Хромой из Варшавы. Книги 1-15

Бенцони Жюльетта

— Постараюсь что-то узнать и об этой истории. До меня доходили смутные слухи о певице Торелли. Прекрасная дама, похоже, злоупотребляет своими чарами, из-за нее свели счеты с жизнью уже несколько мужчин. Вы хорошо сделали, что рассказали мне об этом. В любом случае, прошу вас, не тревожьтесь. Как только у меня появятся вести об Альдо, я сразу же вам сообщу. Главное, не теряйте бодрости духа!

— Ну, этого у меня не отнять! — гордо объявила Мари-Анжелин. — В нашей семье все крепкого закала…

— Начиная с Крестовых походов! — заключила тетя Амели с тенью улыбки в прекрасных зеленых глазах.

Проверка

кампании такси была проведена мгновенно и оказалась очень информативной. Выяснилось, что автомобиль с номером, указанным Люсьеном, принадлежит русскому, Федору Разинскому, бывшему адвокату из Петербурга, который совершенно не походил на упитанного итальянца, описанного Люсьеном. У Разинского была совершенно иная внешность. Высокий, худой, седеющий блондин чем-то походил на Карлова, с которым, как оказалось, он был даже знаком. Сходство оказалось не только внешним. Похожим был и глухой рокочущий бас, который наверняка мощно гремел под сводами церкви, и обидчивый гордый характер, который трудно было скрыть. Когда инспектор Соважоль явился к нему домой на улицу Фий-дю-Кальвер, желая очень вежливо осведомиться, где тот был и что делал вечером 3 декабря, тот сразу возмутился.

— А вам что за дело? — пророкотал Разинский.

Не желая вступать в пререкания, невысокий Соважоль вежливо ему улыбнулся:

— Мне необходимо это знать.

— Извольте объяснить, по какой причине!

— Причина состоит в том, что, возможно, мне придется отвезти вас в тюрьму как сообщника в деле о похищении, — все так же вежливо отвечал Соважоль.

— Меня?! В тюрьму?!

— Именно. Вас и, само собой разумеется, ваш автомобиль. Поскольку ваш автомобиль — необходимое условие удачного похищения.

Великан согнулся поплам и взглянул в лицо отважного полицейского, яростно сопя.

— Это я кого-то похитил?! И кого же?

— Иностранного аристократа, князя Морозини из Венеции. Его имя вам знакомо?

— Друга полковника Карлова? — проревел Разинский и, мгновенно успокоившись, сел. — Задавайте вопросы.

— Вопрос один: где вы были 3 декабря между половиной седьмого вечера и десятью часами?

— На улице Дарю. Репетировал. Я пою там в церковном хоре.

И в подтверждение своего таланта великан пропел несколько нот, глядя, как задрожали подвески на люстре.

— А где находилось ваше такси?

— Стояло перед дверью.

— У вас могли его одолжить?

— Нет! Не могли! Дурные шутники прокололи мне шину на запасном колесе и на левом заднем. Пока я пел, мне меняли шины.

— Благодарю вас. Не буду вас больше утруждать. Мы проверим ваши показания.

— Проверяйте, проверяйте! Увидите! Но скажите мне, пожалуйста… Этого самого Морозини, значит, украли 3 декабря… И где же?

— На пути от улицы Альфреда де Виньи до Лионского вокзала. Скорее всего, неподалеку от его дома. Он ехал на такси, автомобиль марки «G7» с вашим номером.

— С моим номером? Кто же это посмел? Ну, погоди, отыщу я этого мерзавца! — пригрозил Федор своим рокочущим басом. — И что шофер? Похож на меня?

— Нет, совсем не похож. Очень может быть, что шофер италянец.

— Итальянец? Тогда, клянусь святым Владимиром, вам нечего у меня делать!

— А номер? Вы могли одолжить ваш номер.

— Мужику итальянцу? Да никогда в жизни! Ну, если я его встречу, сразу отволоку… Скажите, куда?

Соважоль протянул Разинскому

визитную карточку и отправился проверять полученные от него сведения. Он не сомневался, что русский сказал правду. А если к тому же он еще и друг Карлова, о котором инспектор уже был наслышан от своего патрона, то, вероятнее всего, они получат добровольного и заинтересованного помощника.

О своем визите к Разинскому Соважолю нужно было доложить еще и Ланглуа. Комиссар не был его непосредственным начальником, им был главный инспектор Дюрталь. Но дело, которое уже называли «делом Морозини», вел сам господин главный полицейский и привлек к нему двух самых лучших своих служащих: главного инспектора Эмиля Дюрталя и недавно поступившего в их департамент инспектора Жильбера Соважоля. До чего же они были не похожи друг на друга, эти два лучших следователя! Глядя на Дюрталя, человека уже пожилого, массивного, с холодными светлыми глазами и неспешными, словно бы замедленными, движениями, казалось, что и думает он так же медленно и неуклюже. Но каким же ошибочным было это мнение!

Зато юный маленький Соважоль был воплощением живости, импульсивности и непосредственности — настоящий чертенок. Они и воздействовали на людей по-разному: один возбуждал невольную дрожь, другой своей юностью и веселостью — невольную симпатию.

В этот вечер они оба побывали в кабинете Ланглуа. Молодой пришел первым и доложил о Разинском:

— Если номер автомобиля был точно таким же, как у такси Разинского, то этого не скажешь о шофере. Разинский настоящий русский, и как его ни гримируй, итальянца из него не сделаешь. К тому же он дружит с неким Карловым, который теперь удалился от дел и не крутит баранку, но вы, без сомнения, его знаете.

— Да, знаю. Очень непростой человек, но честен безукоризненно. Он хорошо знает Морозини и однажды спас ему жизнь. Сейчас он держит гараж в Версале. Однако вернемся к нашему делу, задача та же: во что бы то ни стало разыскать автомобиль «G7». Если такой автомобиль не был украден…

— Ни один не был украден, господин главный полицейский.

— Значит, речь идет о сообщнике, который подменил номер, или об одном из шоферов этой компании, которому хорошо оплатили эту услугу. Отыскать его, конечно, нелегко, и будьте крайне осторожны и осмотрительны. С особым вниманием отнеситесь к шоферам, работающим ночью. Вовсе не все ставят свои машины ночью в гараж. А-а, вот и вы, Дюрталь! — обратился Ланглуа к только что вошедшему коллеге. — В ближайшее время вы займетесь у меня туризмом. Я все для вас приготовил. А вы, Соважоль, можете идти.

Молодой человек не мог скрыть огорчения. Он хотел бы узнать побольше обо всем, но когда главный начальник говорил таким тоном, оставалось только повиноваться. Соважоль повернулся и вышел.

— Вот, смотрите, — произнес Ланглуа, вытаскивая из ящика папку и доставая из нее билет. — Вы уезжаете сегодня вечером в Бриг на Орьент-экспрессе.

— Однако! — произнес инспектор с тенью улыбки. — С каких это пор мы ездим первым классом?

— Этот случай во всех смыслах исключительный. К тому же вы доедете только до Брига, городка, который приобретает все большую значимость в нашем деле. Вот вам швейцарские франки и разрешение от федеральной полиции вести розыски на их территории. Возьмите еще фотографию Морозини, я достал просто чудесную, ни в какое сравнение не идет с газетными. А главное, вот это!