Хризантема императрицы
Шрифт:
А потом плотную мглу прорезали фары, сначала одного автомобиля, потом другого. Полосы света пересеклись и легли во дворе огромным желтым крестом, в центре которого вырисовалась урна. Из машин вышли люди, спустя долю мгновенья громко хлопнула дверь в подъезде, и по лестнице застучали каблуки. Громко. Страшно. Упреждающе.
Федина замерла. Она, не верящая в предчувствия, вдруг отчетливо поняла – случилось. Что и с кем? Где и когда? Не важно, главное, случилось. Главное, теперь ей
Смолкли шаги и секундную тишину, в которой единственным звуком было лишь звонкое хлюпанье стекающих с подоконника капель воды, нарушил звонок.
На пороге, в раскрытом плаще, мокром и мятом, сжимая в руках фуражку, переминался с ноги на ногу молодой милиционер.
– А вы кем Федину Ивану приходитесь? – спросил он.
Похолодело. Скрутило тугим узлом внутренности, а губы сами выдохнули:
– Женой...
Милиционер молчал, вглядываясь в заплаканное лицо Анжелы, а потом, облегченно вздохнув, сказал:
– Так, значит, вам уже сообщили, да?
– О чем сообщили?
...о том, что Ванька разбился. Пара стопарей, халтура, перегруженная машина, мокрая дорога, плохая видимость... перекресток. И Ванька разбился.
Насмерть.
И Элька тоже. Она была в той, другой машине, невиноватая в происшествии, но тем не менее мертвая.
Невозможное становилось возможным.
Леночка
Выбежав на улицу, Леночка остановилась. Щеки ее горели, ноги дрожали, а ладони неприлично вспотели, и Леночка торопливо вытерла их о юбку. Ужас-ужас-кошмарище! Вот это тип! Она же не нарочно, она просто спешила, вот и не заметила, вот и налетела... Лестница в доме узкая и темная, а тип – высокий и широкий, как тот шкаф, который в спальной стоит и надо бы передвинуть, но куда передвигать – не понятно, как не понятно и то, кто этим заниматься станет.
Впрочем, в отличие от человека, шкаф просто себе стоит, а человек мало того, что разглядывал ее так, будто вот-вот набросится, прямо там, на лестнице, прижав к кованым перильцам или крашенной в зеленый стене, так потом и лапать начал.
Мерзость! Леночка содрогнулась от отвращения. А потом представила, что это, наверное, кто-то из соседей, и содрогнулась еще раз.
И не зря ли Феликс сказал, что тут все – уроды. Но он мог и ошибиться, и вообще Феликс, он, может, и гений, но немного странный.
– Добрый день, – раздалось сзади. Голосок был тоненький, звонкий и радостный, а Леночка все равно испугалась. Но нет, сзади стоял не тип из подъезда, а совершенно незнакомый человек. Даже человечек, потому как росту
– Простите, если напугал, – он церемонно поклонился. Одет человек был в кургузую зеленую курточку, из-под которой выбивалась белая рубашка, пущенная поверх штанов в узкую полоску. – Позвольте представиться, Александр Дмитриевич.
– Леночка, – сказала Леночка, чувствуя, что снова краснеет, уже не от стыда, а оттого, что вот-вот рассмеется.
– Очень приятно, очень. А вы, значит, наша новая соседка? Просто замечательно, великолепно, чудесно, что я вас встретил! – он достал из нагрудного кармана белый платок преогромных размеров и шумно высморкался. – Вы даже не представляете себе...
– Я опаздываю, – как-то сразу вспомнила Леночка.
– Да, да, конечно. Простите премного... но такое дело... Лелечка вечер устраивает, для всех. Понимаете, дом этот, он особенный, здесь соседи живут дружно, очень-очень дружно... и нам хотелось бы... мы были бы премного рады, если бы вы соизволили почтить... появиться...
– С удовольствием, – соврала Леночка, чтобы он отвязался, и на часики посмотрела.
– Замечательно, просто чудесно! Лелечка обрадуется. Лелечка познакомит вас со всеми... да, да, это будет чудесный вечер. В субботу? В восемь пополудни, вы не возражаете?
Он оглушительно чихнул и, шмыгнув носом, поспешил извиниться:
– Простите, тополя цветут. У меня их неприятие, а вот Лелечка цветы очень любит... но вы не слушайте, я старый и болтливый...
На работу Леночка, конечно, опоздала, на целых полчаса, но Степан Степаныч отбыл в командировку, а прочие, кажется, не заметили, и день, начавшийся суматошно, как-то сразу потянулся медленно и нудно. Леночка даже подумала, что могла бы и подольше поговорить с забавным соседом, к примеру, выяснить, что за тип ей встретился на лестнице, а еще в какой квартире живут родители Феликса. Тут же мысли перескочили на самого Феликса и вчерашнее чаепитие, которое никак нельзя было назвать приятным... о чем они говорили?
Леночка не помнила.
Этот, не укладывавшийся в мировоззрение факт, поразил ее до глубины души. Она не могла забыть! Не могла и все! Она помнит в мельчайших деталях расписание Степан Степаныча на неделю, и на следующую тоже, и за прошлую, и за позапрошлую, и про то, что скоро у Евдокии Андреевны день рождения, а потом, спустя три дня, у ее дочерей. И что нужно заказать розы, но непременно бордовые, сорта «Руби ред», потому что другие Евдокия Андреевна не примет. А близняшкам заказывать не розы, а цветочные композиции, но чтобы без лилий и тюльпанов – на лилии у девочек аллергия, а тюльпаны по мнению Евдокии Андреевны слишком дешевые цветы...