Хромой из Варшавы. Книги 1-15
Шрифт:
«Раны» Мари успели зажить, но она заявила отцу, что никакая сила на свете не заставит ее покинуть уютное убежище, где она так хорошо себя чувствовала. И вот тут Режий взорвался. Он так бушевал, что в гостиную сбежался весь дом, желая узнать, что там происходит, и не задумал ли гость прирезать овечку, потому что голос его был похож на пронзительное блеяние. Однако и Мари в долгу не осталась, показав, что и у нее голос не ниже, а звук она может держать дольше. Прибежавшие заткнули уши.
Прекратил состязание Лотарь. Его бас призвал дуэт к молчанию, после чего он заявил: если де Режий пришлет в его дом жандармов,
– Будем надеяться, что теперь он будет сидеть спокойно, – со вздохом сказала Клотильда, после того как Мари убежала плакать к себе в комнату. А плакала она из-за отсутствия на поле боя того, кого избрала себе в рыцари.
Адальбер удалился к себе сразу же, как только на пороге появился Режий.
– Думаю, как только сегодняшнее дело будет улажено, я тут же уеду в Париж, – сказал он Альдо. – Не хочу оставаться в дурацком положении.
– При чем тут дурацкое положение? Ты нужен здесь больше, чем там. Ты же не можешь бросить План-Крепен на произвол судьбы! А влюбленная Мари способна последовать за тобой и в Париж, так что если хочешь навлечь на себя обвинение в похищении и соблазнении несовершеннолетней, то, пожалуйста, поезжай, никто тебе не мешает.
– Интересно, с какой это стати ты предлагаешь именно мне расплачиваться за разбитые горшки?!
– Я не предлагаю. Вечером у нас собрание, нервы у всех напряжены до крайности, и сегодня нам лучше не строить никаких планов на будущее.
Глава 8
Друиды? Да они повсюду!
На этот раз на собрании присутствовали все.
Кроме Бруно из Салена – единственного, чье настоящее имя – де Флёрнуа – знали парижские гости – приехали Адриен из Лон-ле-Сонье, Бернар из Доля, Жером из Нозеруа, Ламбер из Морто, Квентин из Шампаньоля, Мишель из Монбара, Клод из Мореза, Жильбер из Орманса, Лионель из Мута, Марсель из Арбуа. Все примерно одного возраста – лет под пятьдесят – волосы с проседью, все в широких черных одеяниях с вышитым на сердце сложенным барашком, символом Золотого руна, они казались очень похожими друг на друга.
Оказавшись среди черных фигур, торжественно стоящих под рыцарскими гербами, изображенными на стенах подземной часовни, в свете факелов и красных свечей, парижские гости почувствовали себя лишними. Им стало не по себе. Им даже почудилось, что они предстали перед суровыми судьями.
Один из них – Жильбер – заговорил, обращаясь к Лотарю:
– Ты собрал нас сегодня на пленарное заседание. Полагаю, что речь идет о принесении клятвы верности нашими братьями-иноземцами.
– И об этом тоже. Хотя мне не кажется, что их нужно именовать иноземцами. Адальбер родился в Пикардии, Альдо, хоть и рожден в Венеции, принадлежит по матери к родовитому французскому дворянству.
– Иноземцы все, кто не родился во Франш-Конте. Ты должен знать об этом, брат Лотарь, потому как разве не ты установил наш статут?
– Основателем ордена был герцог Бургундский! – сердито отозвался Водре-Шомар, находившийся не в лучшем расположении
– Какой? – осведомился представитель Монбара.
– Скоро узнаете! – отрубил Лотарь.
Альдо и Адальбер по очереди подошли к алтарю, как подходили к нему в давние времена рыцари, и, протянув руку к распятию с кровавыми каплями рубинов, бросавших пурпурные отсветы, произнесли незатейливые слова клятвы, которым их научил Лотарь. Они поклялись быть верными духу ордена Золотого руна и цели, которое поставило перед собой общество, поклялись держать в тайне существование общества и его рыцарские намерения, поклялись, что только тому, кто будет принят в общество, имеют право открыть тайну. Поклялись честью и спасением души. После чего облачились в такие же черные одеяния с символом ордена и обменялись рукопожатиями с собратьями.
– По сути, – заметил Жильбер, представитель Орнана, – наши правила не логичны. Как человек может претендовать на честь стать нашим братом, если не подозревает о нашем существовании? К примеру, как узнали бы о нас наши новые братья, если бы Лотарь не нарушил нашей тайны?
– Вы знаете, что меня на это подвигла крайность. Вы также знаете, что в наших краях стали происходить странные события, что у нас начали действовать силы зла, которые посягают на семейство моих друзей. Пролилась кровь невинных людей и грозит пролиться опять. А по своим личным качествам, родословной и положению наши новые братья – люди в высшей степени достойные. Как и в нас, в них течет кровь старинных рыцарей. Кто еще хочет что-то сказать?
– Больше никто, – ответил Бруно, друг, который был ближе других с Лотарем и часто говоривший за всех. – А теперь скажи, что случилось? Почему ты созвал нас?
– Хочу, чтобы все меня услышали, а скажу я всего четыре слова: среди нас есть предатель.
– Что за бред? Откуда такие сведения?
– Они были доставлены ко мне домой. Сейчас я прочитаю вам письмо, которое я получил. Вернее, снятую с него копию. Само письмо отправилось в Париж, в лабораторию на набережную Орфевр для изучения отпечатков пальцев. Итак, слушайте!
Профессор, отчеканивая каждый слог, прочитал письмо. Воцарилась мертвая тишина, присутствующие, казалось, были ошеломлены. Первым опомнился Мишель из Монбара, флегматичный, обычно малоразговорчивый человек лет пятидесяти, который в возбужденном состоянии мог закатить целую речь.
– Это невозможно! – возмущенно начал он. – Никто из нас не способен на такую подлость! Кроме, возможно, тех…
– Кого вы лично не знаете? – подхватил Альдо. – Почему в таком случае вы не возразили против нашего принятия?
– Возможно, потому, что не предполагал о том, что услышу сейчас. Но ведь так оно и есть, мы вас совсем не знаем.
– Но если я, основатель сообщества, и Бруно, мой заместитель, доверяем им, то можно ли им не доверять?
– Ваше доверие – ваше личное дело! Например, я хотел проголосовать против, но что бы это изменило? – заявил Жильбер из Орнана. – Хорошо ли ты знаешь их сам, Лотарь? Они известные люди, я рад за них, но для нас они чужаки.
– Речь идет о жизни женщины! Вы это понимаете?! – загремел Лотарь.