Хромой из Варшавы. Книги 1-15
Шрифт:
Лорд поднялся со своего места, собираясь дать понять, что аудиенция окончена, но не успел. Мощный удар грома сотряс замок. В один миг небо заволокло черными тучами, так что в комнату внесли факелы. Как видно, здесь пользовались старинными способами освещения: электричество не имело права переступать порог замка. Следом за слугами с факелами появился стражник. Похоже, он боялся своего оружия и нес алебарду так, словно она сейчас взорвется.
– Скоро грянет знатная гроза, милорд. Нужно ли поднимать мост?
– Сразу же, как только уедут гости. Полагаю,
У Безупречного Питера от удивления выпал монокль из левого глаза.
– Но где мы найдем кров надежнее, чем этот? – спросил молодой человек в недоумении. – Хотя бы до окончания грозы мы могли бы… В Картленде, у моего отца…
– Вы не у своего отца, а гроза может бушевать всю ночь.
И словно подтверждая слова лорда Астора, раздался новый раскат грома, мощнее первого. И тут же с гуденьем и стуком хлынул ливень с градом.
– Если вы поспешите…
Хозяин замка не успел договорить, когда в комнате показались люди.
Ливрейный лакей открыл дверь перед дамой в черном бархате. Посетители выставки Мэри Уинфельд тотчас бы узнали в ней обладательницу бриллианта «Санси», но не наши гости. Ей достаточно было одного взгляда, чтобы понять, для какой драмы стала театром ее гостиная.
– Я не знаю этих господ… Ах нет, знаю! Добрый вечер, Питер!
– Леди Нэнси, – откликнулся он и склонился ровно настолько, насколько требует английская любезность. – Счастлив видеть, что вы благополучно избегли бушующей стихии!
– В солидном автомобиле и хорошем дождевике это было не так уж сложно.
– Дождевике! Тут нужен антигрозовик, – воскликнул ее супруг. – Господа, я вас не задерживаю и…
– Вы же не заставите милых гостей уйти в такую погоду? Я прекрасно знаю, что вы думаете, но окажите милость, и несколько приятных минут будут достойны нашего гостеприимного дома. Те несколько минут, за которые мы выпьем по рюмочке.
Леди Нэнси позвонила в колокольчик, и на его звон немедленно появился дворецкий, но ее супруг не сложил оружия.
– Не настаивайте, дорогая. Не в первый раз у нас так портится погода, и уверяю вас, если завтра к утру прояснится, то нам очень повезет. Вы только послушайте, как скрипят флюгера.
– Часом раньше, часом позже – нет никакой разницы. Принесите нам чего-нибудь согревающего, Роберт! А потом мы любезно «выставим этих господ за дверь», дав им провожатого до деревни, где гостей устроят с достойным их удобством.
– «С достойным их удобством»! Мы знакомы только с Питером, остальных не знаем. Это какие-то американские киношники! Они ищут натуру, собираясь снимать фильм о женах Генриха VIII.
– Какая прелесть! Наконец-то в нашей жизни появилось что-то из ряда вон выходящее! Вы, конечно, им уже отказали?
– Естественно, и вы прекрасно знаете почему.
– Да… Но это не мешает нам выпить по стаканчику хорошего виски, а потом вы поднимите ваш любимый мост, чтобы милые призраки бродили, где хотят.
– Нэнси!
– Все еще никаких новостей? – осведомился Питер Уолси. – Но мне кажется, леди Нэнси, вы относитесь к вашей драме не так уж серьезно.
– Я бы так не сказала. «Санси» – удивительный бриллиант, и надевать его очень приятно. Вернее, было приятно. Но признаюсь, что он внушал мне некоторый страх. Камень видел слишком много крови. Карл I Английский, Мария-Антуанетта, несчастная французская королева. Не говоря уже о желудке верного слуги Николя де Арлэ…
– А я до этой минуты пребывал в уверенности, что вы носите мой подарок с удовольствием, – оскорбленно заметил супруг.
– Так оно и было, вы порадовали меня несравненно, – ответила она с улыбкой. – Но признаюсь, что с особым удовольствием я надевала его на вечера, где бывала Ава. Мне доставляло удовольствие смотреть, как она злится.
– Думаю, теперь вы счастливы не меньше: весь Лондон, все королевство, двор и кто угодно, часами стоят перед вашим чудесным портретом.
– Но «Санси» теперь в коллекции негодного Морозини, которого мы имели неосторожность принять, потому что он зять моего друга Морица Кледермана.
– Он ночевал в Хивере? – не смог удержаться и спросил Альдо.
– Нет, наши правила строго соблюдаются. Мы пригласили его на ужин, а тот затянулся до поздней ночи… но он все равно не остался тут.
Адальбер счел, что молчал слишком долго, и поинтересовался с самым невинным видом:
– А этот Кледерман… В газетах пишут, что он один из близких ваших друзей.
– Скажите, самый близкий, не ошибетесь. У него сногсшибательная коллекция украшений.
– Но он-то, по крайней мере, ночует в замке, когда приезжает?
– Даже он не ночует. У него особый коттедж, где кроме него никто и никогда не останавливается. Он не обижается, исполняя волю приведений. Я думаю, что его это даже забавляет.
Забавляет? Альдо и Адальбер слишком хорошо знали Кледермана, чтобы в это поверить. И одновременно подумали, что если достопочтенный Мориц ни разу ни при каких обстоятельствах не упомянул о подобном обстоятельстве, то только из гордости. Кледермана отправляют ночевать за пределами дома, хотя он снизошел и осчастливил хозяев своим посещением, – это трудно представить, но именно это утверждает Астор. Или тесть питал особое почтение именно к английским привидениям? Но в это что-то не верилось.
«Интересно, что скажет Лиза, когда узнает? Если я только увижу ее когда-нибудь…» – прибавил про себя Альдо не без меланхолии.
Стоило ему вспомнить Лизу, и ему становилось неимоверно грустно. Когда же они увидятся? Судя по тому, как разворачивались события, у него возникало чрезвычайно тягостное впечатление, что их встреча не приближалась, а отдалялась. Единственным утешением служила мысль, что она с малышами укрыта в надежных стенах родового имения под присмотром верного Жозефа, который один способен обратить в бегство целую армию…