Хромой из Варшавы. Книги 1-15
Шрифт:
Госпожа де Соммьер повернулась и направилась в свою штаб-квартиру, План-Крепен и Теобальд последовали за ней. Маркиза опустилась в кресло, Теобальд, стоя перед ней, продолжал рыдать. Он дрожал как осиновый лист, и маркиза, боясь, как бы он не упал, предложила ему сесть.
— Дайте ему согревающего, План-Крепен, — распорядилась она, — и пока он приходит в себя, расскажите, что успели от него узнать. Адальбер, как я понимаю, надумал съехать с квартиры?
— Если бы я не боялась выглядеть вульгарной, я предположила бы, что Адальбер уже съехал, но в другом, фигуральном смысле. Нет, речь идет не о продаже квартиры на улице Жуфруа и
— Да-а-а-а…
— Только-то! Но разве господин Адальбер впервые отправляется пожить в своем доме в Челси?
— Он не собирается там жить, в том-то и дело! Он предоставляет свой дом госпоже Торелли, а сам собирается жить в «Савое».
— Почему же тогда он не оставляет Теобальда в Париже, как оставлял обычно, когда уезжал на раскопки в Египет или куда-нибудь еще?
— Потому что это божье наказание. Торелли не нуждается в услугах Теобальда. Видите ли, госпожа Торелли пожелала сделать Лондон, где она сейчас выступает, своим деловым центром, и дом Адальбера ей кажется весьма подходящим для этой цели, так как платить за него будет по-прежнему он.
— Но я все-таки не понимаю, почему Теобальд прощается с нами навсегда?
Теобальд счел необходимым вступить в разговор:
— Я объясню госпоже маркизе, если она мне позволит. Я отвезу в Лондон все, что прикажет мне господин Адальбер, а потом попрошу расчет. Я уже имел честь сказать, что никогда не буду служить этой… даме! Я рассчитаюсь и поеду к своему брату Ромуальду в Аржантей, у него там домик и сад. Я много чего натерпелся во времена княгини Оболенской. А теперь я лучше уйду!
— Я охотно предложила бы вам место у нас, — произнесла госпожа де Соммьер, — но мне кажется, что при теперешнем положении вещей ваш уход будет предательством. И еще я думаю, что эта история будет куда короче предыдущих. Так что советую вам не сжигать мостов раньше времени. Мне кажется, я не ошибусь, если скажу, что вам не так-то легко расставаться с нашим египтологом. И я настоятельно прошу вас держать нас в курсе происходящего.
Теобальд понемногу успокаивался, обе женщины молчали. Новости, сообщенные Теобальдом, не пришлись по душе ни маркизе, ни План-Крепен, но ни та ни другая не хотели в этом признаться. Помолчав, маркиза со вздохом сказала:
— Не знаю, как вы, а я выпью, пожалуй, еще немного шампанского.
— А вам не кажется, что в этом случае было бы лучше помолиться?
— Одно другому не мешает. Завтра же закажите, пожалуйста, молебен.
— Кому заказать?
— Как кому? Я даже не знаю… По молебнам вы у нас главный знаток. Лично я помолилась бы святому Михаилу. Во-первых, он архангел, во-вторых — предводитель небесного воинства, вооружен огненным мечом. Мне кажется, он подходит лучше всего. А вы кого предлагаете?
— А мне кажется, что придется прибегнуть к помощи святой Риты.
— Не имею чести быть с ней знакомой.
— Святую Риту из Кашии называют «святой невозможных случаев», она помогает в неразрешимых ситуациях.
— Ну, эта ситуация мне не кажется такой уж неразешимой! По крайней мере, я на это надеюсь. Давайте все-таки помолимся архангелу Михаилу! Вы еще можете дать обет пешего паломничества, План-Крепен! Меня,
Мари-Анжелин поверила в искренность желания маркизы. Вера ее кузины и госпожи никогда не отличалась особой пылкостью, но сейчас на ее все еще прекрасные зеленые глаза навернулись слезы, которые та поторопилась смахнуть белым пальчиком.
План-Крепен сочувственно вздохнула и отправилась за шампанским.
В это время в библиотеке комиссар Ланглуа заканчивал «исповедовать» Альдо, не подвергая сомнению ни единого его слова. Уж он-то прекрасно знал мужчин и, в частности, любимцев женщин, привлекательных и обаятельных, к которым они слетались, будто бабочки на огонек. Уже не в первый раз жизнь Морозини подвергалась опасности из-за ураганных страстей, а теперь под угрозой оказалась его счастливая семейная жизнь. Конечно, комиссар не был близким знакомым жены князя, но для него не было секретом, что рыжая красавица с бархатными синими глазами не потерпит публичного скандала, который готов был разразиться с часу на час.
На сенсационную статью в «Энтрансижан» уже появились отклики, статейки в газетах помельче, с весьма ядовитыми названиями вроде «Похищение или любовная авантюра?». Если они дойдут до Лизы, что было вполне закономерно, то чего можно было ждать, кроме праведного гнева и ее разрыва с мужем?
Но зло пока еще можно было пресечь. Главному полицейскому было достаточно — и мог это сделать только он, и никто другой! — распространить по редакциям просьбу, разумеется в самой вежливой форме, временно не публиковать никаких материалов по данному поводу, дабы своими домыслами не помешать следствию. И пообещать немедленно сообщить результаты, как только они появятся. Просьба комиссара Лагнглуа была бы удовлетворена, потому что репутация его была известна и каждый газетчик знал: неповиновение обойдется ему очень дорого.
Альдо не стал ничего скрывать от комиссара и честно рассказал, что произошло в поезде между ним и Полиной Белмон. Смущало его, что он как будто перекладывает ответственность за случившееся на Полину, и он постарался взять вину на себя:
— Конечно, я бессознательно притягивал ее к себе, и, когда отказалася от своего клиента и поисков химеры, я на самом деле убегал от Полины Белмон. Мне надо было бы…
— Оставьте свою джентльменскую щепетильность. Мне важна правда, и только правда. Вы мне дали все необходимые разъяснения. Госпожу Белмон похитили не вы. Теперь мы займемся ее поисками. Женщина такой красоты и элегантности не могла исчезнуть незамеченной. Я попрошу подтверждения о вашем пребывании в «Континентале» в Милане. Боюсь одного: раз речь идет не о любовном похождении и вы не имеете отношения к похищению Полины Белмон, значит, ее похитил тот, кто не желает ей добра…
— Вы считаете, что она в опасности?
— До нашей встречи я в этом сомневался, но теперь убежден, что это так. Что вы намерены делать?
— Не мешать вам работать… Вернуться домой, уповая, что моей жене ничего не известно обо всех этих событиях.
— Если она о них узнает, свяжите ее с мной. У меня есть что ей сказать.
— Благодарю вас. Мне начинает казаться, что вы в самом деле настоящий друг.
— А до сих пор вы этого не понимали? Ну да ладно. В любом случае я желаю вам счастливого пути. И… пусть эта история послужит вам уроком! Пойду повидаю милых дам и откланяюсь.