Хроника лишних веков
Шрифт:
Я сильно смутился, когда вошел хозяин.
Заметив словарь в моих руках, он все понял:
– Себя искали?
– Слава Богу, не нашел.
– Да, - неопределенно кивнул Виталий и, потупившись, добавил: - Я вам завидую.
– Стоит ли?
– засомневался я.
Он неловко развел руками:
– Все-таки разнообразие в жизни... Знаете, по-моему, жена немножко поверила.
Хозяйка вошла в нарядном платье, неся салатницу и глядя на меня уже вполне гостеприимно. Малыш остался в дверях, крепко ухватившись за косяк.
Я принял решение материализоваться пообстоятельней и
– Мне, право, очень неловко, сударыня. Ваш супруг, вероятно, уже удивил вас небылицами, а у меня, хоть убей, на руках никаких доказательств.
– Да, - очень деликатно улыбнулась она.
– Кроме замечательного акцента.
– И вы про акцент!
– ужаснулся я.
– Вы только не волнуйтесь, - снова улыбнулась она, явно не считая меня городским сумасшедшим, освоившим фокус проникновения в замочную скважину.
– Я уже привыкла к тому, что почти все невероятные истории, с которыми мой муж возвращается домой, оказываются правдой.
– Ты ничего не понимаешь!
– вдруг запальчиво воскликнул Виталий, густо покраснев.
– Главное, что я изобрел машину времени... Только не имею ни малейшего понятия о том, как она работает.
– В последнее поверить труднее всего, - заметила милая супруга Виталия и взглядом еще раз подбодрила меня.
Эта пара наполнила жизнью мою пустую Вселенную.
Стол был накрыт, а мне теперь очень хотелось поплакать где-нибудь в уголке. "Никакого времени не существует, - сообщил я себе.
– Этот ужин среди хороших людей - в вечности. Так и знай".
Вскоре дело дошло до моей истории.
– Если вы поверили, что я родился сто лет назад...
– начал я, - то, верно, не слишком удивитесь и тому, что последний раз я рассказывал свою сказку одному из наемных военачальников самого Аттилы.
– Нет, не слишком!
– поспешно поддержал меня Виталий, счастливо улыбаясь.
Он, кажется, только и ждал новых чудес на голову своей мудро-доверчивой супруге.
Итак, я вновь приступил к черновику своего романа.
Вскоре Виталий стал немного пугать меня отрешенным взглядом, а Елена, так звали его жену, - удивлять улыбкой, полной сочувствия ко мне, неправдоподобному рассказчику. Через полтора часа она попросила нас переместиться на кухню - пришла пора укладывать малыша, - а вновь присоединившись к компании, дождалась только моего разговора с самим Аттилой, после чего поднялась с извинениями:
– Николай, вы на меня, пожалуйста, не сердитесь. Я сегодня почти не спала, Митька не дал, а завтра уходить на работу очень рано.
Попутно я узнал, что супруга Виталия выезжает на карете "скорой помощи".
– Вы только не беспокойтесь, - снова убаюкивающее улыбнулась она.
– Витя постелит вам на диване... если только отстанет от вас до утра.
Мы пожелали друг другу спокойной ночи. О, с какой радостью, точно сходя на шлюпку с отчаянно тонущего корабля, я пожелал спокойной ночи хозяйке этого маленького дома!
– Я вас завтра еще увижу?
– спросила она.
– Не знаю, - сразу огорчился я.
– Признаться, я-то себе не хозяин.
– Тогда, всякий случай, счастливого пути.
Я поблагодарил.
– В холодильнике борщ, - напоследок сказала она.
– ...Вот женщины!
–
– Им все хоть бы хны. Хоть конец света... Главное, постирать до этого успеть. И чтобы борщ не успел остыть...
– Не она, а ты ничего не понимаешь!
– с олимпийской строгостью сокрушил я Виталия, невольно перейдя на "ты" в момент великого откровения.
– Слушай меня. Я живу на свете полторы тысячи лет... А с учетом будущих веков - целый эон... Все эти мои россказни, в сущности, - вздор. Подумаешь, путешествия Гулливера. Женщины знают лучше, что временно и мелочь, а что вечно.
Виталий сердито ухмыльнулся:
– Скажете тоже... Тут Апокалипсис, а в Царстве Божьем что ж, по вашему, один борщ должен остаться?
– Скажу вам, Виталий, только одно, - не мог сдержать я монументального воодушевления.
– Вот ваша супруга, на мое счастье, ушла спать с середины этих приключений, замучивших меня вконец. Я пожелал ей спокойной ночи. И только с этим пожеланием осознал, что вся фантасмагория, в которой меня вертит, как в водовороте, должна иметь скорое завершение... Она сгинет, как туман. И тогда вправду, извините, останется, опять же на мое счастье, этот не показавшийся вам борщ. И будет мне при этом борще "воскресение мертвых и жизнь будущего века. Аминь".
Виталий глядел на меня оцепенело... и тогда я вернулся во дворец Аттилы.
Ко второй половине ночи мы добрались также до второй половины бутылки армянского коньяка.
Виталий возбужденно щурился и вдруг спросил:
– Еще долго?
Я замолк, опешив.
– Извини, пожалуйста!
– Опомнившись, он взмахнул руками.
– Просто у меня возникла гениальная идея. Такая космогония - с ума сойти!
"Теогония..." - вспомнил я сфинксову улыбку Демарата.
– Просто я никак не дождусь своей очереди, - повинился еще раз Виталий Полубояр.
– Я тебе все объясню. Продолжай.
Я продолжил, невольно комкая кое-какие подробности и уже через четверть часа представил ему возможность объяснить всё и вся.
Виталий на минуту впал в транс, его остановившийся взгляд вызвал в моей памяти шамана и напугал: почудилось, что меня вот-вот безжалостно выбросит из этого доброго дома, в котором я уже успел прижиться, в пустую бездну времен.
– Тот мир, в который ты попал, - торжественным шепотом изрек Виталий Полубояр, - просто-напросто электрическая игра.
Я, наверно, смотрелся полным идиотом.
– Сейчас будет наглядное пособие, - пообещал Виталий.
– Ты все поймешь.
Здесь, на кухонном столе, стоял, придвинутый к стене, уже знакомый мне куб с выпуклым слепым окошком. Виталий нажал на одну из расположенных на кубе кнопок - раздался ровный и высокий, весьма неприятный звук, а окошко матово, бледно засветилось.
– Это телевизор, - сказал Виталий.
– Сейчас ночь. Ничего не передают... Если оно, вообще, теперь работает. Да нам и не нужно.
Он ненадолго вышел и вернулся с темным коробком, из которого торчал рычажок и свисал провод. Посредством провода коробок и телевизор были соединены, и в окошке появилось рисованное, схематичное изображение уходящей вдаль дороги и на переднем плане разные причудливые авто.