Хромой из Варшавы. Книги 1-15
Шрифт:
— Вот это и следует выяснить! Почему этому старому безумцу понадобилась охрана? Полагаю, прятать ему нечего?
— А этот… маркиз дез Обье, вы с ним не знакомы? Вы же состоите в родстве с половиной людей, упомянутых в гербовнике?
— Нет, я его не знаю, но, быть может, наша маркиза? Вместе с ней мы выйдем далеко за пределы трех четвертей…
Спустя несколько минут маркиза де Соммьер задумалась над вопросом, а потом объявила:
— Нет, мы не состоим в родстве, но я с ним знакома. Вернее, была знакома, когда он служил в Вене. Очаровательный человек, который, если мне не изменяет память,
— Возможно, лучше отдать предпочтение случайной встрече, — дал совет Альдо. — Званый вечер состоится послезавтра, и мы все приглашены. Он наверняка тоже?
— Мы это скоро узнаем! После обеда я загляну в список приглашенных…
Хотя стояла солнечная погода и был выбран столик под деревьями, обед оказался невеселым. Каролин сразу же поблагодарила маркизу де Соммьер за гостеприимство и предупредила, что собирается вернуться в свой дом еще до вечера. Бури протестов не последовало. Альдо сохранил полную невозмутимость, так как это не было для него новостью. Мари-Анжелин, мысленно сочинявшая роман о боскете «Королева», лишь вопросительно подняла брови. Адальбер же отсутствовал, поскольку ему пришлось на короткое время вернуться в Париж по важному делу. Только маркиза, которая редко демонстрировала доброту, лежавшую в основе ее характера, не стала скрывать изумления:
— Вы уверены, что сможете вынести жизнь в доме, который совсем недавно внушал вам самый настоящий ужас?
— Там не впервые происходят странные вещи, и до сих пор я выносила их без особого труда. Сама не понимаю, что на меня нашло в этот раз. Несомненно, нервы сыграли со мной дурную шутку, но благодаря вам я вновь чувствую себя спокойной и могу вернуться к привычной жизни.
Она говорила ровным тоном, без всякого выражения, словно читала наизусть выученный урок. Это Привело в раздражение Морозини.— Неужели нет никого, кто мог бы поселиться вместе с вами? Больше всего нас тревожит ваше одиночество.
— Вы ошибаетесь, я люблю одиночество, — ответила она с улыбкой, которую он счел искусственной, потому что устремленные на него глаза остались пустыми. — И дом свой я тоже люблю. Кроме того, мне уже недолго оставаться одной. Письмо, которое вы мне передали, пришло от кузена Сильвена. Он сообщает мне, что скоро вернется…
На этот раз ей удалось поразить всех своих собеседников.
— Ваш кузен Сильвен? Я полагал, что вы давно потеряли его из виду и не знаете, что с ним сталось. По крайней мере, так вы объяснили полиции?
— Именно потому, что это полиция. Он был так далеко, что искать его не имело смысла, это только осложнило бы дело, не принеся никакой пользы.
— Но вы сказали это и нам, — сурово возразил Альдо.
— В сущности, я вам не солгала. Долгое время мне было неизвестно, где он и что с ним. Южная Америка очень большая, и только сегодня утром положение прояснилось. Теперь все хорошо… И мы с ним скоро поженимся.
Даже эта новость прозвучала в устах Каролин как выученный урок. Девушка говорила равнодушным тоном, словно важнейшее событие в жизни любой женщины не вызывает у нее ни малейшей радости.
— Ну, хоть одно приятное известие! И мы можем не тревожиться за вас, поскольку вы обретете защитника и покровителя, — добавила она, вопросительно взглянув на Альдо, который ответил еле заметным пожатием плеч. — Вы, конечно, любите его?
— О да! Он очень красив! — сказала она, но прозвучало это не слишком убедительно.
Такое странное поведение изумило Мари-Анжелин, которая, прервав свои размышления, перешла от романтических иносказаний к практическим вопросам:
— И когда же возвращается ваш красавец-кузен? Кстати, у вас нет его фотографии?
— Нет… Сильвен всегда ненавидел фотографии. Он говорил, что… что они крадут душу. По крайней мере, отчасти… Моей фотографии у него тоже нет. Мы решили, что так будет лучше!
— Вы не ответили на вопрос мадемуазель дю План-Крепен! — сухо прервал девушку Альдо. — Когда он обещает приехать?
— Я думаю, скоро… Сейчас он, должно быть, уже в море!
Маркиза де Соммьер заметила, что путешествие из Буэнос-Айреса через Атлантический океан требует времени, поэтому Каролин могла бы остаться с ними еще немного… Тогда мадемуазель Отье встала из-за стола, хотя десерт еще не подавали.
— Нет, нет… я должна вернуться домой, и как можно скорее, — с неожиданной нервозностью сказала она. — Благодарю вас за доброту, дорогая маркиза! Я соберу вещи и вызову такси…— Не стоит труда. Вас отвезет мой шофер! Аль-до, предупреди Люсьена, чтобы он подал машину.
— Еще раз спасибо!
Альдо даже не успел встать, как она ринулась к двери. Вышла в холл гостиницы и тут же исчезла.
— Что вы об этом думаете? — удивленно спросила Мари-Анжелин. — Не может дождаться конца обеда, говорит спасибо и спасается бегством, как будто мы собираемся преследовать ее. И даже не прощается!
— Очевидно, что у этой девушки что-то с психикой! Она изменилась так внезапно! — заметила маркиза де Соммьер.
— Это все чертово письмо! — проворчал Морозини. — Мне надо было отказаться от своих великих принципов и ознакомиться с его содержанием, прежде чем передавать его Каролин…
— Несомненно! — согласилась старая дама. — План-Крепен, помогите ей собрать чемодан. Если я хорошо вас знаю, то вы сумеете найти это любовное послание и заглянуть в него, не так ли?
— Разумеется! Вы совершенно правы. Иду к Каролин.
Она вышла из-за стола вместе с Альдо, который отправился предупредить Люсьена. Тетушка Амели, оставшись в одиночестве, заказала «Сент-Оноре» [184] с кремом и с наслаждением съела его под последний бокал шампанского. В каком-то смысле она была довольна, что эта девушка решила сжечь мосты между собой и Альдо, хотя всего три часа назад уверяла, что любит его. Неважно, что он будет уязвлен в своем мужском самолюбии, все-таки она уж очень хорошенькая и… Замечательно! Лучше поберечь душевное спокойствие Лизы: меньше риска — больше пользы!
184
«Сент-Оноре» — знаменитый сорт слоеного пирожного (и торта с таким же названием).