить.
Никакой болтовни во время цирюльничьих манипуляций, полная сосредоточенность – и уже ясно, как подступиться к проблеме. Начнем, а там будет ясно…
Сразу после летучки – Ефим в командировке, поэтому не следует никаких назначений, никто не посягает на ее свободу, – Василиса возвращается за руль и, пока греется двигатель (ранние заморозки – о машине она всегда заботится), делает несколько звонков в галереи, о которых она или ее подчиненные писали в последние месяцы.
Обращается именно к недавним контактам. Бывает, конечно, что благодарность в момент сдувает. Не ее случай. Дистанционные, но стабильные отношения – ее конек, так что дело не в короткой памяти клиентов. Просто в теперешнее время часты банкротства. Еще нарвешься на свеженького неудачника… Некогда сочувствовать.
Тонкую, требующую таланта работу обзывают «блатом» только те, кто не умеют ни с кем наладить связи. Или ханжи, или циники… Сами пользуются житейским ноу-хау, а от других требуют нравственности. Чем отвязнее, чем грешнее человек, тем суровее он к другим. Тут работает закон сохранения благородства. У тебя лично его не хватает? Заботься, чтобы другие восполнили дефицит. Требуй от всех морали-нравственности, и в мире сохранится нужный баланс…
Первый же звонок попадает «в яблочко».
Имя мужа там знают, готовы поучаствовать. Вопрос упирается в деньги. Ожидаемо…
Вообще-то Василиса сама может оплатить декоративное обмундирование Геркиных амбиций. Не такая уж большая сумма требуется. Но удастся ли сохранить это в секрете? Он узнает и заартачится… Бедный, но гордый, черт бы его побрал, прости Господи.
Простил и помогает. Прямо сейчас звонит Ева. Ей приспичило: нужен свежий фотопортрет для обложки нового диска.
– Знаешь «Лакомку» на Песчаной? Подъезжай, а я пока узнаю, когда Герка сможет, – мгновенно ориентируется Василиса.
«Аппарат отключен или…» – противным голосом отзывается мужнин мобильник. Лимит по проклятьям на сегодня исчерпан, так что приходится проглотить ругательство. Тем более надо форсировать идею.