Хризантема
Шрифт:
Мисако закусила губу, вспомнив, что отец Хидео был как раз вторым сыном, и ее свекрови самой никогда не приходилось унижаться перед старшими. Кроме того, семья была зажиточной, и всю работу по хозяйству выполняли слуги. Но теперь, через двадцать лет после войны, какое право имеет эта женщина обращаться с ней, как со служанкой!
Госпоже Имаи тоже не слишком нравилось жить с невесткой. Старая хозяйка выглядела весьма неплохо для своих пятидесяти девяти и гордилась, что морщин у нее на лице куда меньше, чем у сверстниц. Она была слегка полновата, но густые волнистые волосы с легкой сединой,
После смерти мужа, переложив хозяйственные заботы на невестку, старшая госпожа Имаи заскучала. Развлекали ее лишь подруги и редкие визиты к младшей сестре, да еще дважды в месяц уроки классического пения, которые давала бывшая гейша, умевшая играть на сямисене. Практически все остальное время пожилая женщина проводила у телевизора. Особенно она радовалась, когда передавали ракуго, комические монологи в традиционном стиле, и в прежние времена даже сама их исполняла, усаживаясь на подушку и кладя, как положено, перед собой веер. Многие, в том числе покойный супруг, считали, что у нее настоящий талант, но теперь все осталось в прошлом. Не выступать же перед Мисако, в конце концов.
Невестка была какой-то уж слишком серьезной. Сама атмосфера в любимом старом доме сделалась с ее появлением унылой и мрачной, и лишь надежда на появление внуков мешала матушке Имаи откровенно высказаться по этому поводу. Когда родится ребенок, жизнь, конечно, пойдет по-другому, однако ждать предстоит еще неизвестно сколько…
Вскоре после девяти Мисако вдруг почувствовала, что сейчас позвонит мать. Она отложила вязание и взглянула на телефон. Свекровь сочувственно цокала языком, поглощенная на сей раз злоключениями сиротки из телевизионной драмы. Мисако схватила трубку после первого же звонка.
— Что-то случилось? — спросила она, едва поздоровавшись.
— Нет, — ответила Кэйко, — просто дедушка просит тебя приехать на несколько дней, похоже, для него это очень важно.
— А он сказал зачем?
— Я толком не поняла. Говорит только, что совсем состарился и давно тебя не видел.
— Как странно, — улыбнулась Мисако, — дедушка никогда не отличался особой сентиментальностью.
— Да, я тоже удивилась. Вызвал меня утром к себе в храм и велел тебе передать. Наверное, плохо себя чувствует. Так или иначе, приглашение кстати, ты сто лет у нас не была.
— А когда он хочет, чтобы я приехала?
— Как можно скорее, завтра.
— Завтра?
Голос Мисако зазвенел от удивления. Матушка Имаи навострила уши.
— Если ты занята, — продолжала мать, — дед, конечно, поймет, но если можешь, то почему бы не сделать ему приятное? Ты знаешь, он в последнее время меня беспокоит, стал вести себя как-то странно.
— В каком смысле? — Мисако остереглась повторять слово «странно», видя, что свекровь прислушивается.
— Потом, не хочу
Мисако на секунду задумалась. Какой смысл оставаться в Токио? Муж едва ли будет о ней скучать. Несколько дней передышки — как раз то, что нужно.
— Хорошо, приеду завтра.
— Я понимаю, это неожиданно… Хочешь, дай трубку Хидео, я сама ему объясню, — предложила Кэйко.
— Он сегодня задерживается на работе… Хидео возражать не будет, я знаю.
— Хорошо, тогда позови госпожу Имаи. В любом случае, будет невежливо, если я не поговорю с ней.
— Моши-моши, здравствуйте! — жизнерадостно проворковала свекровь, беря трубку.
После обычного обмена любезностями матери быстро пришли к общему согласию. Мисако вполне может провести день-другой в Ниигате, и нет никаких причин откладывать отъезд. Поезда идут часто, билеты сейчас купить просто. Матушка Имаи была сама любезность. Ну конечно, она справится с хозяйством без Мисако — не так скучно будет, ха-ха-ха!
Старушка была в восторге. Наконец-то удастся вволю пообщаться с сыном наедине, без невестки, которая ловит каждое слово. Можно сколько угодно обмениваться шутками, совсем как в старые добрые времена, да и серьезные дела обсудить. Напомнить ему, как одиноко она себя чувствует после смерти отца, как мечтает увидеть наконец внуков… Сколько можно ждать, Мисако уже скоро тридцать. Пять лет как женаты, а детей все нет.
— Решено, я Мисако так и передам, — подытожила она.
Однако невестка непременно хотела еще поговорить с матерью. Разговор о предстоящей поездке явно доставлял ей удовольствие, в голосе звучало такое счастье, что матушка Имаи скривила рот.
Вот чертовка! — подумала она, притворяясь, что увлечена передачей. А по дому ходит туча тучей. Ну и пускай убирается в свою Ниигату, хоть немного поживем без ее кислой физиономии. И о чем только думал Хидео, не мог выбрать жену повеселее да чтоб детей рожала! Вот они, эти браки «по любви»…
Хидео вернулся уже после двух ночи. Спотыкаясь и распространяя запах сардин и пивного перегара, он с трудом взобрался по узкой лестнице в спальню. Мисако натянула на голову одеяло и притворилась, будто спит. Она знала, что старуха всегда дожидается возвращения сына и сейчас наверняка замерла, приложив ухо к тонкой перегородке. В комнате горел ночник, и Хидео мог видеть, что, хотя постель для него приготовлена, матрас отодвинут от постели жены. Даже в таком состоянии он должен был понять, что это означает.
— Ну и плевать! — пробормотал он, бросая в угол пиджак и стаскивая остальную одежду.
Мисако затаила дыхание. Через несколько минут раздался пьяный храп. Ей почудился легкий аромат чужих духов.
Из-за стены послышался шорох. Мисако тихонько выскользнула из-под одеяла и погасила ночник. Завтра она уже будет спать дома, далеко отсюда, в своей старой спальне!
На следующее утро Хидео уже в который раз продемонстрировал завидную способность возрождаться из пепла. Он сбежал по ступенькам танцующим шагом, поправляя на ходу накрахмаленные манжеты белоснежной рубашки, сел за стол и весело поздоровался с матерью, смотревшей передачу «Доброе утро, Япония».