Хромой из Варшавы. Книги 1-15
Шрифт:
Маленький средневековый городок, где домишки плотно окружили стены и башни замка, словно послушные цыплята гордую собой наседку. Замок смотрел на большое голубоватое озеро, и его городок вместе с ним, и, надо сказать, выглядели они вместе просто очаровательно – старинные дома, башенки, коричневые, словно бархатные, крыши. Все здесь дышало миром и безмятежностью, какие жители мудрой Швейцарии сумели возвысить до высокого искусства.
Благодаря карте, полученной от Массариа, Альдо не составило труда отыскать "Сеньорию", своеобразное подобие замка, но куда меньшего размера и совсем не сурового, стоящего в окружении парка, спускавшегося террасами к озеру. С первого взгляда было ясно, что садовник "Сеньории"
А прародители получили свыше приказ: "Плодитесь и размножайтесь!" Тоже, прямо скажем, немалая проблема. Как его выполнишь, не нарушая правил морали, если вас всего двое? Ну, ладно бы, если б послали с небес на помощь какую-нибудь команду штрафников, земля бы тогда заселилась существами небесной красоты, так нет ведь, нашими предками стали кроманьонец и Венера Брассемпуйская, ну и другие, конечно... Прошедшие века подтвердили, что говорливый змий не задержался навсегда в раю и что...
"Перестань валять дурака, – одернул себя Альдо. – Тебе предстоит встреча с умирающим!"
Но ему нужно было как-то себя подбодрить после утомительного путешествия... И, конечно, он нервничал перед предстоящей встречей... К тому же Адальбера не было рядом, и ему предстояло действовать в одиночестве...
Между тем его приезд не остался незамеченным. Решетки ворот под балконом, соединившим две небольшие башни, растворились. Седовласый лакей, исполненный впечатляющего достоинства, одетый в форменный пиджак с золотыми пуговицами и белоснежную рубашку с воротником-стойкой, приблизился к машине. Альдо не дал ему времени задать вопрос.
– Князь Морозини, – представился он, протягивая свою визитную карточку. – Мэтр Массариа должен был сообщить о моем приезде. Я приехал из Венеции и... Надеюсь, не опоздал.
– Нет, состояние барона сейчас вполне удовлетворительное. Полагаю, – добавил слуга с улыбкой, – что господин барон никогда бы не позволил себе умереть, не повидавшись с князем Морозини. Меня зовут Георг, моя жена – Марта, она ведает кухней. Если Ваше Высочество [429] желает дойти до замка пешком, мой сын Матиас займется вашей машиной.
429
Очевидно, старый слуга решил повысить статус Альдо Морозини. На самом деле к нему следовало обращаться "ваше сиятельство".
Замок внутри был так же по-средневековому суров, как и снаружи: в гостиной – глубокие стрельчатые окна и каменные скамьи, чтобы сесть, если залюбуешься красивым видом. Огромный камин с полыхающим костром поленьев. На карнизе камина – битва оленей, а над ним – целая коллекция старинного оружия. На одной стене несколько портретов, на другой – красивый гобелен с травами и цветами и... Здесь же была размещена кровать с колонками и пологом с таким же растительным рисунком. Очевидно, для облегчения ухода за больным гостиная стала спальней.
Однако Гуго де Хагенталь ожидал своего гостя не под покровом полога. Он сидел в одном из кресел возле камина, и вид его почему-то растрогал Альдо.
Высокого роста, ссутулившийся вопреки
После нескольких любезных слов, отчетливо произнесенных слабым голосом, который странно было слышать от этого костистого человека, наверняка когда-то без труда могущего носить доспехи средневековых рыцарей, хозяин указал на стоящее рядом с ним кресло.
– Не знаю, как и благодарить вас, князь, что проделали столь долгий путь из Венеции, куда когда-то наведывался и я. Я молил Господа, чтобы Он дал мне сил вас дождаться. Долгие годы меня тяготит груз тяжкого стыда, и, поверьте, мне было бы легче, если бы это был мой личный стыд. С ним, оставаясь наедине с собственной совестью, можно было бы бороться, найти средство его победить или усмирить. Но что поделаешь с чужим? Этот стыд принадлежит человеку, который не испытывал ни малейших угрызений совести, нарушая древние законы рыцарства. Он не понимал, что, нарушая их, пятнает герб наших предков кровавой грязью.
Ужас, который читался в этом угасающем взгляде и от которого дрожали руки, уже лишившиеся своей силы, растрогал Альдо. Он видел, что этот старый человек претерпевает накануне смерти крестные муки, не понимал их причины и рад был ему помочь всем, чем мог.
– Я знаю эту историю, – заговорил он в ответ. – Она жестока. Но ведь и все, что происходит, когда народы воюют, когда один из них становится победителем, а другой побежденным, ужасно. Австрийцы стали хозяевами Венеции. Жестокость была правом сильного.
– Нет. Сильный не имеет права на безнаказанные поступки и в первую очередь не имеет права себя бесчестить. Что вы знаете о смерти Анжело Морозини, вашего родственника?
– Что в качестве достойного потомка трех дожей и нескольких героев он желал продолжать борьбу с оккупантами, принял участие в заговоре... На что имел полное право, – добавил, слегка усмехнувшись, Альдо.
– Так, так, продолжайте.
– Что еще сказать? – вздохнул он и пожал плечами. – Заговор был раскрыт, а он расстрелян у стены Арсенала, к отчаянию своей молодой жены Фелисии, урожденной княгини Орсини. Они были женаты всего полгода и страстно любили друг друга. Всю свою остальную жизнь она посвятила борьбе с Австрией. Если описать ее жизнь, она будет похожа на роман.
– А она никогда не пыталась отомстить виновному? Виновным был только один, остальные были исполнителями его воли.
– Думаю, она понятия не имела, кто именно был виновным. Иначе, полагаю, приложила бы все силы, чтобы расправиться с ним. Еще будучи ребенком, я запомнил ее решительной и непреклонной, она мстила бы безжалостно, не пожалев и собственной головы.
– Вы приносите мне утешение. Ее горе, по крайней мере, не было отравлено отвращением!.. Теперь я открою вам, что было на самом деле. Фридерик, мой предок, видел княгиню Фелисию всего один раз, когда она со служанкой пришла в церковь, и безумно в нее влюбился, но ему хватило ума не открывать ей своих чувств. План его был прост: уничтожить сначала мужа, а там будет видно. Он завлек Морозини в ловушку. Тогда всюду вспыхивали стычки, князь ненавидел завоевателей, вовлечь его в ссору не составило труда... Удары были направлены в основном на него, он был серьезно ранен, но не убит. Фридерик признался князю, что он охвачен страстью к его жене, и если князь отнесется к его признанию с пониманием, то раны его будут вылечены...