Хризантема с шипами
Шрифт:
– Да ты… Ты…
Ру побледнела, задохнулась, в ее крыжовенных глазах мелькнула боль.
– Все. Хватит, – резко сказала я. – Прекратите эту свару. Если еще раз я услышу в доме брань, вы обе окажетесь на улице. Ру, ты видела, что это Мэри съела бланманже?
Под моим строгим взглядом кухарка отрицательно помотала головой.
– Тогда почему ты накинулась на нее с обвинениями?
– Так ведь кроме нее большей некому, – не сдавалась Ру.
– Это не тебе решать. В следующий раз
Кухарка молча кивнула и исподлобья посмотрела на Мэри.
– А ты, Мэри, прежде чем строить недостойные предположения, хорошенько подумай. Если я взяла Руанну на работу, значит, мне известно, кто она и как оказалась в Кранчестере. И обвиняя ее, ты обвиняешь и меня.
– Простите, госпожа Эйден.
Горничная потупилась, и ее щеки медленно залил густой румянец.
– Еще одна такая ссора, и вы обе пойдете искать другое место. Так что дважды подумайте, прежде чем затевать очередную свару. Больше предупреждать не буду.
Мэри судорожно сжала метелку, Ру спрятала руки под фартук, и обе обменялись взглядами, по которым я поняла, что война перешла на другой уровень. Подпольный. Что ж, оставалось надеяться, что рано или поздно им надоест воевать, и они смогут поладить. Глупо сражаться друг с другом, когда мы все в одной лодке. Точнее, в Бузинном коттедже.
– Руанна, обед готов?
– Да, госпожа.
– Отлично. Мэри, накрой на стол. И ты мне потом понадобишься.
– Да, госпожа Эйден?
В глазах служанки мелькнуло любопытство.
– Займемся небольшой перестановкой.
Я ничего не стала объяснять и пошла к лестнице, а Ру и Мэри снова переглянулись и молча отправились на кухню.
Уже позже, после обеда, я обошла весь первый этаж, записывая, что нужно переделать, а Мэри ходила следом, и вся просто лопалась от любопытства. Правда, надо отдать ей должное, служанка терпела и с расспросами не лезла.
– Мэри, ты сможешь найти Сенную улицу? – закончив осмотр, спросила горничную.
– Да, госпожа.
– Тогда отправляйся вот по этому адресу, – я протянула служанке сложенную вдвое бумажку, – и попроси господина Крули зайти к нам для заказа.
– А кто он, этот господин Крули?
Любопытство, преследовавшее Мэри последние полчаса, наконец нашло выход. В больших голубых глазах светился детский интерес, щеки покраснели, а вместе с ними заалели и смешно оттопыренные уши. Мэри двумя руками поправила тонкие косицы и чуть подалась вперед в ожидании ответа.
– Владелец столярни.
– Вы хотите сделать ремонт, да?
– Именно. Я собираюсь открыть в Кранчестере Модный дом, а для этого весь первый этаж придется переделать. Нам понадобятся столы для раскройки и подиум,
После моих слов наступила тишина. Мэри чуть нахмурила тонкие брови и задумалась.
– А у вас уже есть портниха? – через пару минут спросила она.
– Надеюсь, скоро будет.
– А я? Я смогу работать в Модном доме? У меня тетка закройщицей была, я всегда ей помогала.
В голосе служанки прозвучала такая надежда, что я невольно улыбнулась.
– Я на тебя рассчитываю, Мэри. Очень важно, чтобы наши клиенты могли чувствовать себя здесь, как дома, и даже лучше. Чай, кофе, сладости, вежливое обхождение, – вот главные слагаемые успеха. Правда, для этого тебе нужно немного попрактиковаться. И научиться быть незаметной. Впрочем, об этом мы поговорим позже, а пока беги к господину Крули и постарайся уговорить его прийти как можно быстрее.
– Все сделаю, миледи, – закивала Мэри и тут же исправилась: – Простите, госпожа. Я быстро. Вы оглянуться не успеете, как мы с господином Крули уже будем здесь.
Я только усмехнулась, а Мэри подхватила юбки и рванула к выходу, едва не сбив стоящий под зеркалом небольшой столик.
Да, пожалуй, с незаметностью точно возникнут проблемы. Может, существует какое-то заклинание, превращающее слишком порывистых девиц в тихих и бесшумных горничных?
– Хозяйка, – отвлек меня от размышлений непривычно неуверенный голос Руанны.
Я повернулась и увидела застывшую в двух левах от меня кухарку.
– Ты что-то хотела, Ру?
– Да, – выпалила та и замолчала.
– Я тебя слушаю.
В зеленых глазищах мелькнуло сомнение. Руанна убрала руки под фартук и нахмурила брови.
– Вы заступились за меня, – пробормотала Ру и снова замолчала. – Сказали, что вам все про меня известной, – после паузы продолжила она и вскинула на меня горящий решимостью взгляд. – Я вам благодарнай. И хочу, чтобы вы знали, я не совершила ничего плохого. Меня никто не выгонял из Грошчева. Я сама… Сама ушлай. От мужа.
Она с силой стиснула руки и опустила глаза.
– Он плохо с тобой обращался?
– Бил. Но это ничегой. Я крепкая, терпела. А потом Анжей привел в дом другую. Сказал, что я должна им прислуживать. Я собрала вещи и ушлай. Не хотелай, чтобы они…
Ру не договорила, но я почувствовала, сколько боли и обиды скрывается за ее коротким рассказом.
– Я никому не говорилай об этом. Стыдной, – добавила она. – Пятнадцать лет вместе прожили, двух деток схоронили, а он со мной так.
– А еще дети есть?
– Нет. Все померли. Никого не осталось.
Ру незаметно отерла щеки, а я почувствовала, как защемило сердце, и не удержалась. Подошла к грошчанке и обняла ее.