Хроника пикирующей старости – 2
Шрифт:
Наконец прочитав про проституток – мне приснилось что я проститутка. Причём не элитная красавица а самая что ни на есть дешёвая шлюха. Конечно, этот сон слегка расстроил меня но я уверял себя утром что это только сон. И ничего более.
Когда мои сны иссякли, я начал фантазировать. В своих рассказах я стал писать о загадочной женской душе, потом о красивых женских губах, потом о плечах, руках, животе. И когда я наконец перешёл ко влагалищу – я понял что мои фантазии о женщинах истощаются.
И
Кроме юношеского триппера я обнаружил что у меня ещё была вывернутая нога, не отданный долг, невыпеченный насморк, два плевка в душу, и ещё куча всего что мне хотелось бы забыть. И так как единственный способ забыть это – было изложить на бумаге – то я решил сделать это. И писать о самом себе.
Пусть же потом, когда я все выкину это гамно из души – у меня окажется нежная и чистая душа, как у ребёнка. Непорочная, белая и добрая.
Она возникнет там, на выжженной земле.
Вот тогда и придёт мне пора – лететь на небо.
Распахну я там свою душу – а в ней вместо дерьма – золото.
Точнее – пустота.
Которая станет – на вес золота.
Наверное, в ад таких не берут. С пустой душой.
Но и в рай – наверное тоже …
Тогда куда?
Наверное опять, на землю.
Жить снова. С моей новой душой – чистой и непорочной.
Вот и вся моя философская теория.
О душе и творчестве
Грех
Я один в комнате. Поворачиваю голову влево – там окно. Там свет.
Я поворачиваю голову вправо – там икона.
Она заставляет думать про смерть. Но моя душа рвётся к окну – там где свет.
Но самое неприятное для меня – находится посредине. Там стоит зеркало.
– Хочешь посмотреть на себя? – Спрашивает оно тихим шёпотом.
Я знаю. Это у него работа такая. И я не виню его за это.
– Спасибо – отвечаю. – Не надо.
Но оно знает свою работу и все-таки показывает. Наверное получает зарплату где-то. И это место не в раю.
– Что? Плохо выглядишь? – Спрашивает меня участливо.
Оно хочет стать моим приятелем. Но я боюсь его дружбы.
Я медленно закрываю правый глаз. А левый прищуриваю. И вот теперь в зеркале – стоит молоденький мальчик. Щеки розовые, глаза весёлые.
Я знаю что шутить с зеркалом – как шутить с адом.
Стоит мне открыть глаза чуть шире – и оно покажет мне старика, с морщинами
– Прости меня зеркало. Я пошутил – И я открываю глаза шире. Как тут же вздрагиваю – там в зеркале, продолжает стоять тот же мальчик … на тот же месте. И смотрит на меня.
Может теперь зеркало шутит надо мной? Только почему этот мальчик – прячет глаза? … Почему мне кажется что ему стыдно? … За что?
И тогда я вдруг понимаю. Зеркало напоминает мне. Я должен был попросить прощение.
Много лет тому назад.
Мой первый грех. Он самый сладкий.
Как будто строчки складываются в стихи. Грех – он всегда питал творчество.
Он был конфеткой в красивой упаковке. И миллиарды людей тянут к нему свои руки, умоляя и требуя его – дай мне … дай кусочек!
Я попробовал свой первый сладкий кусочек очень давно – ещё в детском саду. Однажды летом нас отправили в лагерь, за сотню километров. На целый месяц.
Воспитательницей у нас была строгая женщина лет 30-ти. С ней поехал её сын – он был лишь на год старше меня.
Я помню как они шли рядом по лагерю. Мама и сын. Счастливо держась за руки.
– Как же хорошо иметь маму воспитателя – думал я. – Она даст самый лучший кусочек за столом, не заставит спать в обеденное время. Не отругает за неправильно одетый носок.
Кровать её сына оказалась прямо возле моей. Я смотрел на него с завистью – он был лучше меня во всем – он был старше, выше ростом, и просто красивее. Он уже читал, знал несколько десятков стихов и песен.
У него было больше друзей. А самое главное – у него была мама -воспитатель.
– Почему у тебя всего этого нету? – Однажды спросил меня кто-то тихо.
Я оглянулся но не понял что рядом стоял он, – грех. Я видел лишь незнакомого мальчика. Чуть старшего за меня. В аккуратной белой рубашке и коротких штанишках. Он ласково смотрел мне в глаза, потом подошёл и взял меня за руку – я знаю. У тебя нету друзей. Давай я буду твоим другом!
И улыбнулся показав белые зубы.
Что-то было в нем .. в его темно-голубых глазах светились романтические дали.. какие-то невероятные возможности. Я ещё не понимал этого но чувствовал нутром …там было много такого о чем я мог только мечтать.
И я осторожно кивнул этому загадочному мальчику посвившемуся неведомо откуда.
– Тогда ты мой друг теперь – Почему-то рассмеялся он. И вдруг спросил тихо – Хочешь что-бы она о тебе заботилась тоже? – И он кивнул на комнату воспитателя.