Хромой из Варшавы. Книги 1-15
Шрифт:
– Задавайте ваши вопросы! – выдохнул он. – Я готов на них отвечать...
– Вот и умница! – похвалил его Морозини. – Спасибо за помощь, Лиза! Теперь начнем: это вы положили на стол записку?
– Да. Ее передали мне сегодня днем во время охоты.
– В каких вы отношениях с госпожой Гуленберг?
– Послушайте, если нам надо поговорить, я хотел бы продолжать разговор, сидя на одной из этих скамеек. Мне очень неприятно валяться у ваших ног, как собака...
Друзья исполнили его желание и посадили туда, куда
– Ну вот! – сказал Адальбер. – Так как насчет баронессы?
Внезапно смутившись, Александр отвернулся, чтобы не встречаться глазами со стоявшей перед ним Лизой.
– Она моя любовница... уже три или четыре года. Как вам известно, она вторая жена приемного отца Эльзы, и она считает, что к ней как к наследнице покойного Гуленберга должны перейти драгоценности. Она поклялась вернуть их...
– Ценой крови? – презрительно спросил Морозини. – А вы? Вы сочли естественным помочь ей в этом преступном предприятии? Что она вам обещала? Поделиться с вами?
– Дать мне часть драгоценностей. Они очень дорого стоят, а я, к несчастью, потерял почти все состояние. К тому же, если бы вы ее увидели, вы бы поняли. Это... очень красивая, очень соблазнительная женщина, и, признаюсь, она меня... околдовала...
Смех Лизы несколько разрядил напряженную атмосферу.
– Колдовство, жертвой которого вы пали, не мешало вам досаждать мне вашими любезностями... и охотиться за моим приданым? Вот что, оказывается, называется искренним чувством!
– Но ведь это так! У всех мужчин нашего круга были любовницы до того, как они влюблялись в юных девушек и вступали в брак...
– Староваты вы для юной девушки, – перебил Альдо. – Вернемся к вашей подружке: в ее доме видели человека, которого я слишком хорошо знаю. Признаюсь, не могу понять, как он там оказался. Я говорю о графе Солманском.
На застывшем лице Голоцени появилось непритворное удивление, однако к нему примешивалось нечто, похожее на надежду:
– Вы его знаете?
Морозини пожал плечами и спрятал ставшее ненужным оружие.
– Кто может похвастаться тем, что знает подобных людей? Мы слишком часто с ним встречались в ущерб нашему душевному спокойствию. Очень любопытно, что он всегда как бы ненароком оказывается там, где появляются легендарные драгоценности, и всегда пытается их присвоить самыми неправедными путями. А теперь возвращаюсь к своему вопросу: что он делает в Ишле вообще и в доме баронессы в частности?
– Все! Все, что пожелает! – выкрикнул пленник с яростью, по всей видимости, давно копившейся в его душе. – Он хозяин! Повелитель!.. Стоило ему приехать, и Мария больше никого не желает слушать! Он приказывает, он решает, он... карает! Другим оставлена одна возможность – молча преклоняться!
– Забавно! – заметил Адальбер. – Но по какому праву? По праву главаря банды, главнокомандующего? Не ввалился же он в одно
– Нет. Мария много раз говорила мне о своем брате, но таким я его себе не представлял!
– О брате? – в один голос спросили оба друга.
– Ну да! Мария полька, но много лет она вообще ничего не говорила о своей семье. Видимо, они были в ссоре. А потом вдруг рассказала. Это было в прошлом году, во время нашумевшего в Англии процесса по поводу смерти Эрика Фэррэлса. Мария была потрясена, и вот тогда она и заговорила со мной об этих людях...
– И, значит, до брака с Гуленбергом она была Марией Солманской?
– Наверное, да... не представляю, как могло быть иначе...
Морозини и Видаль-Пеликорн быстро переглянулись. Они очень хорошо представляли себе, как могло быть иначе, поскольку Солманский на самом Деле был вовсе не поляком, а русским, и его настоящая фамилия была Орчаков. Так что можно было смело спорить, что отношения между ним и баронессой – она, вполне вероятно, действительно полька! – были по природе своей менее всего братскими... Впрочем, Лиза высказала на этот счет свое мнение:
– Надо будет спросить у моей бабушки, но я в первый раз слышу, что мачеха Эльзы – иностранка!
– Сейчас это второстепенный вопрос. Главное сейчас – Эльза. Надо найти ее, и побыстрее! Уверен, – прибавил Морозини, обращаясь к пленнику, – вам известно, где она.
Тот не ответил и даже крепко сжал губы, что в сложившихся обстоятельствах выглядело глуповатым.
– О нет! – простонал Альдо, неохотно вытаскивая оружие. – Неужели вы начнете все сначала? Или вы будете говорить, или, клянусь, я сейчас выстрелю!
– Минутку, – вмешался Адальбер. – Мне надо еще кое-что ему сказать. Потом делай с ним что хочешь. Если я правильно вас понял, дорогой граф, вы не слишком любите Солманского? И даже, осмелюсь сказать, вы его боитесь. Так или нет?
Тот посмотрел на него потерянным взглядом:
– Истинная правда! Я ненавижу этого человека! Если бы не он-, мы все сделали бы, не пролив ни капли крови, но он – настоящий зверь...
– Ну так перейдите в другой лагерь! – предложила Лиза. – Еще не поздно. Скажите нам, где прячут Эльзу, а мы, когда выдадим полиции ваших сообщников, забудем про вас. Вы успеете бежать...
– Куда? – воскликнул он, снова охваченный яростью. – Я потеряю свою долю драгоценностей...
– Эту долю вы скорее всего не получите, –перебил его Альдо.
– Солмански не любит делиться!
– ...и свое положение я тоже потеряю, раз мне придется бежать.
– Это, возможно, удастся уладить, – сказала Лиза. – В самом худшем случае мой отец мог бы выплатить вам компенсацию. Остается узнать, во сколько вы цените вашу любовницу! Если вы ею дорожите; думаю, вы несколько встревожены?