Хроника абсурда: отделение России от СССР
Шрифт:
Медведев: «Восприятие происходящего в стране и его отражение в прессе не может быть однозначным. Это естественно, так же как и стремление обсудить, поспорить. Это и есть социалистический плюрализм мнений. К этому надо привыкать и способствовать тому, чтобы он приводил к желаемым результатам. Но вести дело правдиво, честно, искренне, без злорадства и передергивания. В статье не нашлось ни одного слова о перестройке по существу. Просматривается негативное отношение к ней. Она отражает позицию догматических, консервативных сил. Нужно дать аргументированный ответ в печати».
Щербицкий в основном поддержал оценки. Обратил внимание на необъективные,
Соломенцев стал пространно рассуждать о серьезных недостатках в идеологической сфере (спектакли, кино, эстрада, бульварная пресса) в нравственноэтическом плане: «Они развращают молодежь, пропагандируют низменные инстинкты. Теперь о статье. Что же можно сказать…» тут Горбачев резко перебил его: «Дело не в статье. Дело в том, что ее представляют как эталон, рекомендуют изучать, перепечатать! Вот в чем суть, вот что встревожило нас! А вы все статья, статья…» Соломенцев не стал продолжать и сел.
Долгих: «Все мы за перестройку — альтернативы нет. Но дискуссии — это ведь неизбежно, от этого не уйти. Сегодняшнее обсуждение — в русле такой политики. Должна быть культура дискуссии. Демократия, коллегиальность начинаются с Политбюро. У нас именно «новое единство». Гласность и демократия неотделимы от наших целей и задач, но не беспредельны».
Никонов: «Короткий разговор, две-три минуты, о статье был перед Секретариатом 15 марта. Что статья необычная, что следует вчитаться. Никакого обсуждения на Секретариате, поручений и т. п. не было. Но ведь сколько негативных материалов другого плана в печати, оплевывается все святое, и молчим. Надо принципиально разобраться со всем, что мешает перестройке».
Шеварднадзе: «Статья примитивная. Но если это социальный заказ — вот что опасно. Обстановка осложнилась в социалистических странах, в рабочем и коммунистическом движении. На них отражается и то, какова ситуация у нас в стране. Нам надо помнить всегда, у руля чего мы стоим. Всегда помнить». Затем он повторил высказывание Рыжкова о недопустимости параллелизма в руководстве, в кадрах ЦК: «То же в Верховном Совете — комиссии возглавляют секретари ЦК. Надо упорядочить».
В общем, выступили все члены Политбюро, секретари ЦК.
Лигачев на этот раз не проронил ни слова.
Горбачев: «Я высоко ценю сегодняшний разговор. Все выступления проникнуты заботой о судьбе перестройки, хотя не все сказанное бесспорно. В главном, в основном — единство. Что хочу отметить. Мне как Генсеку надо быть ближе к аппарату ЦК, к Секретариату ЦК. Необходимо самокритично сказать. Надо, видимо, бывать и проводить заседания Секретариата.
О статье. Сама по себе она могла быть. Но как она появилась? Ведь это попытка подправить Генсека и решения февральского Пленума. Кто здесь инициатор? Или редактор, или кто-то его вдохновляющий. Автор не способен ее написать. Я уверен». (Вот так считал Горбачев). «Нужен ответ в «Правде». Все, что сегодня сказано, надо связать во всем контексте, не обелять культ личности. Сказать шире о теории, психологии и т. п., то есть о концепции. Выходит, что все было хорошо, нужна ли была перестройка. Не слишком ли далеко ушли мы в демократии и гласности. Вот о чем речь в статье. Отступление от линии перестройки — самое большое предательство. Так стоит вопрос. Великое счастье, что мы участвуем в ней.
Как решить задачи перестройки? Ведь были и раньше попытки. Почему не реализованы? Потому, что не был включен народ, а это возможно через демократию и гласность, через нравственную атмосферу,
Так завершился этот принципиальный разговор. Подтекстов много. Они потом проявились явственнее. Произошли и организационные выводы, перемещения.
8 апреля. Встретился с Леонидом Максимовичем Леоновым по его просьбе. Состоялась интересная, продолжительная беседа. Он говорил о своем восприятии перестройки: «Дело необходимое, нужное. Но процесс идет противоречиво. Всколыхнул много дремавших негативно настроенных сил. Задачу руководство страны взяло на себя чрезвычайно ответственную. Как бы не ошибиться, — сказал он. — Образно выражаясь, «не пришлось бы менять мотор в полете». Нельзя отрекаться от прошлого. Оно сидит в нас, нужен такт, осмысление, очищение, надо отделить хорошее от плохого. Общество стало менее интеллигентно. Идет жестокая борьба в творческой среде. Это чрезвычайно волнует. Дрязги, групповщина погубят художника, творца. Нужен обстоятельный разговор с Горбачевым. Вы, пожалуйста, вникните в проблемы России».
Я пытался как мог успокоить Леонида Максимовича — живого классика русской литературы.
5 мая. Политбюро ЦК. Вел М. С. Горбачев.
О некоторых вопросах советско-германских документов 1939 года, касающихся Польши.
Информация Л. Ф. Ильичева — МИД, Г. Л. Смирнова и В. А. Медведева.
Они подтвердили, что данных о наличии оригинала протокола к договору нет. На Западе распространена копия. Подтвердить или отвергнуть ее — нет оснований. Смущает даже то, что подпись под этим документом В. М. Молотова латинским шрифтом. Так он никогда не подписывался.
Громыко: «Имел две беседы с В. М. Молотовым. Он не подтвердил и не отверг наличия секретного протокола (публикации в печати на этот счет были). То же и в беседах с Н. С. Хрущевым — ни да, ни нет. Возникает вопрос, знал ли он или нет? Некоторые считают, что документы были и одобрены двумя сторонами. Должен подтвердить — я был ответственным за публикацию всех документов, но этих не было, я их не видел.
Предлагаю дать публикацию о том, что «копии» есть. Оригиналы — не ясно, сохранились или нет. Продолжить поиск».
Горбачев вел себя весьма сдержанно. Не стал, по обыкновению, рассуждать, анализировать все «за» и «против», не вступил в полемику, а заявил так: «Ограничимся обменом мнениями. Если будут документы, вернемся к обсуждению».
О мерах по обустройству мест захоронения польских и советских граждан в Катыни. Горбачев ограничился одной фразой: «Есть необходимые поручения смоленским властям и Минобороны».
12 мая. Заседание Политбюро.
В «Ореховой». Горбачев: «Осложняется обстановка в Эстонии. Нарастает критика В. Вайно. Был разговор с ним. Необходимо рассмотреть их экономические проблемы. Демократические преобразования в ходе перестройки идут активно. Беспокоит национальный вопрос. Нужно туда поехать кому-то из членов Политбюро. Пошлем Слюнькова».