Хромой кузнец (сборник)
Шрифт:
– Куда мы попали, конунг? Если бы это не ты привёз меня сюда, я бы решил, что меня хотят скормить злобному троллю, живущему в камне…
Задрав голову, он разглядывал нависшие утёсы, изглоданные тысячелетним прибоем. Нидуд сказал ему без улыбки:
– А у тебя, Рандвер, не только орлиные когти, но и глаза как у орла. Твоя правда, живет здесь в камне я сам не знаю кто, тролль или человек… Слышал ли ты когда-нибудь о кузнеце по имени Волюнд?
Рандвер ответил:
– Кто же не слышал о нём, творящем чудеса из золота и железа?
Нидуд указал пальцем наверх:
– Мы поднимемся
Рандвер помолчал некоторое время, потом пробормотал:
– Кто другой похвастался бы мне таким подвигом, Нидуд, я не сходя с места назвал бы его лжецом. Так это его ты хочешь мне подарить?
– Да, – сказал Нидуд. – Бёдвильд и тебе. Я прятал его здесь, ибо не хотел, чтобы о нём знали вокруг.
Рандвер сказал:
– Ты держал его на цепи, а я, пожалуй, прикажу выстроить прочную клетку…
Нидуд усмехнулся.
– Я уже позаботился о том, чтобы он не сбежал. Он не может ходить, Рандвер, и только ползает на четвереньках. Цепь нужна мне больше затем, чтобы он не убил себя, бросившись со скалы.
Рандвер сказал:
– Так это совсем хорошо, Нидуд конунг! У меня будет не только кузнец, но и шут!
Они полезли по крутой каменистой тропе. И судьбе было угодно, чтобы Рандвер поскользнулся на том самом месте, где в начале прошлого лета едва не сорвался сам Нидуд. И тоже только чудо удержало его на тропе… Мелкие камешки посыпались вниз, звонко отскакивая от гранитной стены. Рандвер промолвил, побледнев:
– Нехороший это знак, Нидуд конунг. Кто-то предостерегает меня…
Нидуд ответил со спокойной улыбкой:
– И меня, Рандвер, постигло здесь нечто подобное. И я, как ты, тоже готов был подумать, будто удача мне изменяет. Но потом я понял, что всё это сказки пугливых старух.
Молча поднялись они на самый верх… Заросшая мхом, стояла перед ними хижина, прислонённая к каменному плечу скалы.
Бёдвильд лежала на мягкой соломе, закутанная в одеяло: мачеха Трюд повелела запереть её в конюшне. Высоко на крыше щебетали беззаботные птицы, а лошади фыркали и вздыхали, неторопливо жуя свой корм. Был среди них и конь Рандвера – белый, точно пояс из начищенного серебра…
Бёдвильд приподнялась, стянула с ног толстые шерстяные носки и перекусила зубами прочную нитку. Её взгляд скользнул под крышу, к стропилам, опиравшимся на сосновые столбы…
Рандвер вошёл в домик следом за Нидудом. И долго щурился, привыкая к полутьме. Потом разглядел Волюнда, сидевшего в углу, разглядел змеившуюся цепь и сказал:
– Так это и есть, Нидуд, твой знаменитый кузнец? Ну и страшен же он, как я погляжу!
Нидуд ответил:
– И мы с тобой сделались бы не краше, если бы просидели целую зиму в этой норе. Однако мне кажется, не больно ты веришь мне на слово, Рандвер. Сними с пальца любое кольцо и убедись, что я не солгал!
– А что! – сказал Рандвер. – Не откажусь!
На продымленную наковальню, звякнув, легло золотое кольцо с вделанным в него розовым камнем. Нидуд снял с себя ремешок с ключом и разомкнул цепь.
Рандвер прошёлся
– Вон там кольцо, – сказал ему Нидуд. И кузнец пополз к наковальне, опираясь на стиснутые кулаки. Звенели, волочась, его кандалы. И Рандвер весело смеялся, глядя, как он ползет. Потом, когда Волюнд принялся за работу, он сказал:
– Дома я сделаю так, чтобы он полз в кузницу через весь двор. Славная будет потеха моим молодцам!
Но Нидуд конунг покачал головой.
– Ты ведь не таскаешь свой меч по камням, хотя он мог бы неплохо при этом звенеть! Уморишь его без толку, а ведь второго такого тебе нигде не сыскать. Смотри, не раздумал бы я его тебе дарить!
Такие слова заставили Рандвера призадуматься. Он сказал:
– Ты прав. Я послушаю тебя, конунг, потому что ты мудр.
– Не называй меня мудрым, – отозвался Нидуд, смягчаясь. – Просто я хороший хозяин и тебя хотел бы видеть таким же. А у хорошего хозяина не только скотина ест досыта, но и рабы. Особенно те, которые этого стоят!
Они разговаривали в проёме двери, повернувшись к Волюнду спинами. Двоим вооружённым воинам – опасаться его, закованного, неспособного даже ходить?!
Рандвер переступил с ноги на ногу, поудобнее прислоняясь к шершавым камням. Он сказал:
– Я всё хотел спросить тебя, Нидуд, – куда бы это могла плыть на лодочке наша Бёдвильд, когда твои сыновья поймали её нынче утром?
Когда за их спинами внезапно прекратился звон молоточка, Нидуд даже не сразу повернул голову – лишь слегка удивился тому, как быстро управился с работой кузнец. Но потом всё-таки оглянулся – и застыл!
Недоделанное кольцо лежало на наковальне. А Волюнд смотрел, не мигая, на обоих конунгов, и глаза его были похожи на синее пламя, вьющееся меж раскалённых углей. Он стряхнул с себя кандалы. Сунул руку в подстилку из прелого мха и рванул наружу длинный, сизого блеска меч. Клинок зацепил наковальню, брызнули искры, и каменная крошка усеяла затоптанный пол. И Волюнд встал, опираясь на свой меч, как на костыль!
Нидуд и Рандвер невольно попятились перед ним. И лишь там, под открытым небом, на площадке скалы, похожей на подставленную ладонь, они поняли, что им не померещилось. Волюнд вышел наружу следом за ними. Ему пришлось пригнуться в дверях. И когда он выпрямился, то оказалось, что он на голову превосходил их обоих!..
Он сказал:
– Надоело мне работать на тебя, Нидуд. Теперь я хочу сразиться с тобой!
Старый Нидудов жеребец, серый, с круглыми яблоками на сытых боках, ласково обнюхивал Бёдвильд, сидевшую возле копыт. Конь хорошо помнил, как много зим назад Нидуд сажал в седло маленькую дочь, чтобы порадовать её поездкой вокруг двора. Конь любил Бёдвильд, всегда находившую время почесать ему в гриве и угостить вкусной горбушкой. Вот он и старался утешить её, как умел.
Потом со двора донеслись голоса и звуки шагов, и Бёдвильд настороженно прислушалась.