Христос и церковь в новом завете
Шрифт:
Часто используются числовые комбинации, имеющие не обязательно богословско-символическое, а, скорее, мнемотехническое (для лучшего устного восприятия и запоминания; см. § 15. 2) значение: 7 прошений к Отцу в Молитве Господней (Мф. 6, 9-13), 7 притч (Мф. 13), 3 искушения (Мф. 4, 1-11), 3 добродетели (милостыня, молитва и пост в Мф. 6, 1-18), 3 десятины (Мф. 23, 23) и т. п. [698]
Все поучения и речи Иисуса св. Матфей сгруппировал в пять речевых блоков, равноудаленных посредством шести повествовательных периодов. Не случайно речей пять — именно из стольких свитков состоит Закон Моисеев, Пятикнижие.
698
Можно заключить, что Мф. — одна из самых иудейских книг в Новом Завете (хотя иудейский аспект в любом случае не может не присутствовать, и порой весьма отчетливо, и во всех других канонических Евангелиях — однако везде по-разному и с разными целями).
Насколько явно Мф. выдержано в правилах иудейского поучения, настолько же явна и его антииудейская направленность. Мф. — и самое иудейское, и самое антииудейское (не путать с антисемитским) Евангелие. Имеется в виду отрицательное отношение к иудейству не в национальном (ведь община Мф. сама состоит из евреев), а в религиозном смысле — против того иудаизма, который возродился в Ямнии после разрушения Иерусалима (см. § 9). В этом смысле Мф., в отличие от Мк. — не просто сообщение об Иисусе, а еще и обличение иудейства иудео-христианством:
«Суровые обличения, с которыми Иисус обращается к фарисеям (Мф. 23), звучат не только из уст Иисуса 30-х годов, но и из уст Воскресшего, живущего в Церкви в 80-е, против фарисеев Ямнии» [699] .
«В «иудейском» Мф. отталкивание от иудейства несравненно сильнее, чем в Мк. и Лк. Полемика с иудеями начинается в Мф. с первых же страниц. Только у Матфея Иоанн Креститель обличает пришедших к нему фарисеев и саддукеев (3, 7; иначе Лк. 3, 7). В Нагорной проповеди Господь говорит о недостаточности праведности книжников и фарисеев (5, 20). В 15, 12-14 фарисеи для Него — слепые вожди слепых. В 16, 6 Он предостерегает против закваски фарисейской и саддукейской. Можно привести и другие примеры.
699
Charpentier E. P. 69.
Интересно, что последние поучения Господа в Иерусалиме перед Страстями (глл. 21 — 25), при всем богатстве и разнообразии их содержания объединены одной мыслью: Господь произносит суд над духовными вождями народа. Эта же нота отчетливо звучит и в повествовании о Страстях. Инициатива убийства принадлежит Синедриону с Каиафой во главе (26, 3 и слл.), и их вражда не ослабевает до конца. Она сменяется умеренностью Пилата (ср. 27, 19. 24-25), отчаянием и самоубийством Иуды (27, 3-10) и по смерти Иисуса получает свое выражение в постановке стражи у гроба (27, 62-66). Последнее, что мы слышим о Синедрионе в Мф., есть подкуп стражи по Воскресении (28, 11-15)» [700] .
700
Кассиан, еп. С. 281-282.
Еще одна отличительная особенность Мф. состоит в миссионерской открытости, свойственной его общине. Как ни странно, эта особенность опять-таки связана с иудейскостью Мф. Да, всякое Евангелие — это прежде всего весть, миссия. Но в Мф. о миссии говорится как-то особенно настойчиво именно потому, что таким образом преодолевается закосневший партикуляризм иудаизма (избранничество, понятое как обособленность, которую нужно хранить и тщательно оберегать от внешних смешений и влияний). Христианству, возникшему в недрах иудаизма, с самого начала грозила серьезная опасность остаться таким же замкнутым на себе движением (или даже сектой) с четкими границами Закона. Но эти границы были в конце концов преодолены. Мф. — яркое тому свидетельство. Оно
Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа... (Мф. 28, 19)
Именно потому, что преодолевается упомянутый партикуляризм, миссионерская направленность сказывается наиболее ярко, подчеркнуто и даже болезненно, т. е. как трудное изживание некоего предрассудка, серьезного в силу традиции. Так происходит, например, в эпизоде с исцелением дочери хананеянки (см. Мф. 15, 22-28) или в притче о злых виноградарях (Мф. 21, 33-41).
И вновь здесь оказываются востребованными предчувствия все того же Ветхого Завета, причем такие, которые иудаизм как будто не знал, как истолковать и исполнить (как и в случае с мессианскими ожиданиями). Миссионерский потенциал в Ветхом Завете представлен по-разному (см. Быт. 12, 3). Особенно он проявился в проповеди пророков (см., например, Ис. 66, 18).
Небезынтересно, что даже в словах «Идите, научите все народы...» можно услышать определенным образом направленную динамику — от Иерусалима (иудео-христианской матери-церкви) ко всем народам. Такова неизбывная ветхозаветная парадигма (ср. Ин. 4, 22). Первенцем в познании истинного Бога остается Израиль (ученики — новый Израиль), центр — гора Божия (в Ветхом Завете — Сион), с которой возвещается и распространяется знание о Боге:
2 И будет в последние дни, гора дома Господня будет поставлена во главу гор и возвысится над холмами, и потекут к ней все народы. 3 И пойдут многие народы и скажут: придите, и взойдем на гору Господню, в дом Бога Иаковлева, и научит Он нас Своим путям и будем ходить по стезям Его; ибо от Сиона выйдет закон, и слово Господне — из Иерусалима (Ис. 2, 2-3).
Приведенное выше финальное миссионерское повеление Господь Иисус изрекает также с горы (см. Мф. 28, 16).
Но, повторим, при всей укорененности в Ветхом Завете, миссионерская открытость была достаточно непривычна и для иудейства, явно склонного к партикуляризму, и, по наследству, для иудео-христианства. Так что можно согласиться и с такой трактовкой миссионерской открытости Мф.:
«Мф. отражает ступень напряженного, нарастающего становления (в еврейской среде) нового разомкнутого религиозного сознания, а у Марка идея универсализма представлена в качестве установившегося положения. Хронологическим переломом между борьбой-за и утверждением может считаться 50 год — год Апостольского Собора» [701] .
93. Автор, обстоятельства и время написания Мф.
Вновь, как и в случае с Мк., мы обращаемся к свидетельству Папия Иерапольского, около 120-го года (ср. § 42. 2), которое приводит Евсевий Кесарийский («Церк. ист.», III. 39):
701
Грилихес Л., свящ. С. 38.
«Матфей на еврейском языке (E(brai+/di diale\kt%) составил Изречения (ta\ lo/gia), переводил же их каждый, как мог» [702] .
Церковное Предание опознает в упоминаемом Матфее сборщика податей из Капернаума, который стал одним из Двенадцати (Мф. 9, 9). Также, судя по утверждению Папия, в основе греческого текста Мф. лежит некий прототекст, записанный «на еврейском языке». Возможно, именно этот текст и был самой ранней записью Евангельского Предания, осуществленной вскоре после Вознесения Иисуса, в 40-е — 50-е гг. Вероятно даже, что «первые записи Матфей сделал еще, когда сопутствовал Господу» [703] .
702
Цит. по: Грилихес Л., свящ. С. 80.
703
Ключ... С. 256.